Страница 7 из 8
Особое место в его теории занимает концепция гегемонии, которая трактуется как способ и механизм реализации власти, а также как форма политического действия. Грамши сформулировал свою концепцию, основываясь на теоретическом анализе исторического развития Италии в эпоху масштабных социально-политических трансформаций (Рисорджименто, послевоенного революционного подъема, установления фашистского режима). Социальная группа, претендующая на руководство обществом, должна, по мнению Грамши, добиваться идейной гегемонии, привлечения на свою сторону большинства граждан еще до завоевания политической власти. Гегемония у него – это прежде всего «руководство» (direzione), идейное и культурное лидерство, а не «господство» и «принуждение» (dominio). Политическая гегемония класса или социальной группы прямо противостоит господству. Процесс завоевания гегемонии охватывает множество областей – не только политическую, но и экономическую, правовую, интеллектуальную, культурную, моральную, этическую.
В концепции Грамши ведущая социальная группа завоевывает массы на сторону преобразований этико-политическими методами, достигает консенсуса в гражданском обществе, управляет «с согласия управляемых», осуществляя идейно-политическую и моральную гегемонию в обществе. Важнейшим механизмом завоевания гегемонии и главным содержанием процесса социальных трансформаций является у Грамши «реформа сознания», «интеллектуальная и моральная реформа», то есть исторически назревшие «изменения в способах мышления, верованиях, мнениях» большей части народа. Эти изменения осуществляются, по Грамши, с помощью «интеллектуального возвышения все более широких слоев народа», придания «индивидуальности аморфному элементу массы» и формирования таким образом «интеллектуальных elites нового типа, которые вырастали бы непосредственно из массы, оставаясь при этом в контакте с массой»[49]. Формирование нового политического сознания включает в себя, по Грамши, два основных направления: критику отсталых, не соответствующих действительности народных верований и этических норм, и формирование «новой морали, соответствующей новому мировоззрению» [50].
Практики достижения культурной и идейной гегемонии, реализуемые через деятельность таких «частных» организаций, как церковь, профсоюзы, средства массовой информации, политические партии, подчинены цели организации и объединения социальных сил, обеспечивающих гегемонию доминирующей группы.
Таким образом, важнейшими в теоретическом анализе Грамши оказываются проблемы культуры и интеллигенции, поскольку именно в области культуры и с помощью интеллигенции осуществляется основная борьба за гегемонию в гражданском обществе.
В концепции Грамши интеллигенция, по сути, играет политическую роль (партия у него – «коллективный интеллигент») и обеспечивает функционирование государства в его расширенном понимании. «Интегральное государство», пишет Грамши, включает и политическое, и гражданское общество: «…в общее понятие государства входят элементы, которые должны быть отнесены к понятию гражданского общества (в этом смысле можно было бы сказать, что государство = политическое + гражданское общество, иначе говоря, государство является гегемонией, облеченной в броню принуждения)»[51]. И если политическое общество – это преимущественно сфера господства, в которой прибегают к силе и принуждению (по Грамши – государство в узком смысле), то гражданское общество – сфера достижения согласия и договоренностей, сфера координации разнообразных социальных, экономических и других интересов и сфера борьбы за гегемонию, реализуемой интеллигенцией.
«Интеллигенты, – пишет Грамши, – служат “приказчиками” господствующей группы, используемыми для осуществления подчиненных функций социальной гегемонии и политического управления, а именно: 1) для обеспечения “спонтанного” согласия широких масс населения с тем направлением социальной жизни, которое задано основной господствующей группой, – согласия, которое “исторически” порождается престижем господствующей группы (и, следовательно, оказываемым ей доверием), обусловленным ее положением и ее функцией в мире производства; 2) для приведения в действие государственного аппарата принуждения, “законно” обеспечивающего дисциплину тех групп, которые не “выражают согласия” ни активно, ни пассивно» [52].
Начиная с раннего периода своей политической деятельности, периода участия в развернувшемся в Италии в послевоенное «красное двухлетие» 1919–1920 гг. движении фабрично-заводских советов[53]и создания туринской группы «Ордине Нуово» («Новый строй»), Грамши развивал тему демократии с акцентом на активном участии граждан, самоуправлении, на преодолении разрыва между управляющими и управляемыми, между гражданским и политическим обществом. Советы в концепции Грамши – не просто выразители спонтанного стремления трудящихся к самоуправлению, а носители новых институциональных форм, ростки нового государства и даже новой цивилизации.
Позднее в «Тюремных тетрадях» он связал тему демократии с проблематикой гегемонии. В декабре 1931 г. в заметке «Гегемония и демократия» он пишет: «Из многих значений демократии наиболее достоверное и точное можно извлечь, как мне кажется, связав его с концепцией гегемонии. В системе гегемонии демократия присутствует в отношениях между управляющей группой и управляемыми группами в той мере, в какой развитие экономики, а следовательно, и законодательства, отражающего это развитие, способствует молекулярному переходу из групп управляемых в группу управляющих»[54].
Грамши пишет также о новых формах демократии в контексте перспективы социальной трансформации в направлении «урегулированного общества», результатом которой должно стать, в соответствии с марксистской теорией, поглощение политического общества гражданским, исчезновение классовых различий, а вместе с ними и государства, по крайней мере в качестве инструмента господства[55].
В ХХ столетии вехой в критическом осмыслении взаимосвязи процессов эмансипации и господства стали знаменитые теоретические споры о методологии социальных наук представителей критического рационализма (К. Поппер, Г. Альберт) и критической теории Франкфуртской школы (Т. Адорно, М. Хоркхаймер).
Центральная посылка основателей критической теории – просвещенческая рациональность, весь проект Современности, рациональность индустриального капиталистического общества в основе своей иррациональны и деструктивны. Критическая теория призвана осмыслить их онтологию и эпистемологию. Методология научного позитивизма не способна справиться с этой задачей.
«Диалектика Просвещения» Теодора Адорно и Макса Хорк-хаймера[56] стала программной работой критической теории Франкфуртской школы, хотя сначала была принята весьма прохладно. Работа фокусирована на «родовой травме» заложенного Просвещением проекта Модерна – развитие через подавление, господство как способ отношения к природной и социальной среде. Авторы ниспровергли тезис о безусловно освободительном характере и потенциале Просвещения, понимаемого ими в широком смысле как форма мышления и установки сознания обществ Модерна. Столпы первого поколения Франкфуртской школы указывают на саморазрушительную природу Просвещения, на противоречивость его идеалов разума и рациональности. Адорно и Хоркхаймер безусловно признают, что «свобода в обществе неотделима от просвещающего» мышления. «Тем не менее, – утверждают они, – понятие именно этого мышления ничуть не в меньшей степени, чем конкретные исторические формы, институты общества, с которыми оно неразрывно сплетено, уже содержит в себе зародыш того регресса, который сегодня наблюдается повсюду»[57].
49
Грамши А. Тюремные тетради. Т. 3. С. 31.
50
Там же. С. 59.
51
Там же. С. 247.
52
Грамши А. Тюремные тетради: в 3-х ч. Ч. 1. М., 1991. С. 332–333.
53
Его кульминацией стал захват предприятий в крупных промышленных центрах страны в сентябре 1920 г. с целью введения рабочего самоуправления.
54
Gramsci A. Quaderni del carcere. Edizione critica dell’Istituto Gramsci, a cura di V. Gerratana. Torino: Einaudi, 1975. Quaderno 8, § 191.
55
Cospito G. Egemonia // Le parole di Gramsci. Per un lessico dei Quaderni del carcere. A cura di Frosini F. e Liguori G. Roma: Carocci editore, 2004. P. 91.
56
Хоркхаймер М., Адорно Т.В. Диалектика Просвещения. Философские фрагменты / пер. с нем. М. Кузнецова. М.; СПб.: Медиум, Ювента, 1997.
57
Там же. С. 10–11.