Страница 8 из 11
В кандидатской диссертации А.А. Мальцева были выявлены основные потоки миграции сельского населения в Среднем Поволжье; раскрыты механизмы взаимосвязи миграционных процессов в сельском социуме с политической и социально-экономической обстановкой в стране[101]. Автору удалось установить объективные и субъективные причины, способствовавшие выходу колхозной деревни из послевоенного демографического кризиса. По его мнению, уже к началу 1950-х гг. положительный эффект компенсаторной волны в поволжской деревне был исчерпан репрессивной политикой государства и отсутствием элементарных бытовых условий, достойного уровня жизни.
Современными отечественными историками активно разрабатывается тема голода в послевоенном СССР[102]. Исследователи стараются выявить его причины, масштабы и последствия. В отличие от историков предшествующего периода, считавших причиной голода объактивные обстоятельства в виде засухи, авторы современных работ выдвигают на первый план «рукотворный фактор», то есть желание властей использовать голод как средство «воспитания» крестьянского населения. Изучены новые, ранее недоступные для исследователей документы партийных и государственных архивов. Причины голода 1946-1947 гг., его масштабы и последствия проанализированы в монографии В.Ф. Зимы. Проанализировав множество официальных документов, подписанных первыми лицами государства, автор приходит к выводу, что голод был вызван тремя причинами, это: 1) послевоенные трудности; 2) засуха 1946 г.; 3) политика продразверстки в отношении колхозов и совхозов[103]. По его данным, голод затронул по крайней мере 100 млн человек, а его жертвами стали не менее 2-х млн жителей СССР. В.Ф. Зима пишет, что последствия голода были преодолены лишь в начале 50-х годов[104]. Этой же точки зрения придерживается В.П. Попов, который утверждает, что голод не ограничивался 1946-1947 гг., а продолжался и позже. По его данным, прямые потери от голода только в 1947 г. составили 770,7 тыс. человек. Особенно тяжело жили семьи колхозников и единоличников, чьи отцы и сыновья погибли или все еще находились в армии[105]. Голод, порожденный заготовительной кампаний 1946 г., не привел к пересмотру правительственной аграрной политики, и весь послевоенный период сталинизм сопровождался «налоговым удушением деревни». В работах последнего времени утверждается, что правительство в полной мере располагало информацией о масштабах голода и имело достаточно возможностей для снижения его последствий, но расходования государственного зернового резерва не допускал Сталин[106]. А.И. Репинецкий отмечал: «От партийных и советских органов на местах требовали во что бы то ни стало выполнения плановых заданий по производству и сдаче зерна»[107]. По утверждениям Т.Д. Надькина, для того чтобы выполнить государственный план хлебопоставок, в колхозах и совхозах было изъято все семенное и продовольственное зерно, частично включая и предназначенное к выдаче колхозникам за отработанные трудодни[108]. Жалобы и письма крестьян во власть с информацией о тяжелом продовольственном положении в сельских районах страны оставались без ответа [109]. Вместо решения продовольственной проблемы власти пошли по пути увеличения прямых и косвенных налогов. Налоговое бремя сельского населения в период с победного 1945 г. по 1952 увеличилось в 3 раза. Данные действия властей, констатирует В.Ф. Зима, обрекли деревню «на медленное угасание»[110]. По мнению Р.Р. Хисамутдиновой, стремление властей не допустить сокращения государственного хлебного резерва в 1946 г. определило организацию дополнительных хлебозаготовок. Колхозы и совхозы после выполнения плана хлебосдачи получили дополнительную надбавку к плану, что привело к массовому изъятию хлеба и голоду даже в тех районах, которые не были охвачены засухой[111]. Изъятие хлеба, по утверждению Т.Д. Надькина, проводилось «в духе эпохи “военного коммунизма” и “продразверстки”»[112]. Историк В.В. Кондрашин сопоставил и проанализировал «три советских голода» (1921-1922, 1932-1933 и 1946-1947 гг.), что позволило ему сделать вывод об отличии голода 1946-1947 гг. от предшествующих периодов массового голода советского времени. По его мнению, голод разразился в то время, когда страна победоносно завершила войну и сталинская модель экономического развития и государственного управления, доказав свою жизнестойкость, нуждалась в стабильности. Поэтому причины голода кроются не в действиях властей, которые, по мнению многих исследователей, целенаправленно обрекали миллионы колхозников на голодную смерть, а в последствиях войны и засухи[113].
Смена социально-политического вектора развития страны дала исследователям возможность получить доступ к архивным документам, которые в советское время хранились в государственных и ведомственных архивах под грифом «секретно». «Архивная революция» позволила пролить свет на наиболее трагические события послевоенной истории советского села, в частности, восстановить масштабы репрессий по отношению к колхозному крестьянству[114]. Был выявлен и опубликован секретный Указ Президиума Верховного Совета СССР от 2 июня 1948 г. «О выселении в отдаленные районы СССР лиц, злостно уклоняющихся от работы в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный, паразитический образ жизни». Начиная с 1990-х годов, активно публикуются архивные документы, статистика по практике реализации Указа от 2 июня 1948 г., общая статистика судимости крестьян за хищения общественной собственности и зерна, невыполнение налоговых обязательств и отработочных повинностей. Указ от 2 июня 1948 г. предусматривал исключение из колхоза и выселение в отдаленные районы СССР (районы рек Енисея, Оби, Лены) лиц, злостно нарушающих трудовую дисциплину в колхозах. Но ответственность за выселение колхозников власти перекладывали на плечи самих же крестьян, именно сходы сельских граждан принимали решения о выселении «тунеядцев», а райсоветы только утверждали эти приговоры. Передавая репрессивные функции собранию членов сельскохозяйственной артели, власти стремились показать значимость крестьянских инициатив, апеллируя к дореволюционному опыту крестьянской общины, когда сельские сходы являлись инструментом не только обсуждения хозяйственных вопросов, но и установления справедливости, решения различных споров [115]. Основной целью репрессий, по мнению Т.Д. Надькина, было желание властей в очередной раз напугать народ, сломить нарастающее антиколхозное движение[116]. Репрессии были составной частью системы государственного управления сельским хозяйством [117].
Многие исследователи аграрной истории послевоенного периода отмечают нарастание в экономической и социальной политике советского государства антикрестьянских тенденций, направленных на дальнейшее разрушение традиционного уклада крестьянской жизни и духовно-нравственных ориентиров сельской культуры. Государство, используя различные механизмы, активно продолжало процесс раскрестьянивания. Справедливо утверждение В.А. Ильиных о решающей роли налогово-податной политики сталинского режима в данном процессе. Им были охарактеризованы ее базовые принципы: «…изъятие у производителей в качестве земельной ренты не только прибавочного, но и части (иногда значительной) необходимого продукта; внеэкономическое принуждение (включая прямые репрессии), применяемое как основной способ изъятия ренты; рефеодализация системы налогообложения деревни, которая заключалась в возврате к присущей для феодализма сословности обложения, натуральным и отработочным его формам»[118]. По утверждению ряда исследователей, система повинностей крестьянства включала обязательные отработки, натуральные поставки продовольствия и денежное обложение, что позволяет делать вывод о феодально-крепостническом характере зависимости колхозного крестьянства от государства. Отработочные повинности включали обязательные отработки в общественном хозяйстве колхоза, трудовую и гужевую повинность на лесозаготовках и торфоразработках, работу по строительству и ремонту дорог и т. д.[119]
101
Мальцев А.А. Демографические процессы в российской деревне в 1946-1959 гг. (на материалах Среднего Поволжья): автореф. дис. … канд. ист. наук. Самара, 2012.
102
Зима В.Ф. Голод в России 1946-1947 гг. // Отечественная история. 1993. № 1. С. 35-52; Зима В.Ф. «Второе раскулачивание» (Аграрная политика конца 40-х – начала 50-х годов) // Отечественная история. 1994. № 3. С. 109-125; Попов В.П. Хлеб как объект государственной политики в СССР в 40-е гг. // Отечественная история. 2000. № 2. С. 49-60; Хисамутдинова Р.Р. Голод 1946-1947 гг. в новейших исследованиях историков (конец 1980-2000-е гг. // Известия Самарского научного центра РАН. 2009. Т. 11. № 6. С. 331-336.
103
Зима В.Ф. Голод в СССР 1946-1947 годов: происхождение и последствия. М.: РАН, 1996. С. 10.
104
Попов В.П. Большая ничья. СССР от Победы до распада. М.: НЦ ЭНАС, 2005. 216 с.
105
Надькин Т.Д. Сталинская аграрная политика и крестьянство Мордовии. М.: РОССПЭН, 2010. С. 197.
106
Аксенов Ю., Улюкаев, А. О простых решениях непростых проблем // Коммунист. 1990. № 6. С. 38-47; Попов В.П. Большая ничья. СССР от Победы до распада. М.: НЦ ЭНАС, 2005.
107
Репинецкий А.И. «Никому мы не нужны». Голод 1946-1947 гг. в Куйбышевской (Самарской) области // Самарский научный вестник. 2014. № 4. С. 106-109.
108
Надькин Т.Д. Сталинская аграрная политика и крестьянство Мордовии. М.: РОССПЭН, 2010. С. 198.
109
Данилов А.А., Пыжиков А.В. Рождение сверхдержавы: СССР в первые послевоенные годы. М.: РОССПЭН, 2001. 304 с.
110
Зима В.Ф. Голод в СССР 1946-1947 годов: происхождение и последствия. М.: РАН, 1996. С. 234.
111
Хисамутдинова Р.Р. Аграрная политика Советского государства на Урале после окончания Великой Отечественной войны (июнь 1945 – март 1953 гг.). Оренбург: ОГПУ, 2003. 608 с.
112
Надькин Т.Д. Сталинская аграрная политика и крестьянство Мордовии. С. 198.
113
Кондрашин В.В. Три советских голода // Аграрное развитие и продовольственная политика России в XVIII-ХХ веках: история и современность. Оренбург: ОГПУ, 2007. С. 298-312.
114
Попов В.П. Неизвестная инициатива Хрущева (о подготовке указа 1948 г. о выселении крестьян) // Отечественные архивы. 1993. № 2. С. 31-38; Попов В.П. Государственный террор в Советской России 1923-1953 гг. (источники и их интерпретация) // Отечественные архивы. 1992. № 2. С. 20-31; Земсков В.Н. Заключенные, спецпоселенцы, ссыльнопоселенцы, ссыльные и высланные (статистико-географический аспект) // История СССР. 1991. № 5. С. 151-165; Земсков В.Н. Судьба «кулацкой ссылки» (1930-1954 гг.) // Отечественная история. 1994. № 1. С. 118-147; Козлов А.В. Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти 1953-1985 гг. М., 2006. С. 95-126. Крамола. Инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе. 1953-1982. Рассекреченные документы Верховного Суда и Прокуратуры СССР / Под ред. В.А. Козлова и С.В. Мироненко; отв. сост. О.В. Эдельман при участии Э.Ю. Завадской. М., 2005.
115
Хасянов О.Р. «…Их надо выгнать из села вместе с их семьями…»: практика реализации Указа Президиума Верховного Совета СССР от 2 июня 1948 г. в Ульяновской области в документах государственных архивов. Ульяновск, 2015. С. 10; Хасамутдинова Р.Р. Антикрестьянская сущность Указа Президиума Верховного Совета СССР от 2 июня 1948 г. и его осуществление на Урале // Вестник ОГУ. 2002. № 8. С. 56-62; Чайка Е.А. Реализация Указа Президиума Верховного Совета СССР от 2 июня 1948 г. «О выселении лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в колхозах и ведущих антиобщественный, паразитический образ жизни в Ростовской области // Историческая и социально-образовательная мысль. 2014. № 5. С. 204-207.
116
Надькин Т.Д. Сталинская аграрная политика и крестьянство Мордовии.
C. 215-217.
117
Колхозная жизнь на Урале. 1935-1953 / Сост. Х. Кесслер, Г.Е. Корнилов. М.: РОССПЭН, 2006. С. 12.
118
Политика раскрестьянивания в Сибири. Вып. 3: Налогово-податное обложение деревни. 1946-1952 гг. / Под общ. ред. В.А. Ильиных, О.К. Кавцевич. Новосибирск: НГУ, 2003. С. 3.
119
Безнин М.А., Димони Т.М., Изюмова Л.В. Повинности российского крестьянства в 1930-1960-х годах. Вологда, 2001. С. 5.