Страница 21 из 101
– Неужели и запах исчез? – хмуро вопросил «бомж».
– Говорю же – ни‑че‑го!
Мама, мне плохо. Нет, в самом деле плохо. Это же он про мою контору рассказывает. Это к нам такой плечистый дерганый парень с разбитым ноутом приходил. И Мария Сигизмундовна… Мамочки!
– Крис? – позвал кто‑то. – Крис, что с тобой?
Что со мной? Сказала же, плохо. Очень…
– Крис!!!
Очнулась я в огромной кровати, под легким атласным одеялом. Далеко не сразу сообразила, что эта тускло освещенная спальня мне знакома…
– Ну наконец‑то, – прошептали рядом.
Я повернула голову и… в общем, зеленоглазого брюнета тоже не сразу опознала.
– Что случилось? – собственный голос прозвучал незнакомо, хрипло.
– В обморок ты свалилась, – сказал предельно серьезный Глеб.
– Почему?
– Не знаю. Думал, ты объяснишь.
– Я?
Шеф молчал довольно долго – то ли думал, то ли слова подбирал.
– Крис, я действительно не понимаю причину твоего обморока. Я хочу услышать… если не объяснения, то хотя бы версию.
– А водички дашь?
– Прости, – Глеб заметно растерялся, – я как‑то не подумал. Сейчас.
Шеф скатился с кровати – сам он поверх одеяла лежал, и даже одет был, в отличие от меня – и поспешил к двери. Я же свернулась калачиком и задумалась, а действительно, почему? И тут же поняла – этот обморок зрел давно.
Слишком серьезные перемены в жизни, и слишком резкие. Пожалуй, я должна была свалиться гораздо раньше, еще при первом посещении… нового рабочего кабинета. Информация, которой поделились на заседании, просто добила. Вот только озвучить такую версию Глебу я не могу. Или..?
– Держи, розочка моя, – прошептало начальство. Очень незаметно подкралось, совсем как… впрочем, ладно.
Я привстала, поднесла к губам стакан с минералкой. Потом снова на подушки откинулась и сказала:
– Слишком много информации.
– То есть? – изогнув бровь, вопросил он.
– То есть… я догадывалась, что все не просто так, что вы имеете куда большее влияние, но чтоб настолько! А еще узлы эти… Кстати, про Данилова мне так и не рассказали, что там? Как так получи…
Договорить мне не дали. Глеб приложил палец к губам, но выглядел при этом таким серьезным, таким хмурым.
– Крис, не лги.
Ровно после этих слов очнулась интуиция. Вернее, очнулась и завопила, что мы палимся! Вот только в чем именно, не сообщила…
– С чего ты взял, что я лгу? – Спокойствие, только спокойствие! А дрожащих коленок под одеялом не видно!
Зеленоглазый детектор лжи молчал довольно долго, сказал прищурившись:
– С того, что все озвученное на заседании ты знала.
Я?! Знала?! Но ведь эта информация не моего допуска! М‑да, а палево, похоже, серьезное.
– Тебя задело что‑то конкретное, – продолжал давить шеф. – И мне кажется, это был рассказ о неком оборотне и некой ремонтной конторе…
Приличные слова кончились, остался мат. Отборный такой, ядреный. Ведь единственным, кто мог поделиться со мной столь закрытой информацией, является шеф! И просвещал мою скромную особу, разумеется, тайно! А потом повез на заседание, где… Ух! Да если бы они поняли, что я в курсе, мне бы голову открутили! Вон как выспрашивали! И даже… Стоп. Мегера что? Мне подыгрывала?
Нет, я решительно ничего не понимаю.
– Да, знала, но не осознавала. Видишь ли, одно дело слышать подобное от любимого, и совсем другое…
Глеб застыл, взгляд стал острее бритвы. Говорить, когда на тебя смотрят вот так, до безумия сложно – неудивительно, что слова колом в горле встали.
– Любимого? – тихо переспросил он. – Крис, ты сейчас серьезно?
Интуиция на этот вопрос среагировала странно. Как будто скукожилась и руками прикрылась. Кажется… кажется сейчас что‑то будет.
В глазах Глеба появились до боли знакомые алые всполохи, губы дрогнули в улыбке. И столько в этой улыбке искренности было, столько счастья.
– Кри‑ис… – хитро протянул он. – Кри‑ис, скажи, что мне не послышалось.
– Послышалось! – горячо заверила я и нырнула под одеяло.
Мама! Это что же получается? У нас эта, как ее, большая и грязная, а мы… о чувствах никогда не говорили? Быть такого не может!
Под одеялом было темно и классно, но ровно до того момента, как Глеб придвинулся вплотную и, положив руку на попу, попросил:
– Кри‑ис… а скажи еще раз, а?
– Ни за что!
– Кри‑ис… – За попу уже не держались, ее поглаживали.
Тело, вопреки остаточной дурноте, начало пламенеть, а потом меня словно колодезной водой окатило. Я отбросила одеяло, села. Что именно в этот миг на моем лице отразилось – не знаю, но Глеб замер и нахмурился.
– Почему ты промолчал, когда Мегера меня оскорбляла?
На мой вопрос зеленоглазый ответил не сразу…
– Потому что.
Там, в кругу странных личностей не пойми каких рас, было обидно. А здесь, в спальне моего нового дома, стало больно.
Еще пазл сошелся. Глеб привез на заседание, где меня вполне могли придушить за то, что знаю лишнее. Он сделал это не потому, что хотел подставить и избавиться, просто Глеб с тамошним датчиком правды договорился, с Мегерой. Брюнет убежден, что Мегера оказала ему важную услугу, прикрыла мою ложь. Ну а тем, кому задолжал, не хамят. Именно поэтому он не среагировал на выпад.