Простая смертная

Меня не покидало чувство, будто я снимаюсь в каком-то сериале сценарий которого мне забыли дать почитать. Моё сознание всё ещё никак не хотело примиряться с тем, что всё вокруг не пустая декорация, а новая для меня реальность.

Коридоры и переходы в средневековых замках мне всегда представлялись мрачными, но здесь, несмотря на то, что окна были узкими и длинными, за счёт их огромного количества света хватало даже несмотря на то, что день выдался пасмурным. Вообще, всё было не так уж мрачно. И даже совсем не мрачно. Много различных лесенок и лестниц из дерева, таких ажурных, что случись мне их разглядывать при других обстоятельствах и на здоровую голову, я была бы весьма довольна.

Но сейчас я была рада оказаться на месте.

Комната была богато обставлена. Пол покрывали толстые ворсистые ковры, в обеих углах, справа и слева, стояли ширмы, на которых яркими красками были выписаны экзотические цветы и животные, вроде единорогов. Стены занавесили огромными гобеленами, с изображением какого-то увеселения – бала или празднества, в котором хороводом кружились дамы и кавалеры.

Возле двери, будто сторожа её, стояли бронзовые крылатые сфинкса. Их глаза из алых камней, напоминающих гранат или рубин, мрачно полыхали кровавыми угольками.

Грозная сударыня в тёмном с облегчением сгрузила меня в ближайшее кресло, куда я повалилась, словно куль с мукой, с облегчением вытягиваясь в нём.

– Прикажите позвать фрейлин, ваше величество?

– Я… я не знаю. Мне хотелось бы побыть одной.

– Но вам нужно привести себя в порядок. Не хотите же вы предстать пред королевой в таком виде?

– Ну, если нужно переодеться, тогда лучше позвать служанок…

Хотя, о чём это я? Двойку мне. Фрейлины и есть служанки королевы, именитые горничные, в чьи обязанности помимо того, что они должны развлекать моё высочество входит и банальное прислуживание.

– Случилось несчастье.

– Да, ваше высочество, – как попугай, кивнула леди с суровым лицом.

– Я не знаю, как оказалась в том месте. Это ведь не была банальная конная прогулка?

– Нет, ваше высочество.

– Что вообще случилось? Я ничего не могу вспомнить, как ни стараюсь. Кто вы, например?

– Ваша статс-дама, ваше высочество.

Судя по тону и уклончивому взгляду, суровая леди своей принцессе не верила. Видимо, считала, что та притворяется.

– Как ваше имя?

– Аделаида Уолиш, ваша милость.

Если она к каждому слову станет прибавлять титулы, меня надолго не хватит. У меня случится нервный срыв.

– Хорошо, леди Уолиш. Распорядитесь принести мне что-нибудь горячего. Чай здесь подают?

Леди вскинула на меня удивлённый взгляд:

– Если желаете, вам подадут подогретого вина с пряностями.

– А просто чего-нибудь горячего с пряностями без вина – никак?

– Как пожелаете, ваше высочество.

– Хорошо, ступай.

Как только леди вышла из комнаты, я бросилась к зеркалу, что приметила ещё у входа, только стояло оно так, что с кресла с него было себя не увидеть. Никак. Ну, да, это, наверное, тщеславно, может и глупо, но мне было очень интересно познакомиться с новой собой.

Если это сон, отражения я не увижу. Я была к этому готова. Но я его увидела – в полный рост.

Ну, что сказать? Я очень даже ничего. Без ложной скромности – просто красавица. Невысокая, ниже, чем в оставленной мной реальности, изящная. Черты лица выразительные и мягкие, удивительно гармоничные: широко распахнутые васильковые глаза, прямой, чуть вздёрнутый носик, пухлые губки. Красотке было на добрых лет десять меньше, чем настоящей мне.

Но самый характерной, броской особенностью нового облика были волосы. Лёгкие, длинные, вьющиеся, боттичеллевского оттенка – цвета опавшей листвы, червонного золота, наполированной меди, они вились, закручивались, летели вокруг классически-овального личика.

Вглядываясь в черты моего нового лица, я пыталась угадать, определить черты бывшей его хозяйки. Но всё, что я смогла понять – она была ангельски-прелестна, а теперь всё это милое наследство достаётся мне. Не то, чтобы я была против, но… принцесса, красавица – и всё это мне? Да мне сроду так не везло. Наверняка и в этом подарке судьбы следует ожидать подвоха.

Дверь отворилась. Я обернулась, ожидая увидеть на пороге отосланную Аделаиду с чем-нибудь согревающим в руках, но на пороге возникла невысокая, очень красивая темноволосая женщина с чёрными, как ночь глазами, ярким алым ртом и смоляными волосами. Тонкие брови её гневно сошлись на переносице, а губы было плотно, упрямо сжаты. Весь облик женщины выражал гнев и недовольство.

Она только вошла в дверь, но даже и не подумала запирать их за собой. За ней, как тени, верно следовали стражники.

– Оставьте нас, – тихим, но непреклонным голосом повелела властная незнакомка.