Страница 8 из 80
Я засунул безжизненную левую руку в карман, как всегда делал, когда встречался с незнакомцами, и вышел в холл. Высокий плотный парень в форме стоял там и старался не показывать, как он потрясен обстановкой. Я хорошо помнил свое первое впечатление от дома Чарлза.
– Вы по поводу тела?
– Да, сэр. Думаю, вы ждали нас.
– Чье это тело?
– Не знаю, сэр. Мне только велели привезти вас.
– И куда мы едем?
– В Эппинг-Форест, сэр.
– Но это же ужасно далеко, – запротестовал я.
– Да, сэр, – с мрачным видом согласился он.
– И вы уверены, что им нужен именно я?
– Определенно, сэр.
– Ну ладно. Посидите минуту, пока я возьму пальто и скажу, куда еду.
Полицейский вел машину, а я обнаружил, что такое путешествие для меня утомительно. От Эйнсфорда до Оксфорда, а затем до Эппинг-Форест оно заняло два часа. Наконец на перекрестке нас встретил другой полицейский на мотоцикле, и мы свернули на извилистую проселочную дорогу. Лес подступал к самой машине, сбросившие листья деревья казались особенно мрачными в пасмурный серый день.
За очередным поворотом мы увидели стоявшие в ряд две машины и пикап. Мотоциклист остановился и спрыгнул с седла, мы с полицейским вышли из машины.
– Время прибытия двенадцать пятнадцать, – объявил мотоциклист, взглянув на часы. – Вы опоздали. Начальство ждет здесь уже двадцать минут.
– На шоссе такое движение, что мы ехали, будто на тракторе, – оправдывался мой водитель.
– Нужно было включить сирену, – усмехнулся мотоциклист. – Пойдемте. Это сюда.
Он повел нас по едва различимой тропинке в глубину леса. Жухлые коричневые листья шуршали под ногами.
Пройдя с полмили, мы вышли на группу мужчин, стоявших вокруг чего-то, завешенного рогожей. Чтобы согреться, они топали ногами, тихо перебрасываясь отрывочными фразами.
– Мистер Холли? – Один из мужчин представился как старший инспектор Корниш. Приятный человек средних лет, по виду знающий свое дело. Мы пожали друг другу руки. – Сожалею, что заставил вас проделать такое путешествие, но нам хотелось, чтобы вы увидели... э-э... останки, прежде чем мы увезем их. Полагаю, мне следует предупредить вас, что выглядит это ужасно.
– Кто это?
– Надеемся, что вы сможете с уверенностью сказать нам. Мы думаем... Нет, лучше вы сами скажете, не стоит заранее подсказывать вам ответ. Хорошо? Готовы?
Я кивнул. Он провел меня за рогожу.
Это был Эндрюс. То, что от него осталось. Он был мертв уже давно, и похоже, что звери Эппинг-Форест нашли его съедобным. Я понял, почему полиция хотела, чтобы я посмотрел на него на месте. Если бы тело тронули, оно бы просто рассыпалось.
– Итак?
– Томас Эндрюс.
– Вы уверены? У вас нет сомнений? – Полицейские облегченно вздохнули.
– Нет.
– Вы судите не только по одежде?
– Нет, не только по одежде. Очертания линии волос. Торчащие уши. Странно закрученная круглая ушная раковина, почти без мочки. Очень короткие брови, густые только возле носа. Плоские, широкие большие пальцы. Белые пятна на ногтях. Волосы на фалангах пальцев.
– Хорошо, – кивнул Корниш. – Я бы сказал, очень убедительно. Мы сделали предварительное опознание по одежде, описание которой детально зафиксировано в розыскном листе. Разумеется, вы знаете, что был объявлен его розыск. Но следователи отрицательно отнеслись к нашему предположению. У него вроде бы нет семьи, и никто не мог вспомнить никаких особых примет – ни татуировки, ни шрамов, ни следов операции, и, насколько мы можем судить, он в жизни не бывал у зубного врача.
– Очень разумно с вашей стороны проверить все детали, прежде чем передать тело патологоанатому, – заметил я.
– Вообще-то это предложил сделать сам патологоанатом. – Корниш слегка улыбнулся.
– Кто его нашел? – спросил я.
– Мальчишки. Обычные мальчишки, которые всегда что-то находят.
– Когда?
– Три дня назад. Но, очевидно, он пролежал в лесу несколько недель. Вероятно, вскоре после того, как стрелял в вас, он и попал сюда.
– Да. Револьвер все еще у него в кармане?
– Никаких следов оружия, – покачал головой Корниш.
– Вы еще не знаете, как он умер? – спросил я.
– Еще не знаем. Но теперь, когда вы опознали его, можно приступить к расследованию.
Мы обогнули рогожу, а два человека с носилками подошли к телу. Я им не завидовал.
Корниш повел меня по тропинке к дороге, водитель следовал за нами на небольшом расстоянии. Мы шли очень медленно и говорили об Эндрюсе. Мне показалось, что мы прошли восемь миль, а не восемьсот ярдов. Я еще не был готов к веселым деревенским прогулкам.
Когда мы подошли к машинам, Корниш попросил меня позавтракать с ним. Я покачал головой, объяснив, что сижу на диете, и предложил вместо ленча просто выпить вместе.
– Очень хорошо, – согласился он. – После этого, – он мотнул головой в сторону Эндрюса, – выпивка нам обоим не повредит. Там недалеко от дороги хороший паб. Ваш водитель может ехать за мной.
Он сел в свою машину, и мы поехали за ним.
Потом мы сидели в баре на обтянутых вощеным ситцем стульях за большим столом мореного дуба, окруженные лошадиной сбруей, охотничьими трофеями, чугунными грелками и разной кухонной утварью. Передо мной стоял большой бокал бренди с водой, перед ним – виски и сандвичи.
– Забавно вот так встретиться с вами, – начал Корниш, сделав большой глоток. – Я часто видел вас на скачках. В свое время я всегда ставил на вас и почти всякий раз выигрывал. Теперь мне не хватает тех соревнований, что бывали на старом ипподроме в Данстейбле до того, как землю продали под застройку. А сейчас редко удается выбраться на скачки, ипподром далеко, и удрать от дел на несколько часов днем невозможно. – Он усмехнулся и продолжал: – Какие моменты вы дарили нам в Данстейбле! Помните тот фантастический финиш, когда вы скакали на Брашвуде?
– Помню, – подтвердил я.
– Вы просто подняли лошадь в воздух и прилетели к финишу. – Корниш сделал очередной глоток. – Я никогда не слышал таких оваций. Здесь не может быть сомнений, в вас было что-то такое... Жаль, что вам пришлось оставить скачки.
– Да.
– По-моему, стипль-чез – очень рискованное дело. Всегда кто-то получает травму.