Ребенок Рут (ЛП)

— Пол нужно будет перестелить, — сказала Рут.

На это у них ушло чуть меньше недели. Возведение стен заняло больше времени, поскольку они не могли выбрать материал. Они сошлись на том, что кора для этих целей будет слишком хрупкой. Слишком велик был риск того, что она упадет и потянет за собой весь дом, а такие проблемы во время родов Рут им совсем ни к чему.

Они гадали, сколько еще веток стоило воткнуть в землю наподобие забора, но не смогли найти ветки одинакового размера. Оставались бы прорехи. Они подумывали о том, чтобы вплести большие листья размером с кофейный столик между ветвями, чтобы заполнить пробелы, поэтому начали практиковаться в этом.

В конце концов, они попробовали смешать все три способа, привязав листья к ветвям, прочно воткнутым в землю, а затем привязав листы коры снаружи для надежности. К тому времени, как они закончили с возведением второй стены, живот Рут уже заметно выступал, и остальные члены племени практически потеряли интерес к дому. Руки женщин огрубели от работы, но они были в восторге от того, что им удалось создать. Строение могло не пережить шторм, если таковой обрушиться на их головы, к тому же они не знали, сколько времени у них осталось до возвращения сезона дождей, но было не слишком жарко, поэтому они решили, что до него еще далеко. Оставалось надеяться, что к тому времени, когда начнутся дожди, Рут родит ребенка и им больше не понадобится маленький домик. Их труд был бы напрасен, если бы хижину смыло раньше.

Затем им предстояло найти дверь. Они уже достаточно поднаторели в изготовлении вещей из подручных материалов, поэтому решили, что лучше всего будет просто соорудить еще одну стену, только сверху — в пространстве между ветвями — связать листья и сплести несколько свисающих лиан вместе, чтобы они служили дверью. Грону пришлось бы пригнуться, чтобы протиснуться внутрь, но Рут подумала, что для дополнительного уединения и климат-контроля внутри хижины будет достаточно небольшого входа.

И наконец, для крыши они соорудили остроконечный каркас из палок и накрыли его большими, похожими на сани листьями. Если бы пошёл дождь, крыша все равно бы протекла, но, к счастью, дожди здесь были редкостью, так что у Рут оставалось еще несколько месяцев, чтобы все проверить и устранить изъяны. Живот у нее подрос, не слишком, но она слегка переваливалась из-за давления на бедра. Она была рада, когда дом был закончен и ей больше не нужно было подниматься на площадку.

Она вела счёт каждому прожитому дню, но не могла точно сказать, как долго продлится ее беременность. Она не знала, как долго женщины Гэндри вынашивали ребенка, и каким Гэндри будет её малыш. Доктор зеленых человечков назвали его гибридом, но означало ли это равное разделение: наполовину человек, наполовину Гэндри? Неужели ее беременность продлится девять месяцев только потому, что она человек? А вдруг она продлится дольше или меньше?

Она также беспокоилась о том, до каких размеров вырастет ее ребенок ещё в утробе. Если сравнивать ее рост с семифутовым ростом Грилы, то новорожденный малыш земной женщины едва ли продырявит женщину с шестью кубиками пресса, в то время как ребенок, достаточно большой, чтобы Грила выглядела на девятом месяце беременности, разорвет Рут пополам. Даже если ребенок был среднего размера, она сомневалась, что ей ничего не угрожало.

Похоже без проекта, над которым можно было бы поработать, к Рут вновь вернулись тревоги. Родится ли ребенок здоровым? Сможет ли он выжить на планете Гэндри с ее человеческими генами? Правильно ли она поступила? Ей хотелось пройти обследование у врача, даже просто сделать УЗИ, но она знала, что не сможет подняться на корабль до рождения ребенка. Доктор сказал, что это опасно, и она напомнила себе, что доктор не знал, чего ожидать и что являлось нормой, так же как она сама. Ее ребенок был первым в своем роде.

Всякий раз, когда беспокойство одерживало над ней верх, она просто отправлялась на поиски Грона. Похоже, его ничто не волновало. Он был на седьмом небе от счастья вместе с ней, ребенком и своими бусинами. Ему не нравился дом, очевидно, он полагал, что безопаснее спать на площадке, но ей казалось, он все понял, когда она обратила его внимание на свой живот. Он по-прежнему любил наглаживать ее пузо и разговаривать с ним, часто до такой степени, что ей иногда приходилось напоминать ему о своём присутствии, но она не возражала. Он был так счастлив, словно ничего плохого случиться не могло.

Ее перестало тошнить, и это не могло не радовать. Ей было трудно найти удобное положение, и иногда у нее начинала болеть спина. Её все время мучили одни и те же вопросы, не распухли ли у нее лодыжки и не нужно ли ей пописать. Ее сиськи стали еще больше. Они казались ей огромными, поэтому ей пришлось перейти на длинные футболки, как и предполагалось, иногда чередуя их с тогой, которую она обвязывала вокруг себя сама. Она прибавила в весе, но это ее не смущало. Возможно, она бы чувствовала себя иначе, если бы у нее было зеркало, в которое она могла посмотреться, но она не могла представить иное развитие событий.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы заметить одну особенность, и еще пару недель, чтобы убедиться в том, что Грон начал избегать секса с ней. Они все еще прикасались друг к другу, целовались и обнимались, но Грон всегда заканчивал на этом. Поначалу она не возражала. Каждому позволено иметь свободные от секса ночи. Он только недавно узнал, что станет отцом. Его мысли, наверняка, где-то витали, к тому же было ясно, что его чувства к ней не изменились.

Но были и другие признаки. Он больше не проявлял инициативы, а когда инициатива исходила от неё, они просто пускали в ход свои руки или рты, или, в ее случае, его хвост. Хотя это был особый сигнал к действию, он не пытался остановить ее, когда она отсасывала ему, позволяя ей довести его до оргазма. В результате, однажды, когда они целовались в лесу, она забралась к нему на колени и протянула руку ему за спину, чтобы дотянуться до его хвоста, но он перехватил ее руку и вернул обратно.

Рут оборвала поцелуй и с недоумением уставилась на него. Она не заметила никакого отвращения на его лице, но он выглядел растерянным. Что ж, теперь их таких двое. Она фыркнула и скрестила руки на груди, давая понять, что знает: что-то не так.

— Грон, — сказала она, желая, чтобы он объяснился.

Он тихо заурчал и положил руку ей на живот, который теперь торчал между ними. Рут поняла, что он боялся навредить их ребенку. Она тоже, но она не могла прожить еще столько же месяцев без секса.

— Все в порядке, — промурлыкала она, улыбнувшись и снова поцеловав его, надеясь заверить, что с ребенком все будет хорошо. Но когда она снова потянулась к его хвосту, он все же остановил ее.

— Ты правда так решительно настроен? — спросила она, заглянув ему в глаза. Он, казалось, недоумевал, почему она так настаивала. Может у Гэндри так устроено — никакого секса после успешного оплодотворения самки?

Рут вздохнула и слезла с него. Она не стала бы его принуждать, но ей это не нравилось. Она попробует еще раз, надеясь, что по мере того, как будут накапливаться дни воздержания, он передумает. Она не слушала тоненький голосок, который нашептывал ей, что теперь, когда она беременна, он получил то, что хотел. Или что с тех пор, как ее тело начало меняться, он больше не находил ее привлекательной.

Он рыкнул и потянулся к ней, когда она отвернулась от него. Он взял ее за руку и притянул к себе, так что ее спина оказалась прижата к его груди, и уткнулся носом в ее волосы. Ладно, он не хотел ранить ее чувства, он просто думал, что она ради секса готова подвергнуть опасности их ребенка.

Грон снова погладил ее по животу, но на этот раз его рука опустилась ниже, приподняла край футболки, которую она носила, и провела пальцами по ее трусикам-бикини.

Рут надулась, задумавшись. Она испытывала нестерпимое желание позволить ему продолжить, но не хотела, чтобы он вел так себя до рождения ребенка, и ей нужно было как-то сообщить ему об этом, поэтому она снова слезла с его колен. Когда она посмотрела на него, он наблюдал за ней с беспокойством, но она только покачала головой и пошла обратно в деревню, слыша, как он встал, чтобы последовать за ней.