Страница 7 из 23
— Вы не тронете меня! Не тронете! — закричала я, хватаясь пальцами за сырые стены. Я поразилась тому, что даже не плакала — страх заглушал все мои эмоции, придавая дикости и сил бороться с этим червем, которого язык не поворачивался назвать человеком.
— Ох, тебя здесь никто не услышит. Я просто хочу тебя подпортить, для твоего же блага. Тебе будет лучше, если ты будешь хуже, чем есть сейчас. Тогда он даже не заметит тебя. Ты затеряешься в толпе. И будешь жить, — с каждым словом он приближался ко мне все ближе и ближе, а я хотела провалиться в стену, которая никак не хотела расходиться за моей спиной.
— Кто такой «он»? Где я нахожусь?! Я хочу знать это! Кто вы, черт возьми, такие?! — Внезапная мысль поразила меня с такой силой, что тут же слетела с губ: — Вы взяли меня в плен?
— А ты сообразительная. Во Франции у вас все такие умницы и красавицы? — пробормотал он вновь, зажимая меня в углу. Только после того, как он произнес эту фразу, я поняла, что он говорил на Французском с акцентом.
Нет, нет… Я действительно далеко от дома.
Холод, туман, ветер, которые высасывали из меня всю душу…
— Я… В Англии? — жалобно пискнула я, перед тем как почувствовать его руки повсюду на своем теле. Они ощущались как щупальца. Как укусы пчел, атакующих одним разом.
— Ммм. Это неважно. Тебе нужно заткнуться, нимфа. И немного помочь мне… — Тут мужчина облизал свою ладонь, оставляя на пальцах влажный след. Его рука потянулась к моим ногам, задевая внутреннюю поверхность бедер.
Отчаянный крик пронзил мое горло, но обидчик не дал мне пошевелиться.
Я не привыкла… Защищаться. Мне никогда и ничего не угрожало.
А теперь его пальцы стремительно пробирались к самому интимному месту на моем теле, и все внутри меня протестовало, отталкивало его и молило о спасении.
Гаспар врал со своим наглым обещанием защищать меня.
Они все мне лгали…
Собственная жизнь посмеялась надо мной дважды: первый раз — это когда я потеряла память, будучи маленькой. Я просто проснулась недалеко от фермы — там, где теперь и жила. Решив, что я откуда-то неподалеку, моих родителей пытались найти в соседней деревушке, но так и не обнаружили. Так я и осталась жить там — с людьми, которые обращались со мной как со служанкой. Так они обращались со всеми детьми, которые проживали на ферме — приемными детьми.
Второй раз — сейчас. Приключения, о которых я мечтала, читала в книгах или воображала себе по вечерам, провожая закаты. Я мечтала о них даже после того, как в моей жизни появился Гаспар — гвардеец Франции. Высокий, мужественный и невероятно красивый. По описанию он идеально подходил на мужчину, которого я так долго ждала, и все же… Внешности и красивых речей мне оказалось мало.
Мне было мало его заботы и взгляда, который всем своим видом кричал о том, что парень любит меня больше всего на свете.
Мне нужно было нечто большее. Какой-то знак свыше, и эта немая дрожь от сердца, переходящая во все тело.
— Гас… — тихо прошептала я, думая только о том, как уютно было в его объятиях. Я не была девственницей. Но быть использованной этим выродком?! Или каким—либо другим… Ни за что.
— Кто это? Твой дружок, красавица? Я буду гораздо лучше него...
Я приготовилась к атаке его пальцев, рук и губ на моем тело. Мне нужно защищаться… Мне нужно…
— Что я тебе сказал?! — Рев раздался позади Золотозубого. Немедля ни секунды, мужчина, которого я уже раньше видела в коридоре, спас меня от издевательств насильника. Я даже не встретилась с ним взглядами — казалось, я не вызываю у него ни капли интереса. Его больше заботил этот подонок и то, что он ослушался чьего-то приказа.
— Ты сгниешь в Адинбурге за то, что ослушался дважды, — просто сказал он, доставая из-за полов своего костюма наручники.
— Нет! НЕТ! Нет… Простите, сэр… Это была ошибка… Всего лишь один раз… ОН простит меня! Простит! — шептал Золотозубый, пока я пыталась отдышаться. Наблюдать за его жалкой мольбой было одно удовольствие.
Я даже не поверила в то, что могу так упиваться чьим—то несчастьем. Но после того, что они все со мной сделали, я хотела, чтобы они все отправились в Адинбург. Пускай, я не имела понятия о том, что значит это слово. Судя по тону голоса главного, это очень—очень нехорошее место. Тюрьма…?
Но если я нахожусь в этой ужасной тюрьме, неужели есть что-то еще хуже?
— Он не знает пощады, — снова повторил Джейс, хватая Золотозубого. Эффектно ударив его по голове, он вывел мужчину из моей коморки, захлопнув за собой дверь.
Звук закрывающегося замка расколол мое сердце на части.
Я ринулась к окошку, отчаянно хватаясь за холодные ржавые решетки.
— Нет, — только и слетело с моих губ. Я все еще не понимала, почему во мне нет ни слезинки. На крики не хватало никаких сил.
Со стороны выглядело так, будто я очень хорошо переживаю свое похищение. Я не выглядела раздавленной, напуганной, умоляющей о спасении жертвой.
Но только потому, что внутри была настолько сломлена, что у меня не оставалось сил что-либо делать.
И я была сломлена уже очень давно.