Страница 19 из 24
Выбор в пользу Мексики, сделанный руководством III Интернационала, основывался на тогдашнем понимании большевистским руководством геополитического положения данной страны и преувеличенной оценке ее революционного потенциала, основанной не на реальном знании политической ситуации и состояния рабочего движения страны, а на иллюзорных представлениях о них. Миссия Бородина была задумана как многоходовая комбинация. Одновременно решалось несколько задач как стратегических, так и тактических. Одни были связаны собственно с Коминтерном, другие – с соображениями дипломатического характера в Мексике и США. 17 апреля 1919 г. председатель Совнаркома РСФСР В.И. Ленин подписал документы о назначении М. Грузенберга (Бородина) генеральным консулом РСФСР при правительстве Мексики, уполномочив его на ведение переговоров об установлении дружественных межправительственных отношений[152]. Безусловно, Москва учитывала тот факт, что из всех латиноамериканских стран, поддерживавших дипломатические отношения с Россией к моменту Октябрьской революции, лишь Мексика не разорвала их после прихода к власти большевиков, а лишь приостановила [153]. Хотя логичнее было бы направить для переговоров полномочного представителя, Бородин был назначен лишь консулом. Это было связано с тем, что с 1913 г. назначенного российского посла в Мехико не было, но консулы продолжали работать.
Немаловажную роль играло то, что руководство Советской России и III Интернационала не могло не видеть в Мексике потенциального союзника и явно намеревалось сыграть на политической ситуации в стране и особенностях ее взаимоотношений с США, связанных с завершением буржуазно-демократической революции, носившей явно антиамериканскую окраску. Это вкупе с «прогерманской ориентацией» президента В. Каррансы привело к серьезному кризису в отношениях с США. Хотя Карранса и не был, как это показывают исследования ряда мексиканских авторов, «германофилом» в строгом смысле этого слова (он лишь хотел сохранить хорошие отношения со всеми европейскими государствами вне зависимости от их отношения к войне), победы Германии и её союзников способствовали росту антиамериканских настроений в Мексике. К тому же Германия открыто пользовалась свободным доступом в мексиканские порты для военных целей, а публичные заявления немецкого посланника фон Экхардта о стремлении мексиканского президента к установлению более тесных отношений с кайзером Вильгельмом II способствовали нагнетанию «тревожной и опасной обстановки». В то же время Карранса использовал Германию для того, чтобы шантажировать США своими «контактами» с Берлином. Эта тактика оказалась частично успешной, по крайней мере во время войны: перед лицом увеличивающегося напряжения в американо-германских отношениях президент США В. Вильсон де-факто признал правительство Каррансы[154]. Важно другое: президент Мексики рассматривался общественным мнением США как союзник немцев, и после поражения Германии ему пришлось столкнуться с куда более грозной опасностью интервенции со стороны США, чем ранее. Об этом регулярно информировало правительство Генеральное консульство Мексики в Нью-Йорке [155]. Именно на этих настроениях, вероятно, и предполагали сыграть руководители (б), НКИД РСФСР и Коминтерна.
Имеющиеся документы и материалы не позволяют с абсолютной точностью определить, какой была приоритетность задач, возложенных ИККИ и НКИД РСФСР на Бородина. Однако определенные выводы сделать все-таки возможно. Эмиссар Коминтерна и Совнаркома должен был добиться признания мексиканским правительством Советской России, дать импульс созданию коммунистических партий в Латинской Америке, обеспечить координацию действий коммунистического движения региона с центром в Мексике, организовать финансовую поддержку миссии Л. Мартенса в США и латиноамериканских компартий[156]. И хотя решение этих задач было чрезвычайно важным делом, оно тем не менее носило тактический характер. Но были и другие соображения – стратегические.
Радикальный американский журналист К. Билс полагал: основной задачей Бородина было не допустить вступления США в войну против Советской России, организовав «такие неприятности в Мексике», которые подвигли бы Вашингтон на вооружённую интервенцию в эту страну[157] и связали бы американцам руки нерешенными проблемами вблизи собственных границ. Идейным и организационным центром создания таких трудностей для США потенциально могла бы стать мексиканская компартия, работа которой, несомненно, приобрела бы антиамериканский характер. Судя по воспоминаниям М.Н. Роя, Москва не только не считала, что подобная деятельность испортит отношения с Мексикой, наоборот, рассчитывала на поддержку её президента, полагая, что антиимпериалистическая направленность коммунистического движения вполне сочетается с основным вектором внешней политики Мексики – противостоянием с Соединенными Штатами.
О целях миссии Бородина рассуждал в своих мемуарах и один из основателей компартии Мексики, а позднее видный историк Х. Валадес. Его предположение о том, что одной из целей визита была организация компартии, подтверждается архивными документами. Слова же о желании Москвы «воспользоваться недовольством А. Обрегона и других мексиканских генералов правительством В. Каррансы, объединить мексиканских военных руководителей, обратив их в коммунизм, поднять их на восстание под красным знаменем и взять власть»[158], вряд ли соответствуют действительности. Такой вывод можно сделать на том простом основании, что в то время руководство Советской России не имело ни малейшего представления о противоречиях, существовавших внутри правящей мексиканской элиты. И если лидеры Коминтерна легко могли пойти на смелый эксперимент по созданию компартии в далекой стране, основанный (в отсутствие точной информации) на уверенности в том, что революция в Мексике не может не быть антиамериканской, то сценарий военного переворота, осуществленного генералами-коммунистами в 1919 г., в Москве явно не планировался. Мексиканский историк, похоже, попросту спутал визит Бородина с планами мексиканских коммунистов в 1920 г. и их попыткой установить контакты с обрегонистским движением и, в частности, с генералом Ф.Х. Мухикой.
Наличие в Москве консульства Мексики привело к мысли использовать для планировавшейся миссии, учитывая сложности передвижений эмиссара советского правительства по Европе и США, дипломатическое прикрытие. С этой целью была организована сложная комбинация с участием высокопоставленных функционеров Совнаркома и Коминтерна. Техническая сторона поездки Бородина прорабатывалась достаточно серьезно. В марте 1919 г. замнаркома иностранных дел Л. Карахан сообщил и. о. консула Мексики В. Блидину о желании СНК создать Русско-Мексиканскую торговую палату и направить в связи с этим в Мехико М. Бородина для доставки правительству Каррансы соответствующих предложений в диппакете с печатями мексиканского консульства. От консула требовалось выдать советскому представителю мексиканский дипломатический паспорт и свидетельство о пребывании его в должности вице-консула Мексики в Москве. Для обеспечения безопасности поездки Бородина вместе с ним был направлен секретарь консульства Х. Вильярдо[159]. Их совместное путешествие продлилось до мая-июня 1919 г., а затем эмиссар Коминтерна и НКИД уже самостоятельно отправился в США. Проследившим за ним сотрудникам американских спецслужб удалось выяснить, что тот встретился с сотрудником бюро Л. Мартенса (неофициально представлявшего интересы Советской России) Дубровским, после чего продолжил поездку в Мексику[160].
152
Мандат М.М. Грузенберга // РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 9324. Л. 1–1 об.; В.И. Ленин. Биографическая хроника. Т. 7: Март-ноябрь 1919 г. М., 1976. С. 96; Советско-мексиканские отношения (1917–1980): Сб. документов. М., 1981. С. 9–10. Вопросы предстоящей поездки обсуждались Бородиным как с главой советского правительства (24 марта), так и с наркомом внешней торговли Л. Красиным (по просьбе Ленина). В.И. Ленин. Биографическая хроника. Т. 7. С. 16.
153
Cárdenas H. Las relaciones mexicano-soviéticas. México, 1974. Р. 40; Cárdenas H. Historia de las relaciones diplomáticas entre México y Rusia. México, 1993. Р. 148.
154
Durjn E. Guerra y revolución. Las grandes potencias y México. 1914–1918, México, 1985. Р. 134, 139; Valadés J.C. Historia General de la Revolución Mexicana. Vol. 6. Intromisi-n extranjera, México, 1985. Р. 200, 210–211.
155
Katz F. La guerra secreta en México, vol. 2. México, 1982. P. 229–232; Archivo Hist-rico de la Secretar’a de Relaciones Exteriores (México). Expediente 17-17-270.
156
Gomez M. From Mexico to Moscow // Survey (London). 1964. № 53. P. 36, 39; Письмо С. Рутгерса С. Панкхёрст 3.6.1920 // РГАСПИ. Ф. 497. Оп. 2. Д. 2. Л. 199; Clissold S. (ed.). Soviet Relations with Latin America. 1918–1968. A Documentary Survey. N.Y.; L.; Toronto, 1970. Р. 3; см. также: Oswald G.J. and Strover A.J. The Soviet Union and Latin America. N.Y., 1970. Р. 16; M.N. Roy’s Memoirs. Calcutta. P. 198–199; Souvarine B. Michel Borodine en Amerique // Freymond J. (ed.) Contributions a l’histoire du Comintern. Geneve, 1965. P. 97–101. Обсуждение целей поездки см.: Хейфец В.Л., Хейфец Л.С. Михаил Бородин в Новом Свете: дипломат или миссионер Коминтерна? // Americana: Материалы международной научной конференции «Россия и страны Америки: опыт исторического взаимодействия». Вып. 2. Волгоград, 1998. С. 118–131; см. также: Хейфец В.Л. Коминтерн и Латинская Америка. 1919–1921 гг. Дис… канд. ист. наук. СПб., 1998; Хейфец В.Л. Коминтерн и эволюция левого движения Мексики. СПб., 2006.
157
Beals C. Glass Houses. Ten Years of Free Lancing. Philadelphia; N.Y.; Toronto, 1938. Р. 45.
158
Valadés J.C. Memorias de un joven rebelde, 2a parte. Universidad Aut-noma de Sinaloa, 1986. Р. 88.
159
Дипломатическое прикрытие было необходимо Бородину в первую очередь потому, что он перевозил около 45 тыс. долларов и драгоценности стоимостью около полумиллиона рублей. См.: Хейфец В.Л., Хейфец Л.С. Мексиканская авантюра Советского правительства в 1919 году // Источник. 1999. № 4. С. 68; Loupan V., Lorrain P. L’argent de Moscou. Paris, 1994. Р. 50; Запрос М. Литвинова в НКИД и Коминтерн 14.12.1919 // РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 18. Д. 6. Л. 20; Депеша Коминтерна (Я. Берзин, Клингер) и Г. Чичерина Литвинову 18.12.1919 // Там же. Ф. 2. Оп. 2. Д. 220. Л. 1–1 об.
160
Jacobs D.N. Borodin. Stalin’s Man in China. Cambridge, 1981. Р. 61–62; Holubnychy L. Michael Borodin and the Chinese Revolution, 1923–1925. N.Y., 1981. Р. 45; Spolansky J. The Communist Trail in America. N.Y., 1951. P. 173–174.