Страница 9 из 15
Во-первых, Эмиль Бок говорил в контексте своего открытия о том, что в основе данной структуры лежит ритм. Ритм сохраняется, если мы поменяем местами все шесть последних притч в таблице, что важно, так как ритм является основой жизни и сутью изложения Луки, который, как известно, сам был терапевтом. Единственное место, где происходит смена ритма – это переход от притчи о потерянной монете к притче о блудном сыне. Однако, как было отмечено, в тексте Евангелия эти две притчи стоят слитно, так что Эмиль Бок сам был вынужден разделить их, в то время как традиционно эти два отрезка всегда рассматривались как одна притча.
Во-вторых, как мы уже отмечали, темы любви и молитвы очень тесно проникают одна в другую, поэтому имеет смысл рассматривать их попарно. Например, в тексте Евангелия перед притчей о вдове-просительнице стоит такая преамбула (перевод Бока): «И Он рассказал им притчу, чтобы сделать понятнее значение постоянной и неутомимой заботы о молитве». Таким образом, я не хочу спорить с самим Евангелием и не говорю: «Нет, эта притча не о молитве, а о любви». Я говорю, что нужно рассматривать их попарно, и одно другого не отменяет. Опять же, в контексте нашего рассмотрения ничего не мешает нам сделать акцент по-своему, если это раскрывает суть рассматриваемого вопроса, а именно, связь притч с блаженствами.
В-третьих, когда Эмиль Бок говорит о том, что притча о блудном сыне – это притча о любви, он использует следующие выражения: эту притчу можно отнести к притчам о любви, потому что отец, принявший блудного сына, проявляет к нему любовь. Но он не говорит, можно ли ее отнести к притчам о молитве, ничего. Однако, как мы видели в других местах, например, притча о вдове-просительнице или неверном домоуправителе, если один из двух элементов (молитвы или любви) и присутствует в притче, то он может выступать фоном, когда рассказ ведется о противоположном аспекте. Я не спорю, что в этой иллюстрации (а все притчи – это иллюстрации) отец проявляет любовь, и широко распространено мнение о том, что именно для этого и рассказана эта притча Христом – чтобы люди могли развивать способность преодолевать взаимное отчуждение и вновь принимать других людей.
Однако эта притча, как мы сейчас увидим, развивает мотив притчи о неверном домоуправителе (которая, как и странно, идёт дальше по тексту, и этот парадокс нужно отдельно разобрать).
Итак, приведём весь отрывок из Евангелия в переводе Эмиля Бока.
«И Он продолжал: у одного человека было два сына. И младший сын сказал отцу: отец, отдай причитающуюся мне долю имущества. И отец разделил деньги между сыновьями. Вскоре после того младший сын забрал все свое достояние и ушел в отдаленную страну. Там он предался разгульной жизни и растратил все, что имел. А когда у него ничего не осталось, в той стране разразился голод. Испытывая большую нужду, пошел он к одному из жителей страны наниматься в работники, и тот послал его в поле пасти свиней. И рад бы он был утолить свой голод хотя бы теми отбросами, которыми кормили свиней, однако и их ему не давали. Тогда он глубоко задумался и сказал себе: у моего отца так много работников, которые имеют хлеб в избытке, а я умираю с голоду. Встану-ка я и пойду к отцу, и скажу ему: отче, согрешил я и против Неба, и против тебя; я недостоин больше называться твоим сыном, позволь мне быть наемным работником у тебя.
И он отправился в путь и пришел к своему отцу. Уже издали узнал его отец и, полный сострадания, поспешил ему навстречу, обнял его и поцеловал.
Тогда сын сказал ему: отче, я согрешил против Неба и против тебя; я больше недостоин называться твоим сыном. Тогда отец сказал своим слугам: приготовьте поскорее праздничные одежды и оденьте его в них, дайте ему на руку перстень, а на ноги обувь, и приведите и заколите откормленного теленка; станем есть и веселиться, ибо этот сын мой был мертв и вернулся к жизни, был потерян и вновь нашелся. И начался у них веселый праздник.
Старший же сын был в это время в поле и когда, возвращаясь, приблизился к дому, услышал он музыку и пение. Подозвав к себе мальчика, он спросил его, что все это значит. Тот сказал: брат твой вернулся, и отец твой от радости, что снова видит его здоровым, заколол откормленного теленка.
Узнав об этом, он рассердился и не захотел входить (в дом). Отец же, выйдя, стал звать его. Но он сказал отцу: вот, я служу тебе уж сколько лет и не нарушил ни одного твоего повеления, однако мне ты ни разу не дал даже козленка, чтобы я мог повеселиться со своими друзьями. А теперь пришел этот твой сын, промотав с блудницами все свое состояние, и ты для него заколол самого тучного теленка. Но отец сказал ему в ответ: сын мой, ты всегда со мною, и все мое твое. Ты должен радоваться и ликовать, что этот твой брат был мертв и вернулся к жизни, что потерянный найден вновь».
Эта притча автобиографична, а учитывая, что рассказана она при жизни Христа, то еще и пророческая. Сын – это он сам. Отец – это Бог-отец.
Отдаленная страна – это Земля. Уход в отдаленную страну – это момент Крещения на Иордане. Разгульная жизнь – другой жизни на Земле нет. Предаваться разгульной жизни можно по-разному. Можно, вероятно, просто разгуливать или прогуливаться? Что и делал Христос (почему бы и нет)? Однако в той или иной степени мы все имеем к этому отношение. Растратил все, что имел: в определенный момент жизни, импульс Христа, заложенный от рождения, иссяк, перестал действовать так же, как и перестаёт действовать импульс рождения, заложенный в любом человеке. Христос инвестировал всю любовь, которую он принёс с собой на Землю (а это все его имущество, доставшееся от отца), исцеляя, наставляя и совершая обряды причастия. В этом состоит правда его жизни. Его решение инвестировать все собственное без остатка ради дальнейшего бытия Земли, ради дальнейшего развития человечества – это факт. Христос в том виде, в каком он предстаёт в начале своего земного пути, имеет конечную точку: когда он был погружён в гробницу земли. В этот момент он отдаёт последнее – свое собственное тело, жертвуя его Земле как целительное лекарство. В этот момент автобиография переходит в пророчество.
Дальше он говорит, что в этой стране разразился голод. Речь идёт о его опыте после смерти. Подобный опыт проходит душа каждого умершего, испытывая голод по тем наслаждениям, которые дарованы ему жизнью, не имея возможности их утолить: начиная с простых – еды, солнца, общения с друзьями, заканчивая потребностями любви.
Недостаток, голод любви человек переживает особенно сильно после смерти. Христос точно описывает свое будущее пребывание в стране мертвых в подземном царстве, упоминая, что он отрезан даже от того, чтобы есть отбросы от свиней. Очевидно, что, в подземном царстве он находится под юрисдикцией Князя Тьмы Аримана, поэтому упоминает о том в образной форме, говоря, что он нанялся к одному из жителей страны. Естественно, что другой работы, кроме как пасти свиней, там нет.
Человеческие души теряют там свое существо, оставляя о себе лишь напоминание в виде свиных тел, то есть о своей низшей природе и испорченной (некошерной) сущности. Ничего другого, кроме как пасти свиней, Князь Тьмы и не умеет. Он питается этими остатками человеческих существ, он пасёт их, то есть он заботится о том, чтобы эти остатки в своём роде развивались телесно, чтобы это развитие шло в полном забвении об их изначальной человеческой сущности. То есть, чтобы сохранить в душах стремление к удовольствиям, к утолению голода, и чтобы это стремление закрепилось навечно в этом роде человеческих существ. Такова цель Князя Тьмы, потому что он сам питается свининой, ему необходимы эти жертвы для поддержания собственного существования, и в этом суть его царства.
Забвение – это ключевой элемент, на чем держится власть Князя Тьмы.
И в этот момент персонаж из притчи вспоминает, что у него вообще-то есть Отец. К нему начинает возвращаться память о его божественном происхождении. Как в Английском пациенте. Киллер приходит и говорит: «Я узнал тебя, я понял, что ты – это ты». В притче неназванный житель страны нанимает его, признавая в нем способности для того, чтобы пасти свиней, иначе говоря, он выделяет его из стада свиней тем, что он не испортил свою сущность развратом разгульной жизни. Уже назначая его пастухом свиней, неназванный житель страны молчаливо признает Христа, что он – это он, сын Божий. Но сын не сразу вспоминает свое имя, свое происхождение, также как и в фильме (и в книге), Английский пациент не вспоминает самого себя, когда киллер указывает ему на весь ряд негативных последствий его жизни до потери памяти, даже то, что он граф, по фильму. Здесь ключевой момент, поскольку до этого сын идентифицировал самого себя, свое Я, свое происхождение исключительно со своим состоянием. В случае Христа он мог идентифицировать себя с обилием божественной любви и милости, которую он принёс с собой на Землю, благодаря факту своего рождения, все что говорило о его божественном происхождении.