Русский ориентализм. Азия в российском сознании от эпохи Петра Великого до Белой эмиграции

Начиная с Белинского многие критики видели в образах мадонноподобной Марии, с одной стороны, и знойной Заремы, а также деспотичного хана, с другой – четкую оппозицию между Западом и Востоком327. Однако один советский литературовед указал, что поэт не отдает предпочтения ни чисто западной красавице, ни ее страстной восточной сопернице. Вместо этого Пушкин изображает их, как две стороны одной женской медали328. А что касается хана, то пусть он и характеризуется как «бич народов, Татарин буйный», чувство к недостижимой принцессе облагораживает его. Читатель в итоге ощущает симпатию к обезумевшему от любви крымскому правителю.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «