Цена бумажной морали

— Нет, она… — не знал с чего начать гангстер. — Все очень сложно, там дело в Райли.

— О, — протянула девушка. — А я была уверенна в неприязни Пол.

— С чего ты взяла, что она ей не нравится?

— Ей никто не нравится, — усмехнулась Грейс. — Вспомни как она отреагировала на наш союз. Бедняга Майкл, трудно ему будет с невестами.

— Ну да, — улыбнулся Томас воспоминаниям.

— Райли беспокоится за сестру и я его прекрасно понимаю, — озвучила мысль блондинка.

— О чем это ты? — козырек покосился, на стоявшую позади супругу.

— Нууу, — протянула она, улыбаясь. — Джон своеобразный мужчина.

— Ты что имеешь в виду? — хмурил он брови, прекрасно понимая о чем она.

— Он пользуется популярностью у женщин, — поясняла Грейс. — Часто меняет женщин, даже слишком. В его биографии много непродолжительных романов, вот Райли и боится, что он разобьет ей сердце.

— Ничего Райли не боится, — отмахнулся Шелби. — Он эгоист, который не готов отдавать свои любимые игрушки, ты просто его не знаешь. И не думай так о Джоне.

— Как? — игриво спросила девушка.

Грейс как кошка уселась на колени мужа, обвивая руками его шею. Томасу было трудно не подчиняться ее чарам. Мужчина ловил каждый ее вздох, не сводя глаз с родного лица.

— В этот раз все слишком серьезно, — поджал губы козырек. — Такое было только раз.

— С Мартой?

— Да, — с неохотой ответил супруг.

В семье Шелби не было принято говорить о ней. Джон слишком сложно переживал потерю жены и ребенка. Они с Мартой были знакомы с детства, а встречаться начали в ранней юности. Она была из семьи рабочего класса, и вполне подходила ему по статусу. Девушка была так влюблена в козырька, что нарушала наставления и запреты отца, касаемо цыгана.

А когда дела семьи Шелби пошли в гору, то тут уж запрещать было бесполезно. Джон и Марта почти что жили вместе, и в скором времени девушка забеременела.

Им решено было купить дом, в котором они смогут создать свою семью и воспитывать ребенка.

Их свадьба была чудесной, о какой Марта могла только мечтать. Джону было все равно на такие формальности, но ради любимой он соглашался на все эти праздничные хлопоты.

Все было идеально и казалось, что о лучшем он и мечтать не мог. Его любимая вот вот должна была подарить ему сына. Но жестокая реальность наплевала на их мечты и фантазии.

Простая, как поначалу казалось простуда, оказалась тяжелым заболеванием, сложно поддающимся лечению.

С каждым днем Марте становилось все хуже и хуже. Джон из кожи вон лез, привозил всех врачей, до которых только смог добраться, тратил на ее лечение все свое состояние, но не помогало ничего.

Абсолютно холодно и безразлично, судьба отобрала жизнь любимой женщины, вместе с их не родившимся ребенком. Она не спрашивала готов ли Джон, просто отняла и все, вырвав их из его сердца.

— Слишком долго он переживал эту потерю, — задумался Томми. — Он был молод, и произошедшее его сильно ранило.

— Именно поэтому сейчас никому не стоит в это лезть, — вынесла вердикт Грейс. — Та рана в его душе затянулась, и возможно Эмили поможет залатать шрам.

— Твои слова, да Райли в уши, — фыркнул козырек.

— Да, — кивнула она. — Я могла бы поговорить с ним.

— Не смей, — отрезал мужчина. — Только ты не лезь в это. Разберемся, как только они вернутся из Лондона, надеюсь с добрыми вестями.

Говоря об этом, Томас Шелби даже не представлял дальнейшего будущего. Потому что боялся. Боялся за состояние брата, за семью, за выходки Райли. Он не хотел ничего представлять. Хватало того, что судьба сама ему подкидывала и что приходилось решать.

Гангстер нежно поцеловал жену, вкладывая огромную ценность в эту возможность. Ведь то, что пережил Джон, было кошмарно даже вообразить.

«Король» своего поместья и многих криминальных дел в Лондоне дал указание прислуге убрать беспорядок, оставшийся после вчерашнего веселья в основном корпусе. Сам же Персиваль заботился о долгожданной гостье самостоятельно.

Он любезно расположил Эмили и Джона в специально отведенном для них крыле. Перси знал, как девушка не любила подобные мероприятия, с развратом, реками алкоголя и больными фантазиями посетителей.

Грин наливал чай для них обоих, подавая его на кофейный столик на веранде. Уже потеплело и погода позволяла завтракать вне дома. Мужчина укутал Эми в теплый плед, волнуясь за ее здоровье. Сам же он был в дурацкой махровой пижаме, что выглядела детской, но была ему по размеру.

— И как тебе спалось? — любезничал Грин, выкладывая перед Сазерленд кусок пышного торта.

— Неплохо, — обобщила она.

Девушка с удивлением рассматривала выставленные перед ней экзотические и фантазийные пирожные, торты, конфеты и прочее.

— Хочу кормить тебя сладостями, — ответил он на ее немой вопрос. — Надеюсь Вам было удобно, в этой спальной одна из самых мягких кроватей.

— Да уж, — кивнула Эми, отпивая чай. — Джон спал как младенец.

— Ну еще бы, — улыбнулся Грин. — Он так перенервничал из-за гостей на вечеринке.

— Он старой школы, — поясняла близняшка.

— Да я уж понял. Обратил внимание, как он ведет себя рядом с тобой.

Его слова смутили Сазерленд, та вновь и вновь отпивала чай, стараясь избежать этого разговора. Но, казалось Персиваля интересует именно это.

— Так и что между Вами? — продолжал он.

— Может лучше поговорим о том, что между Вами? — напомнила она цель их визита в Лондон. — Зачем тебе нужно было нападать на «острых козырьков»?

— Вопрос-ответ, — улыбнулся мужчина, складывая руки в замок на животе. — Отлично, мне нравится. Я отвечу на любой твой порос, если ты следом ответишь на любой мой.

Грин игриво подпер лицо рукой, упираясь локтем в столик. Эмили нервно сунула мармеладку в рот, сверля его взглядом.

— Милая моя Эмили, я так редко вижу Вас с братом, — продолжал Персиваль. — Скучаю по Вам, совсем не знаю как у Вас дела, а тут такая возможность пообщаться. Когда-то наше общение помогло тебе не сойти с ума, а сейчас ты боишься и слова вымолвить.

— Перестань, — тихо произнесла близняшка, еле оторвав взгляд от его синих глаз. — Вчера этот трюк неплохо сработал с Джоном, со мной не надо.

— Его просто нужно было успокоить, кто же знал, что он уснет, — заулыбался Грин. — С тобой я хочу говорить.

— Зачем тебе «козырьки»? — сосредоточилась на деле Эми.

— Ни зачем, — резко ответил мужчина, вновь подливая чай. — Мне просто нужно было навести шороху после того, как я унаследовал дела отца.

— Серьезно Перси? — возмутилась рыжеволосая.

Мимика ее лица сменилась. Девушка нервно цокнула, звук получился забавным из-за конфетки на ее языке.

— Шелби готовился к войне с тобой, попросил нас о помощи, — возмущалась она. — Мы напрягли кучу людей, просчитывали все исходы. Ни зачем. Серьезно?

— Ну… да, — ответил Грин.

Перси игриво вскинул брови, округлив глаза. Он сунул мармеладку в форме птички в рот, растянув пухлые губы в улыбке.

Несколько секунд они смотрели друг на друга в полной тишине. Эмили злилась и сводила широкие брови к переносице, Персиваль продолжал неловко улыбаться.

— Так что у Вас с Джоном? — нарушил он тишину.

— Иди к черту Перси, — взорвалась Сазерленд.

Эмили скинула с себя плед на пол и резко встала. Девушка злилась из-за поднятого волнения, что было абсолютно безосновательным. Если бы только знал Томас, что вся эта шумиха, не более чем фарс.

— Ну прости, прости меня, — успокаивал он подругу.

Персиваль был единственным и любимым ребенком в семье гангстера и учительницы. Его тяга к науке поощрялась и неплохо спонсировалась. Мечтавший, с ранних лет стать врачом Персиваль, был отправлен родителями в лучшую медицинскую академию. Так он стал одним из талантливейших психотерапевтов Великобритании.

Именно благодаря своим навыкам, знаниям и умениям, Грин мог влиять на подсознание людей. Так вчера он усыпил беспокойного Джона, что по его мнению перенервничал из-за обстановки в его доме. А сейчас мастерски успокаивал Эмили, желавшую покинуть это место.