Простая смертная

Свет приблизился вплотную, настолько, что из своего укрытия я могла видеть крепкую фигуру и бородатое лицо одного из прислужников, крадущимися шагами двигающегося вперёд. Пламя в масленой лампе, что он держал в одной руке, трепетало. На второй стоял примитивный поднос с ломтём сухого хлеба, которого впору назвать сухарём и маленьким глиняным кувшином воды.

Дойдя до следующего поворота, прислужник помедлил минуту, то ли прислушиваясь к чему-то, то ли колеблясь. Пламя фонаря, должно быть, слепило его. Только этим можно объяснить то, что он до сих пор меня не заметил.

Зачем прислужнику шастать в одиночестве в темноте, с подносом, на котором рацион и привередливую крысу не порадует? Я тут же решила про себя, что он идёт к узнику. И почти не сомневалась, что узник этот – Эвил.

Сердце моё по-прежнему колотилось, но теперь страх сменился волнением и каким-то диким возбуждением. Если бы могла я, наверное, руками бы подталкивала неторопливого в спину – скорее! Быстрее! Эвил, неужели же я сейчас увижу тебя?! Мне и не терпелось, и не верилось в грядущее счастье.

Я так хотела увидеть мужа, что в тот момент даже не боялась того, что могу найти его искалеченным или израненным. Да и что поменяли бы мои страхи? Если он ранен, то, что я его не вижу, лучше ему не сделает.

Увидеть, помочь, спасти – вот всё, что занимало меня в тот момент.

Мы продолжали двигаться вперёд. Коридор сменился ступенями за потайной дверью в башне.

Тишина была абсолютной и ужасно действовала на нервы. Я боялась каждый раз, как делала новый шаг – вдруг впереди идущий меня невольный проводник меня услышит. Но он уверенно продолжал свой извилистый путь. Я следовала за ним, стараясь зорко вглядываться в окружающий меня сумрак.

Я понимала, какой опасности подвергаюсь, если меня раскроют. Без крови не обойдётся.

Впрочем, без неё не обойдётся в любом случае.

Мой проводник остановился перед глубокой дверной нишей. Единственной в конце этой бесконечной лестницы. Чтобы не было за ней, я готова увидеть это без свидетелей.

Щупальца-плазма, легко теперь возникающая по моему желанию, обвилась вокруг шеи и через несколько секунд моя жертва потеряла сознание. Всё-таки магия – иногда это здорово. Хоть и ужасно. Ладно, сойдёмся на той, что порой это удобно.

Лентами плазмы, как гигантским скотчем, я приклеила несчастное тело прислужника к стенке, где он смотрелся совсем как муха, угодившая в паутину. Жалко беднягу, а что делать?

Превозмогая брезгливый страх, я пошарила по карманам моего пленника, но ключей так и не нашла, без ключей даже при помощи магии тут возиться и возиться. Дверь казалось толстенной, доски были сантиметров пять в толщину, не меньше, к тому же обиты кованными железными полосами.

Но тут я с облегчением заметила, что никаких замков на двери и нет. Она запиралась на три огромных тяжелых засова, что выдвигались из стены, входя в специально выдолбленные гнёзда.

«За такой дверью можно держать не только Всадника, но и самого дракона», – с горькой усмешкой подумала я.

Промелькнула мысль о том, что, войдя в камеру, могу оказаться в ловушке. Потом поняла, что не страшно – выстроить портал можно и за закрытой дверью. Если только впереди, конечно, нет специальных антимагических артефактов. Но какой смысл теперь колебаться или раздумывать? Я прошла слишком долгий путь.

Когда я ухватилась за засовы, с огромным трудом сдвигая их с места, петли пронзительно визгнули и этот звук показался мне оглушительным.

Сейчас я встречу Эвила – или не встречу.

Приподняв лампу над головой, я осветила узкую сырую келью, в которой царил пронизывающий холод.

Посреди кельи на полу лежало распростёртое тело с разметавшимися по каменным плитам волосами.

Против воли я рванулась вперёд:

– Эвил? О, господи, Эвил! Ты жив? Только дыши, любовь моя! Только дыши!

Я приподняла голову несчастного пленника и положила её к себе на колени. При этом раздался негромкий металлический лязг. Повернув голову, я увидела, что от кольца на лодыжке моего короля к стене вилась цепь. Железный, отполированный до блеска широкий металлический браслет натёр кожу, под ним виднелась багровая, кровоточащая полоса.

– Эвил, прошу тебя, приди в себя!

Метнувшись к выходу и прихватив с собой кувшинчик с водой, я осторожно разомкнула губы несчастного царственного узника и по капле стала вливать в них воду.

Поначалу Эвил не подавал никаких признаков жизни, но затем стон сорвался с его губ и он, с жадность припав к горлышку, стал глотать воду. Я бережно придерживала его голову.

Оставалось только удивляться, что мучения и лишения последних дней не смогли наложить отпечаток на прекрасную внешность моего короля. Он выглядел истощённым, но высокий лоб и мертвенно-бледный профиль словно светились, будто изваяние из мрамора, что придавало Эвилу одухотворённость святого.

Мой муж глубоко вздохнул и открыл глаза. Наши взгляды встретились.

– Анжелика? – он вздрогнул. – Я, должно быть, брежу?