Прости мне мои грехи

— Вза—им—но, — по слогам отчеканил я, посматривая на Бекку исподлобья. Когда она вновь захотела толкнуть меня, я схватил ее за край воротника платья и, дернув позади себя ручку двери, с силой закинул девушку в спальню, словно ненужную вещь. Внутри себя злорадно расхохотавшись, быстро запер дверь на замок и развернулся к ней, устремив на Ребекку свой испепеляющий взгляд: — Только мой жар способен поломать твои кости. — Мой собственный голос еще никогда не звучал так угрожающе. Наконец—то, когда девушка заметила, что попала в ловушку, я узрел в ее глазах страх и отчаяние. Но даже несмотря на это, она вновь побежала ко мне, сжав свои кулаки.

— Урод! Отвратительное мерзкое чудовище! — Поймав ее за запястья в воздухе, развернул спиной к рядом стоящей тумбочке. Ребекка тряслась, как хрустальный стакан во время землетрясения.

— Да, я такой, — заорал я в ее ухо, смахнув с тумбочки светильник, что стремительно полетел в сторону и вдребезги разбился на полу.

— Отпусти! Отпусти меня! — истошным криком орала она и разрывала ударами грудь, брыкаясь в моих руках. Не выдержав продолжительной истерики, я наконец—то решил подчинить непокорную своей воле.

Вцепившись пальцами в ее упругую задницу, я усадил Бекку на тумбочку и, обхватив ее затылок пальцами, прижал к своему лбу, тяжело дыша ей прямо в рот.

— Ты сама пришла ко мне. Тебе нравится это… — срывающимся голосом прошептал я, раздвигая коленями ее ножки. Резко вжимаясь членом в ее промежность, задрал платье до живота, массируя кожу на ее попке. — Тебе нравится, Ребекка.

— Нет… — пискнула она, прижавшись к моему члену еще крепче, так сильно, что я прекрасно чувствовал ее даже через ткань штанов.

— Хватит бодаться, — хрипло заверил ее я, переводя руки на ее тонкие запястья. — Ты проиграла.

— Нет! Я никогда не сдамся. До тех пор, пока ты не перестанешь лезть в мою жизнь. — Она задыхалась, переходя на низкий голос, играя сексуальными нотками.

— Ты уже сдалась, — приколотил ее руки к стене, открывая себе ее дрожащее тело. Взглянув на грудь Бекки, удовлетворенно заметил, как напряглись ее соски, которым я всенепременно желал уделить внимание.

Всю ночь, без остановки. Я намеревался поиметь ее во всех смыслах, свести с ума, довести до каления. Она никогда не забудет эту ночь и после сегодняшнего дня полностью окажется в моей власти. Как…

— Игрушка. — Надавливая на ее руки, заставил прогнуться в спине так, чтобы она еще сильнее чувствовала мою эрекцию. — Ты моя игрушка. И ты меня разозлила своим спектаклем на вечере у своего отца.

Она молчала, сжав губы — по—видимому, не желала выпускать свои стоны и, прищурив карие глаза, смотрела на меня с вызовом.

— Поэтому, ты получила новый урок. — На миг я отпустил ее, чтобы снять рубашку. — Никто не смеет играть с моими игрушками.

— Ты… Ты больной, — отчаянно шептала она, и я в который раз захотел заткнуть ее губы поцелуем, но это было бы глупым решением. Я сделаю это по—другому, только немного позже.

— О да, я такой. Скоро ты запоешь совсем иначе… — убедительно произнес я, понимая, что ее руки снова начали вырываться, желая нанести мне новые удары под дых.

— Тсс. Моя девочка. Моя игрушка. Успокойся, — почти нежно произнес я и, вырвав провод из розетки, крепко обмотал им ее запястья — крепко, до красных отметин.

— Что ты, черт возьми, делаешь?! — Я закатил глаза, подумав о том, что и рот стоило бы чем-то заткнуть. Но я не готов был отказаться от стонов Ребекки.

— Я хочу, чтобы твои пальчики не мешали мне играть с тобой, — сладко объяснил я, с силой разрывая ее платье. Ткань была такая тонкая, что сделать это не составило мне никакого труда. Она завопила, подарив мне море удовольствия своим криком.

— Я куплю тебе миллион таких платьев.

— Не нужны мне платья! Я хочу, чтобы ты отстал от меня! Отстал… — хныкала девушка, пока я оценивающе рассматривал ее белье. Красное, как я и хотел.

— Ты надела его для меня. Ты пришла сюда ко мне. А теперь кричишь: «отпусти»? — Подавив усмешку в голосе, обхватил ее за ягодицы, заставив обвить мои бедра ногами. — О да, Бекка.

— Коул…— В ее голос я впервые услышал слабые нотки. То ли я действительно достал ее, то ли это уже была долгожданная мольба и призыв к моим действиям. То, что она позвала меня по имени, заставило мое сердце пропустить пару ударов. — Не делай этого…— Обхватывая сильнее ее бедра, я поднял девушку с неудобной тумбы и поставил возле кровати, развернув ее лицом к столбу.

— Чего — этого?

Мои руки заскользили по ее телу, срывая с нее разорванные лохмотья. Волосы я перекинул через плечо, чтобы полюбоваться спинкой. Девушка отчаянно перебирала своими запястьями, желая вырваться из плена. Но дабы пресечь такие попытки на корню — я резко шлепнул ее по попке, оставляя на коже след от своей руки.

— Коул! — вскрикнула она, перестав сопротивляться. Не знаю, чего было больше в голосе девушки: желания или сопротивления; боли или наслаждения. В любом случае, я прекрасно знал, что ей нравится, и чего она хочет.

Она не хочет, чтобы было как всегда. Она хочет, чтобы ее взяли, не спрашивая разрешения.

— Да, моя девочка? — Я перешел на ласки, поглаживая ее покрасневшие бедра. Мне не терпелось раздеть ее, но я медлил, мечтая растянуть удовольствие.

— Ты делаешь мне больно. У меня затекли руки, — уже спокойно проговорила она, понимая, что ее истерики уже не имеют никакого смысла. Она одна. В моей спальне. Связанная по рукам, прижатая к столбу — ситуация, как ни крути, безвыходная.