Страница 2 из 8
Я не помню, что именно он им говорил и что спрашивал, по всей видимости, советовался, что ему дальше делать с такой попутчицей, как я. Одна из женщин оказалась врачом скорой помощи. Она посмотрела в мои расширенные зрачки, пощупала пульс, рекомендовала водителю открыть в автомобиле все окна, а мне – разминать конечности.
Водитель нажал на газ, и мы вновь помчались, поднимая пыль и привлекая внимание. Со стороны все выглядело примерно так. На заднем сиденье автомобиля, который несется с опущенными стеклами, сидят две полуголые девицы, одна из которых, подняв согнутые в коленях ноги, крутит стопами и вращает кистями, то открывая, то закрывая рот, а другая, наклонившись, заходится то ли от смеха, то ли от рыданий, временами подпрыгивая на неровностях дороги вместе с автомобилем. Если бы я тогда не была так сильно увлечена тем, что умираю, непременно нашла бы время посмеяться над этой картиной.
Наконец я была дома, точнее, в квартире, которую снимала уже больше года еще с несколькими девчонками. Дошла до кровати, пока подруга вызвала скорую.
Машина скорой помощи приехала довольно быстро, врач не задумываясь диагностировал перегрев. На голову – лед, ноги и руки – в тазы с теплой водой, под язык – таблетку седативного. Тогда я еще не знала, что этот нехитрый комплекс манипуляций, исключая разве что лед, на несколько лет станет моим буквально-таки ежедневным ритуалом. А иногда будет применяться даже не один раз в день, вместе с заменой одного успокаивающего средства на другое.
Итак, пугающий дебют болезни состоялся. Впереди меня ждали ее яркие гастроли и моя борьба, а с ней – депрессия, страх, вынужденное затворничество, апатия и пустота.
Мне было 18, и мое тело было абсолютно здоровым как внешне, так и внутренне. Тело, но не психика. Ее состояние я как раз таки не контролировала, позволив однажды невидимому механизму начать обратный отсчет. Теперь он с устрашающей скоростью приближал меня к самовольному отречению от мира, радости, от самой жизни.
В тот период множество вопросов не давали покоя моей голове, и некоторые из них – «Что со мной?» и «Почему я?» – не находили ответов.
ПСИХОЛОГ
Почему и как происходят панические атаки и кто им подвержен?
Мы все в течение жизни можем испытывать панику, и неоднократно. Например, вы потеряли кошелек или случайно и безвозвратно удалили нужный файл с информацией. В этом случае первое чувство, которое мы испытываем, как раз и можно назвать приступом паники. Человека окатывает прилив жара или, наоборот, холода. Мысли его путаются; кажется, что с ним это не могло случиться (дереализация). Это и есть выброс адреналина в кровь. Спустя некоторое время он идет на спад, и начинают приходить адекватные мысли, наступает осознание того, что произошло, и мы задумываемся над тем, что делать дальше. Такова реакция на стрессы, которые случаются ситуативно.
Однако панические атаки, которые происходят часто, регулярно и беспричинно, мучая и не давая жить полноценной жизнью, – это отдельная тема, в которой далеко не последнюю роль играют как прежний опыт переживания стрессов, так и особенности психики. Неврозам и паническим атакам наиболее подвержены высокочувствительные люди. Люди, способные понять и прочувствовать себя больше и глубже, чем другие.
Существует два механизма возникновения панических атак, один из которых имеет физиологическую, а другой психологическую природу. Первый, физиологический, связан с нарушением нормальной работы надпочечников, которые перестают выделять адреналин тогда, когда это действительно необходимо.
Предшествовать этому могут физический и/или эмоциональный стресс, недостаток сна, переизбыток алкоголя и/или кофе, гормональный сбой. Все это вызывает возбуждение, связанное с резким выбросом адреналина, а далее, как снежный ком, начинает раскручиваться так называемый круг паники.
Каждое очередное возбуждение порождает определенные телесные ощущения (симптомы), которые распознаются мозгом как опасное для организма состояние. Далее страх как реакция организма на опасность нарастает, в результате чего запуск выброса адреналина включается снова и снова. Это влечет усиление старых и появление новых симптомов, сигнализирующих мозгу об увеличении уровня опасности, что в свою очередь усиливает ужас, и так далее. И все это до тех пор, пока адреналин в организме полностью не «сгорит».
Причина второго, психологического механизма реагирования паникой – та, что залегает в глубинах человеческой психики, в бездонном бессознательном. Найти ее, конечно же, необходимо. Для этого потребуется смелость, которая поможет осознать свой страх, проработать его и лишь после этого выйти на другой уровень личностного развития, то есть, попросту говоря, психологически перерасти проблемы.
Причин, способных запустить психологический механизм панической атаки, существует несколько, но в основе каждой из них всегда лежит одно – страх. И хотя он у каждого свой, общим для всех людей был и остается страх смерти.
Физический симптом, возникающий при панической атаке, будто твердит: «Ты умираешь! Ты умираешь прямо сейчас!». В действительности же человек не умирает физически – это паника запугивает его смертью. Значит, умирает что-то другое? Иначе зачем тело подвергается всем этим страхам раз за разом? Нам как будто «стучат» изнутри, из той самой психологической бездны. А это значит, что наша психика, а не физиология, является первопричиной всего, что с нами происходит, задавая тон нашей жизни в целом.
Спасибо времени, в котором мы живем сейчас, – времени, когда врачи-медики признали паническую атаку следствием неразрешенных человеком психологических конфликтов. Теперь после прохождения медицинских обследований испуганного пациента направляют к психологу или психотерапевту. Как правило, состояние здоровья у страдающего ПА на начальном этапе – удовлетворительное и не предполагает возможности смертельного исхода вследствие приступов.
1.2 Симптомы: базовый набор + сюрпризы
Ну вот опять. Трясущимися пальцами открываю дверь такси, ватные ноги подгибаются, мокрые ладони вытираю об одежду. Сажусь, трогаю лицо, разминаю руки. Сердце выпрыгивает, пальцы свело. Открываю окно и пытаюсь глубоко, всей грудью вдохнуть. Для этого упираюсь руками в переднее сиденье, наклоняюсь и выгибаю спину. Но воздуха все равно не хватает. Водитель оборачивается:
– С вами все в порядке?
– Не знаю… Если честно…
Очень страшно. Поскорее бы домой.
Ближе к дому становится легче. Скрученными судорогой пальцами расплачиваюсь, не помня себя, прохожу подъезд, отмыкаю дверь квартиры, ныряю в кухню. Стакан теплой воды в пересохший рот, несколько глубоких вдохов-выдохов и… бегу в туалет. Значит, скоро все закончится: потом всегда наступает облегчение. Такое абсолютное, что кажется, будто уже через какие-то полчаса можно снова кофе, сигарету и каблуки. И бежать дальше в надежде, что на сегодня все, теперь только завтра. Сегодня. Завтра. Всегда… Циклично, как в прописанной кем-то программе. Вопрос лишь в том, где и когда.
После того случая на озере панические атаки добавили моей жизни непредсказуемости. Были, правда, и шаблонные ситуации, к которым я была почти готова. Например, каждое утро в институте. Да, к тому времени, а именно спустя два года после первого приступа, я все-таки стала студенткой: в необходимости получить высшее образование меня тогда убедил мой обеспеченный кавалер, во многом благодаря которому я, собственно, и поступила на юрфак.