Страница 4 из 8
Период противостояния между жирондистами и монтаньярами – 1792–1793 гг. – характеризовался долгой и бурной полемикой между изданиями двух политических групп, при этом правительство вплоть до 2 июня 1793 г. старалось поддерживать жирондистские газеты. Комитет общественного спасения также прибегал к разнообразным формам контроля над прессой, в том числе была восстановлена цензура[36]. 29 марта 1793 г. был принят декрет, грозивший смертной казнью любому журналисту, рискнувшему поднять голос в пользу реставрации монархии или призывавшему к роспуску Конвента. Благодаря этому законодательному акту количество роялистских изданий в провинции значительно сократилось, а в период Великого террора с апреля по июль 1794 г. оппозиционная пресса практически исчезла.
После падения диктатуры монтаньяров на некоторое время контроль над периодикой со стороны правительства ослаб, хотя влияние прессы на политический процесс скорее росло. Редакторы и владельцы газет нередко становились политическими фигурами национального или регионального масштаба. В условиях, когда политические клубы, оппозиционные действующему правительству, постоянно подвергались гонениям и нередко закрывались, именно периодические издания становились важными центрами политического процесса в стране. Именно вокруг них формировались общественные группы, имевшие определенное политическое влияние.
Однако постоянные нападки прессы на Директорию и резкий рост популярности роялистов в провинции привели к тому, что 27 жерминаля IV года (16 апреля 1796 г.) был принят первый в истории Франции закон, целиком посвященный печати, согласно которому под каждым опубликованным материалом должна была ставиться подпись его автора, а газеты должны были сообщать имена и адреса своих издателей[37]. Этот закон, направленный и против роялистов, и против «анархистов» (т. е. бывших якобинцев), предусматривал смертную казнь для тех, кто будет публично призывать к любым изменениям в конституции III года. 18 фрюктидора V года (4 сентября 1797 г.) депутаты-роялисты были арестованы, результаты выборов в 53 департаментах отменены, а лидеры монархистов, среди которых оказались десятки журналистов, подверглись репрессиям и депортации. Согласно новому закону от 19 фрюктидора вся печать (то есть и периодика, и книжные издания) передавалась под надзор полиции. Несмотря на столь жесткие репрессии, некоторым изданиям удалось избежать исчезновения, сменив названия и сохранив сеть подписчиков.
Одновременно началось фискально-экономическое давление на прессу, которое оказалось особенно чувствительно для небольших изданий, в том числе региональных. В сентябре и октябре 1797 г. издателей обязали выпускать газеты исключительно на бумаге с гербовым штемпелем, что значительно облегчило контроль над подписчиками и увеличило саму стоимость подписки[38]. Это нововведение, ставшее фактически налогом на газеты, вынудило многие ежедневные издания снизить периодичность, а переход от ежедневного режима публикации к любому другому изменял всю экономику малых издательств и частных редакций. Отныне газеты, выходившие два или три раза неделю, проигрывали парижским и зарубежным ежедневным изданиям в скорости доставки финансовых, политических и военных новостей из-за рубежа. Кроме того, снижение периодичности приводило к сокращению штатов и часто вело к снижению качества печати и издания в целом. По данным Ж. Фейеля, в некоторых регионах, например в Эльзасе, за год с сентября 1797 по сентябрь 1798 г. исчезли все ежедневные региональные газеты[39].
Однако политические и налоговые сложности были не единственными. Почтовая служба заметно деградировала в период Революции. Отправления доставлялись с задержками и нередко пропадали. Для того чтобы восстановить порядок в почтовом деле, Директория в декабре 1795 г. установила новый почтовый тариф в 25 су на доставку газет, что значительно повысило стоимость подписки. Скорее всего, такое решение было продиктовано в первую очередь фискальными соображениями – Директории нужны были средства на восстановление регулярного почтового сообщения внутри страны, но оно одновременно нанесло еще один удар по экономике небольших издателей. В условиях роста цен на подписку читатели сокращали число выписываемых газет, отдавая предпочтение ежедневным и наиболее авторитетным изданиям. Кроме того, из-за нехватки почтовых служащих и для того, чтобы хоть немного придать всему процессу доставки почты видимость регулярности, изменился порядок рассылки газет по департаментам: в нечетные дни почта отправлялась на запад, север, восток, в четные – юго-запад, центр и юго-восток. Таким образом, читатели в провинции теряли возможность получать свежую прессу каждый день. Газеты не желали мириться с потерей прибыли и читателей, а потому были вынуждены обходить почтовую монополию и создавать свои сети распространения, нанимать курьеров, оплачивать транспорт. В условиях фискального и политического давления в 1796–1799 гг. обострилась конкуренция за подписчиков между региональными и парижскими газетами, во время которой фактор экономической устойчивости издательства становился ключевым и особо важную роль играли собственные (частные) региональные сети доставки[40].
После переворота 18 фрюктидора Директория создала секретное подразделение – так называемое «политическое бюро», которое готовило статьи к публикации и занималось вопросами оплаты редакций парижских газет и отдельных авторов. «Бюро» следило за политической позицией периодических изданий. Его фактический руководитель – революционный публицист и убежденный республиканец Венсан Барбе дю Бертран – регулярно направлял членам Директории доклады о ситуации в стране, внешней политике, подготовке к выборам. Он же направлял одобренные Директорией тексты для публикации в различные газеты. Курировал деятельность платных политических журналистов генеральный секретарь Директории Лагард, он же отвечал за вопросы финансирования печати, но главным вдохновителем-идеологом бюро являлся директор Жан-Франсуа Ребель[41]. В известной степени создание такого органа было естественной реакцией властей на небывалый успех роялистской публицистики и необходимость «регулировки» общественного мнения без участия министерства внутренних дел[42].
В результате очередного переворота 30 прериаля VII года (18 июня 1799 г.) под давлением «полевевших» Законодательных Советов деятельность бюро остановилась, и на несколько месяцев была восстановлена относительная свобода печати[43]. Фонды РГАСПИ хранят несколько писем Венсана Барбе, который безуспешно предлагал правительству осенью 1799 г. свои услуги, но в это время тактика властей по работе с прессой изменилась[44]. Новую линию в отношении контроля за журналистикой олицетворял директор Э.-Ж. Сийес, который негодовал по поводу якобы вредной и опасной для режима якобинской печати (прежде всего Journal des hommes libres под редакцией Дюваля и Антонелля), заявляя, что Директория должна немедленно «вырвать из рук нескольких порочных отцеубийц кинжал отчаянных заговорщиков», то есть снова ограничить свободу печати в ожидании нового закона о прессе, а «общественное мнение не будет день за днем подвергаться порче и искажению»[45]. 2 сентября 1799 г. по приказу обновленной Директории вновь были проведены репрессии против ряда известных редакторов и журналистов, заподозренных в роялизме: они были высланы за границу, а за пять дней до брюмерианского переворота в Люксембургском дворце было принято решение о полной отмене свободы печати и подготовлен перечень газет, которым было дозволено публиковаться [46].
36
См. подробнее: Бурден Ф. Революционная аккультурация: борьба за новую социабильность // Французский ежегодник. 2001. М., 2001. С. 205.
37
См.: Popkin J. D. Revolutionary news… P. 173.
38
BertaudJ.-P. La presse contre-revolutio
39
Feyel G. Réflexions pour une histoire matérielle et économique de la presse départementale sous la Révolution. P. XXI.
40
Директория неоднократно пыталась установить эффективные преграды на пути распространения газет, особенно роялистских. 24 августа 1798 г. был возобновлен запрет на доставку газет частными экипажами. См.: Feyel G. Réflexions pour une histoire matérielle et économique de la presse départementale sous la Révolution. P. 22.
41
Подробнее о роли Ж.-Ф. Ребеля в становлении бюро и контроле за печатью см.: Suratteau J.-R. Bischoff A. Jean-François Reubell, l’Alsacien de la Révolution française. Mulhouse, 1995.
42
О деятельности бюро: Митрофанов А. А. Россия как «антипод Французской революции». Политическое бюро Директории и генезис «русофобии» во Франции // Диалог со временем. 2018. № 64. С. 102–111.
43
Ibid. Р 174–175.
44
РГАСПИ. Ф. 320. Оп. 1. Д. 3. Письма В. Барбе Ж. П. Баррасу (Л. 1-13 об., сентябрь 1799 г.).
45
Avenel H. Histoire de la presse française depuis 1789 jusqu’a nos jours. Paris, 1900. P. 172.
46
BertaudJ. P. La presse contre-revolutio