Простая смертная

Я понимала, что мы вряд ли сойдёмся в оценке произошедшего.

– Верно. На руках девушек не было крови младенцев, женщин и детей того рокового дня. А насчёт невинности?.. У порочных родителей не бывает невинных детей. У жестоких не рождаются милосердные; у блудливых – целомудренные; глупец не породит мудреца. Небо рождает облака, костёр – сноп огненных искр; океан и ветер зачинают бурю. От подобного родится подобное.

– И всё же, если совершил преступление один, разве правильно заставлять расплачиваться другого? – стояла я на своём, почти задыхаясь от возмущения, которому опасалась дать выход.

– Дед одной и отцы двух других живы. Так что они сполна испили чашу страданий и унижений. Отец Анахтарона ничего не мог сделать, потому что был скован по рукам и ногам, но эти подлецы и трусы отдали своих дочерей на растерзание, лишь бы спасти свои престарелые смердящие туши, чадить на этой земле ещё немного.

– Отцы-то живы, погибли девушки. Вы считаете это справедливым, принц?

– Мы нормально общались на «ты», и я не принц. А что касается девушек? Дети Санисторов тоже были невинны, разве это спасло их? Нет. Их смерть была куда более длительной и мучительной, чем смерть невест Эвила. Единственное, что они успели почувствовать это страх. Огонь дракона оплавляет камни и заставляет железо течь ручьем, человеческая же плоть в секунду обращается в пепел, жизнь покидает тело очень быстро.

– Помоги нам всем, Господи! – невольно выдохнула я. – Всё гораздо хуже, чем я думала. Вы не просто ищете всадницу – вы мстите?

– Разве изначально ты думала иначе, принцесса? – вновь скрещивая руки на груди, с усмешкой спросил Атайрон.

– Нет. Я считала все эти свадьбы местью.

– Так и есть.

– Я тоже обречена?

– Брат не желает твоей смерти. Как он не желал её и для Эденсун. Когда мы поняли, что она не слышит драконов, ей разрешили не участвовать в Ритуале. С ней его игра в милосердие закончилась очень скверно. Посмотрим, что получится с тобой.

– Ты не одобряешь его решения?

– Мне всё равно. Если брат хочет тебя видеть рядом с собой, пусть попытается. Месть местью, а драконихе нужна всадница. Ты вроде как не глупа, спокойного нрава, молода и красива. Ты подходишь по всем параметрам и пришлась ему по сердцу. Так что, сможешь взять это приз – бери. Я тебе не противник.

– Но и не помощник?

– Только глупцы ждут помощи. Никто кроме родителей не станет помогать безвозмездно. За помощь потребуется расплата, и самой высокой оказывается та цена, что не оглашается заранее. Я не оказываю дешёвых услуг. Чем ты можешь со мной расплатиться, невеста моего брата?

У него был тяжёлый, холодный и острый взгляд. И я отвернулась, не желая продолжать этот неприятный для меня и кажущийся опасным, разговор.

Что ж? Наша встреча оправдала себя. Я узнала то, зачем пришла – суть. Чтобы управлять драконом, нужно научиться слышать его. И убедиться в том, что он слышит тебя.

Пора перейти от теории к практике, без последней, как всем широко известно, любая наука мертва.

Осторожно, стараясь не делать резких движения, я направилась к Молнии. Дракониха медленно открыла глаза и, даже не удосужившись поднять голову, просто повернула её в мою сторону. Несмотря на то, что из троих драконов она была самой маленькой, её глаза были на уровне выше моего роста, даже когда морда лежала на полу.

Я сделала скользящий шаг вперёд – она не шевельнулась.

Ещё шаг – ноздри гневно затрепетали.

Упрямо, с колотящимся в горле сердце – ещё шажок. Дракониха напрягла шею и злобно фыркнула, всем видом показывая, что не радуется моей затее сблизиться.

«Смотри ей в глаза, – скомандовала я самой себе. – Смотри в глаза, стараясь увидеть образы, как в пламени».

Вертикальный узкий зрачок, как чёрное зеркало, в котором я могла видеть собственное искажённое отражение в полный рост. Эти ворота во мрак плавали будто в крови – сами глаза были алыми.

Дракон задвигал губами, обнажая острые, как у белой акулы, зубы.

«Смотри в глаза», – снова велела я себе.

Я не надеялась увидеть в этой чёрной воронке ничего, кроме тьмы, в которой плавал мой отражённый двойник. Но с удивлением поняла, что вижу что-то ещё – расцветающее огненный цветком пламя, распадающееся на лепестки.

Я моргнула, стараясь развеять глюк (или морок), но вместо того, чтобы исчезнуть, тени уплотнились.

Видение было нечётким и неясным, как будто я смотрела сквозь пламя или мутное стекло. Но я видела арену, толпу людей за кругом и тонкую девичью фигурку, неподвижно стоявшую посреди арены.

Медленно, словно преодолевая себя, девушка шагнула ко мне ближе. А потом я увидела, как когтистая драконья лапа опускается сверху на хрупкое человеческое тело. Во-второй раз девушка бросилась бежать, и я увидела, как мощные драконьи челюсти смыкаются на её шее, а голова исчезает в крокодильей острозубой пасти.