Страница 16 из 16
Я встала на доску одной ногой и посмотрела на высокие пальмы, окружавшие меня. Они были такими высокими и необъятными. Рядом с ними я чувствовала себя защищенной. Здесь, так далеко от дома, я чувствовала себя в безопасности, несмотря на то, что рядом со мной не было родных людей.
Сделав толчок другой ногой, я покатилась под песню Riha
a — Bitch better have my money, звучавшую в моих наушниках. С гордостью отметив, что у меня получается, я направилась в сторону океана. Он был таким голубым, что сливался с небом, и мне казалось, что я еду просто в одноцветную пустоту. Будто, достигнув цели, я окажусь где—то в другом месте. Мне хотелось ехать всё быстрее и быстрее, легкий ветер приятно щекотал моё лицо, развивая мои волосы. Как легко контролировать свои мысли, когда ты бодрствуешь. Я любила день и ненавидела ночь за то, что она делает воспоминания более живыми, заставляя их быть слишком осязаемыми. Перед сном тысяча и одна мысль разрывала меня на части, а утром я становилась снова самой собой.
Я разогналась слишком сильно, забыв о том, что потеряла навыки катания и, не удержавшись на доске, упала, успев сгруппироваться. И всё же, я разодрала ногу до крови. Тихо замычав, я села прямо на асфальт, пытаясь остановить кровь. Я рухнула прямо на границе между песком и асфальтом и была близка к океану, который так и манил своими бирюзовыми волнами, достигавшими двух метров в высоту.
На песке творилось, примерно, то же самое, что и в пляжном парке: кто—то занимался йогой прямо на пляже, кто—то просто решил позагорать с самого утра. Несколько девушек плескались на мелководье, разглядывая серферов, которые зависли в океане на досках, в ожидании своей волны.
Никогда не видела, как это делают, и никогда не интересовалась серфингом. В нашем городе, да и вообще в России, едва ли можно освоить такой вид спорта в совершенстве. Серфенгисты были от меня так далеко, но я слегка напрягла зрение, чтобы разглядеть, как небольшая точка, которая ещё пару секунд назад была неподвижной, двинулась навстречу восходящей над линией горизонта волне. У меня даже дух захватило, когда я увидела, что он встаёт на доску, и, будто это совершенно легко и просто, заезжает на гребень волны и начинает скользить по воде. Боже, как можно стоять на скользкой и мокрой доске и не падать? Это не укладывалось у меня в голове. Человек двигался быстро и стремительно. Набирая скорость, он совершил мощный поворот у подошвы волны и развернулся в другую сторону. Волна начинает разрушаться, постепенно приближаясь к берегу, и, доехав до пены, он снова делает резкий поворот, будто вырисовывая восьмерку на поверхности океана.
Я буквально перестала дышать, наблюдая за этим зрелищем. Не знаю почему, но мне было так страшно наблюдать за ним — я всё ждала, когда он не выдержит и плюхнется в воду, соскользнет с доски, потеряет равновесие... Но для серфера, кажется, это была всего лишь утренняя разминка.
Показав какие—то знаки другим серферам, он вышел из воды, став значительно ближе ко мне. Он был одет в одни лишь пляжные шорты. Из—за доски, я не могла разглядеть его, но когда он положил её на песок, приземляясь неподалеку, я кое—что заметила на его левых ребрах.
Вот, чёрт. Из всех серферов, что были на пляже, этот оказался моим вчерашним мучением — Максимилианом Кенингом. Я мечтала о том, чтобы он не заметил меня и больше никогда не заговаривал со мной, но всё пошло с точностью до наоборот.
— Как ты здесь оказалась? — с удивлением спросил он, подходя ко мне ближе. — Прости, не хотел тебя тревожить, но я увидел, что кто—то валяется на асфальте и...
— Я не валяюсь, — грубо отчеканила я, пытаясь встать. — И знаешь, если ты хотел помочь, то вчера ты уже с этим отлично справился. Так что, спасибо.
Он усмехнулся, откидывая свои мокрые волосы назад. Капли воды стремительно стекали по его телу, попадая в глубокие впадины между его рельефными мышцами. Он упер руки в бока и посмотрел на меня в упор.
— Если бы не я, тебя бы затоптали во вчерашней пене, — с улыбкой на лице заметил он, пожав плечами. — Ты такая раздражительная, уух.
— Если бы не ты, я бы оставалась в трезвом уме… И вообще, Кенинг, чего ты пристал? Видишь же, я катаюсь. Упала, отдыхаю, — ворчливо заметила я, сама еле сдерживая смех.
— Тебе больно? — заметил он мою ногу и слегка нахмурился. — Я бы на твоем месте уже давно побежал в океан.
— Ага, у меня открытая рана, а ты хочешь, чтобы я посыпала её солью? — переспросила я, обматывая порез носком. Выглядела я очень глупо, но мне было всё равно, что он обо мне подумает.
— Эта вода лечит всё, — почти шепотом сказал он, но так, чтобы я расслышала. При этом его взгляд был направлен куда—то вдаль — туда, где ещё недавно взошло солнце. — Даже самые глубокие раны. — Прибавив голоса, он добавил: — Ну, это лучше, чем пытаться остановить кровь носком. Прости, я бы одолжил тебе что—то из одежды, но на мне только шорты.
Наши взгляды встретились. Мои раздраженные глаза с упреком посмотрели в его глаза—хамелеоны. Сейчас они были голубые, без того карего отлива, что я заметила вчера вечером.
— Оставь свои фразочки для девушек, которые в них нуждаются, — попросила я, вставая. Он хотел взять меня под руки, но я вовремя остановила его одним движением ладони:
— Не смей прикасаться ко мне, — твердо сказала я, пытаясь сохранить самообладание. — Прошу, не трогай меня. Никогда, — уже спокойнее добавила я, поймав на себе его полный непонимания взгляд. Он сощурил глаза, будто пытался прочитать мои мысли, но я закрылась, скрестив руки на груди.
— Ты странная, — наконец заключил он, напрягая скулы. — Впрочем, я думаю, это не помешает нашему общению.