Высшая школа хаоса

Высшая школа хаоса приятно удивила. Понятно, что все это мне предоставили не по доброте душевной. Бесплатным было лишь обучение, а вот удобства оплачивались отдельно. На полное обеспечение брали только талантливых магов из небогатых семей. Таких, как Лесси. Моя же семья оплачивала и эти апартаменты, и форму, и питание. И даже доставку книг. Все для того, чтобы я их не посрамила и стала лучшей. И тогда, может быть, все забудут «недоразумение», которое произошло тут год назад. Только мой отец мог назвать недоразумением смерть первокурсницы.

В первый учебный день занятия начинались в одиннадцать утра. До этого времени нужно было получить браслет, обозначающий принадлежность студента к светлому или темному факультету, расписание и необходимые учебники. А также забрать форму. Но за меня это давно сделали. Форму еще летом сшили под заказ, и она уже висела в шкафу, браслет лежал на стопке учебников, там же я нашла расписание. Первой парой значилось общее для всех первокурсников «Введение в специальность». Там мне предстояла встреча с первым Нордвингом. И первая волна ненависти.

Алекс Нордвинг, магистр тридцати двух лет, племянник главы клана и двоюродный брат Селест Нордвинг. Глупой дурочки, которая влюбилась в наследника светлого клана. Моего брата.

Все были против этих отношений. И, видимо, не зря, раз закончились они плачевно и для Селест, которой уже нет в живых, и для Констера, который хоть и жив, но иногда я думаю, что ему от этого только хуже. Незапятнанная честь ценится выше жизни, мы же не простые смертные. А пятно на чести Констера такой величины, что отмыться не может весь наш род.

Светлые боги, если бы я знала, что здание ВШХ окажется таким запутанным и огромным, я бы не накладывала макияж почти час! Я бы встала раньше, я бы не пила неспешно кофе на балконе, я бы мчалась искать эту проклятую аудиторию!

Опаздывать на занятия к одному из Нордвингов в первый же учебный день совершенно не входило в мои планы. Я должна была вести себя безукоризненно и стать лучшей. Не давать никакого повода для придирок! А не вот это вот все.

Правда, в этой ситуации имелись и свои плюсы: несясь по коридорам, я совершенно не обращала внимания на то, косится ли на меня народ. В аудиторию я влетела, когда преподаватель устраивался за кафедрой. Свободных мест почти не осталось. Буквально два свободных стула на первом ряду и несколько на галерке. Я заметалась, пытаясь куда-нибудь приткнуться, когда услышала громкий голос Лесси:

– Давай к нам! Быстрее!

Сомневаться времени не было, поэтому я перекинула волосы на грудь, скрывая знак рода, и помчалась на занятое для меня место.

– Ты где была? – громким шепотом поинтересовалась подруга.

– Собиралась, – несчастно пропищала я, доставая тетради из сумки.

– А учебники? Ты их не получила, что ли?

Я посмотрела на Лесси несчастным взглядом. Все поняв, та вздохнула.

– Забыла, что ты не из смертных. И еще… – Она уставилась на меня круглыми как блюдца глазами. – Ты светлая? Как так-то?

Я только пожала плечами и покосилась в сторону преподавательского стола.

Лесси замолчала, но продолжила с недоверием смотреть на меня.

«Это ты еще не слышала мою фамилию», – мрачно подумала я, мысленно настраиваясь на этот неприятный разговор после пары.

– Леди Лаушар… – донеслось с преподавательской кафедры.

Я мысленно выдохнула: «Уже слышала. Разговор отменяется в силу неактуальности».

– Неужели вы все же почтили нас своим присутствием?

– А почему я не должна была почтить? – не очень вежливо ответила я, но это единственное, что всплыло в голове.

– Судя по всему, вы не очень торопились.

Алекс Нордвинг был типичным темным. Наглым, высокомерным, с хищными чертами лица и черными как вороново крыло волосами. А еще он явно ощущал свою власть надо мной. Я же сейчас лишь студентка, которая носит ненавистную фамилию.

– Отнюдь. Я торопилась, лишь бы не заставить вас ждать. Очень, знаете ли, тяготею к знаниям.

– Это похвально. И раз так, поверьте моему преподавательскому опыту: тяготеть к знаниям лучше тут, на передней парте.

Сжав зубы, я поднялась и под гробовое молчание медленно прошла к одному из свободных мест на передней парте. На Лесси смотреть не стала. Подозреваю, подружка, теперь уже бывшая, просто переваривала свалившуюся на нее информацию.

Темная девушка, которая волей судьбы оказалась рядом со мной за передней партой, подскочила и очень резко убежала, видимо, решила не портить карму таким соседством. А парень по другую руку от меня просто сморщился. Думаю, потому, что бежать ему было некуда и неудобно. Пришлось бы либо проходить мимо меня, либо поднимать весь ряд. А это человек восемь.

– Поздравляю, леди Лаушар, вы первая на моей памяти студентка, которую никто не знает, но от которой уже шарахаются однокурсники.

– Ну так вашими стараниями, лорд Нордвинг.

– Вы пытаетесь обвинить меня в пристрастности?

– Как можно? – совершенно искренне удивилась я. – Но, может быть, вы все же начнете нести свет ученья в наши головы?

– Не терпится узнать, как хорошо приживутся в вашей светлой голове знания, леди! – сжав зубы, прошипел преподаватель, и, кажется, ни у кого в этой аудитории не осталось сомнений: экзамен с первого раза я не сдам. Да и со второго, пожалуй, тоже.

Впрочем, я это знала и до официального, так сказать, знакомства.

Пару высидела с трудом. Было неприятно постоянное внимание Нордвинга, хотелось пошевелить лопатками из-за колючих взглядов в спину. Знала, что так будет, хотя не исключаю, что эти самые взгляды я сама себе надумала.

Как выяснилось, настроиться на всеобщую нелюбовь невозможно, поэтому, едва закончилось занятие, я тут же сбежала, выскочив из аудитории одной из первых. Но весть о моем появлении разнеслась быстро, и у входа меня ждали. Высокая яркая брюнетка, явно старшекурсница. На ее воротничке красовался родовой герб. Не Нордвингов, Дерриотов. Ветвь послабее и помладше, но они всегда были на одной стороне и против нас ополчились с удовольствием, словно стервятники, учуявшие раненого хищника.

– Катриона Лаушар… – протянула она с нехорошей улыбкой. А ее свита, состоящая из нескольких темных девчонок, начала хихикать. – Все же твои родители оказались настолько беспощадны, что отправили тебя учиться в ВШХ.

– Рада, что моя слава идет впереди меня.

– Не твоя, а твоего аморального преступника-братца. Ты очень зря явилась сюда. И никогда не получишь диплом.

– Не ты ли мне помешаешь? – фыркнула я.

– Дело не во мне. Тебе будут мешать все, такое указание уже есть. Тебе в ВШХ не рады. Ни студенты, ни преподаватели.

– И от кого, позволь узнать, исходит это указание?

– Какая разница? Это знание ничего не изменит. Лучше уйди сама – дружеский совет.

– Дружеский совет от одной из Дерриотов? – усмехнулась я, пытаясь не показать, что нахожусь на пределе. – И с чего бы мне им пользоваться?

Вот знала, что мне не позволят пройти мимо. Но я была бы не я, если бы не подготовилась к попытке оттеснить меня к стене. Одно слово – и светлая магия проросла в сумочках старшекурсниц диковинными цветами. Вьющиеся стебли ползли по изящным ручкам-цепочкам, прорывали дорогую кожу и сеяли панику.

– Тварь! Это же Даволье Саганно! – взвизгнула моя соперница, с ужасом взирая на испорченную дизайнерскую сумочку и пытаясь нанести ответный удар.

Идиотка наивная. Словно первокурсница.

– Пришлешь счет, – отмахнулась я, наблюдая за тем, как девица собирает силу.

Темные, в отличие светлых, не имеют своего резерва. Как паразиты, они тянут энергию из всего живого вокруг.

У меня взять силу невозможно. Очень древняя родовая защита не позволит нападающему это сделать. И остаться в живых – тоже. А кроме меня и непригодных для заимствования силы темных, живые тут только ростки, созданные моей же магией.

Урожденная Дерриот, имени которой я так и не узнала, начала вытягивать силу из созданных мной цветов. Сама, никто ее не заставлял. Мне же оставалось только смотреть, как сначала сжимаются и вянут цветы и стебли, а потом рассыпаются черным вонючим облаком. Нужно было лишь вовремя отпрыгнуть и гордо продефилировать по коридору в сторону столовой, оставив компашку откашливаться и тереть слезящиеся глаза. Пепел цветка эндриса испокон веков использовали при защите. Был он ядовит, вызывал кашель и слезотечение. Не смертельно, но неприятно.