Страница 28 из 50
Я эгоистичное чудовище, потому что я точно знаю, что делаю. Я буду доминировать над каждым её дюймом, если это значит, что она никогда не сможет уйти от меня.
С моим ртом на ней, она становится мягкой, как теплое масло под моим прикосновением. Её тело расслабляется, и я начинаю двигаться, позволяя ей чувствовать каждый выступ. Её тесные стеночки окружают мой член, и я никогда не чувствовал более совершенного сжатия. Влажное тепло её канала приветствует каждый толчок. Её ногти впиваются в мои плечи, и я умоляю её пометить меня. Я хочу, чтобы мир увидел, что я принадлежу ей, моей Пейдж.
Она отрывает меня от груди, и я беру её рот в поцелуй, который почти так же жесток, как и моя потребность в ней. Толстая, бьющаяся желанием страсть бьет мне по спине, и я беру её, как дикарь. Я знаю, что должен быть нежным, и я должен притормозить, но я больше не могу сдерживаться.
— Сильнее, — она стонет мне в ухо, и сладкий, блядь, Христос, как будто она создана для меня.
Я толкаю сильнее, позволяя нашим телам удовлетворять свои первобытные потребности. Любить, трахаться, размножаться. Я хочу проникнуть в неё так глубоко, что никогда не уйду, и хочу, чтобы её кожа впитала мой запах. Я хочу, чтобы мы вдвоем делили одни легкие и никогда не дышали друг без друга. Потребность бьется между нами, как живое существо, и она цепляется ко мне, умоляя меня о большем. Умоляя о том, что только я могу дать ей.
Она произносит моё имя и говорит, что она близка. Её оргазм как лесной пожар, и она не может его контролировать. Я боюсь, что если я последую за ней, меня разорвет пополам, но я больше не смогу держать это в себе. Её бедра сжимают мою талию, и её ногти царапают мою спину, когда она выкрикивает свою страсть в комнате. Её кульминация сжимает мой член, и я рычу в подушку, когда освобождаюсь глубоко внутри неё.
Это самый великий момент в моей жизни, и я никогда не чувствовал себя более связанным с другим человеком. Как будто наши сердца соединяются в этот момент и сливаются в единую связь, которая никогда не может быть разорвана.
Мы смотрим друг другу в глаза, задыхаясь, и понимаем, что это больше, чем мы могли себе представить. То, что мы думали о том, чтобы заниматься любовью, оказалось соединением душ. Это сильнее, чем что-либо, что я когда-либо чувствовал, и пути назад нет.
Наш зрительный контакт не разрывается, когда я снова медленно двигаюсь внутри неё. Сегодняшний вечер — это начало всей нашей жизни, и я хочу провести его, занимаясь сладкой страстной любовью с женщиной подо мной.
Я молюсь только о том, чтобы, когда она узнает мои секреты, этого будет достаточно, чтобы связать её со мной.
Глава двадцатая
Пейдж
— О, Боже. — Моя спина выгибается над кроватью. Я хочу быть ближе к Капитану. Моё тело должно быть настолько близко к нему, насколько это возможно. Я не думаю, я реагирую.
— Райан, — исправляет Капитан, рыча поверх моей киски. У него широкие плечи, мои ноги широко расставлены, чтобы дать его огромному телу все необходимое пространство, пока он пожирает меня. Он поглощает моё удовольствие так, как будто это его собственное. Вибрация его голоса перекатывается через мой клитор, заставляя мой оргазм двигаться вперед, желая вырваться на свободу. Капитан знает это, но он отступает. — Скажи это.
Ему нравится дразнить меня. Может, не совсем дразнить, но ему нравится получать то, что он хочет. Давно ушел тот вежливый человек, который сдерживал меня. Когда он забрал мою девственность несколько часов назад, что-то внутри него сломалось. Это звериное чувство, и я нахожу каждую его часть опьяняющей. Я люблю, когда он берет контроль над моим телом и делает с ним всё, что хочет.
Я отпускаю свою хватку с прутьев изголовья, мои пальцы направляются к его волосам. Я пытаюсь поднять бедра, желая, чтобы его рот вернулся ко мне. Его рука хватает меня за бедро, фиксируя на месте. Почему это дерьмо, его властная натура, заводит меня?
— Я люблю тебя. — Я даю ему слова, которые, я знаю, он хочет. Я говорила их ему столько раз за ночь, что ему уже должно было надоесть. Но если ему нравится слышать, как я говорю ему это, так же как мне нравится, когда он это говорит, то я совершенно не права. Я могла бы слушать, как он говорит мне, что любит меня снова и снова, и, возможно, испытывать оргазм только от этих слов.
— Полностью, котёнок. — Я сжимаю его волосы крепче.
— Я люблю тебя, Райан.
— Это моя девочка, — говорит он, пока его рот снова не касается моего клитора. Он сосёт меня собственнически, удовольствие взрывается в оргазме, от которого я дрожу. Наконец-то он вырывается на свободу, когда я кричу его имя в комнате, все моё тело ослабевает.
Он медленно ползёт вверх, оставляя по пути след поцелуев. Его утренняя щетина царапает мою кожу, и я уверена, что его след есть на каждом дюйме меня. Когда он достигает моего рта, он глубоко целует меня, и я чувствую вкус себя на нём. Поцелуй становится мягким и ленивым, когда он прижимает свой рот к моему, затем его тело смещается и укладывается на меня. Он крепко втягивает меня в свои объятия, и я закрываю глаза, улыбаясь.
— Доброе утро, — говорит он мне на ухо.
— Хм, — это все, что я могу ответить. Этот человек измотал меня больше, чем любая тренировка, которую я когда-либо делала в своей жизни. И по большей части со вчерашнего вечера, я была на спине. Он двигает рукой от моего бедра, вверх по животу, а потом обхватывает одну грудь. Он не может перестать прикасаться ко мне, но я тоже не могу держать руки подальше от него. Я всегда хочу, чтобы какая-то часть меня была обернута вокруг него.
— Мой котёнок податлив после хорошей ночи любви.
Его слова только усиливают мою улыбку. Так и есть. Я хочу лежать здесь весь день. Я расслаблена и повсюду болит. Но это хорошая боль. Каждый раз, когда я буду двигаться сегодня, это будет напоминать мне о нём и обо всём, что мы делали прошлой ночью. Страсть, которая взорвалась между нами, накапливалась годами. Больше никаких стен и секретов. Всё рухнуло прошлой ночью. Я открылась ему, и это было приятно. Это было освобождение, чтобы наконец-то позволить кому-то увидеть меня по-настоящему.
— Я накормила тебя. Теперь ты будешь меня кормить? — Я дразню, поворачиваясь в его объятиях, чтобы прижаться к нему. Я прижимаю свое лицо к его шее, и что-то в этом утешает. Успокаивает. Ничто не может коснуться меня, когда он обнимает меня. Хотела бы я остаться здесь навсегда.
— Я когда-нибудь отпускал тебя голодной? — спрашивает он, ритмично потирая мне спину.
Не думаю, что я хочу встать за едой прямо сейчас. Сейчас выходные, и нам не нужно никуда идти. Я перекидываю ногу через его тело, ползу на его крупную фигуру, так что я седлаю его. Моё лицо все ещё у него на шее. Он обхватывает меня обеими руками, держит меня близко. Боже, он так хорошо ощущается передо мной. Я была глупой, когда боролась с этим, упуская хотя бы один момент из того, что мы делили.
— Ты никуда не пойдёшь. Я передумала, — сказала я ему, зарываясь дальше в него. Я хочу впитать его в себя. Его запах, его тепло, все, что я смогу достать.
— Ты знаешь, как давно я этого хотел? — лениво говорит он, заставляя моё сердце немного трепетать.
Я сажусь, желая посмотреть на него сверху. Утренний свет распространяется по кровати, и он смотрит на меня. Я не стесняюсь своей наготы и позволяю ему смотреть на его наполненность. Я кладу руки ему на грудь, прогоняя пальцы через его короткие волоски на груди.
— Ты действительно хотел меня все это время? — Мы говорили об этом на днях. Я даже пошутила, что он был немного сталкером, как Майлз был с Мэллори. Что все эти годы, когда мы оба работали на Майлза, он тоже хотел меня. Мне нравилась эта мысль.
— С самого начала, — подтверждает он.
Я кусаю губу, хочу попросить больше. Я внезапно чувствую себя не в своей тарелке.
— Что такое, котёнок? — толкается он, зная, что я хочу что-то сказать. С ума сойти, как хорошо он меня читает. Может быть, даже немного страшно. Нет, уже нет. Я от него не прячусь. Я отдам ему все свои секреты. Я знаю, что с ним они в безопасности. Я чувствую это.