Страница 2 из 10
В том, что касается личности и правления императора Николая I, я опиралась на труды современных специалистов по российской истории XIX века, прежде всего – на работы Л.М. Ляшенко и Л.В. Выскочкова. При изучении вопросов, связанных с восприятием французами России и русских, большим подспорьем послужили книги Мишеля Кадо и Шарля Корбе[2].
Хочу выразить огромную благодарность доктору исторических наук Александру Викторовичу Чудинову и доктору исторических наук Дмитрию Юрьевичу Бовыкину за помощь в работе над книгой, а также ценные советы и рекомендации. Я признательна также доктору исторических наук, члену-корреспонденту РАН Петру Петровичу Черкасову за идею написания этой книги и многолетнее сотрудничество. Я искренне благодарна научному сотруднику Отдела рукописей Российской национальной библиотеки Елене Михайловой за доброжелательное отношение и помощь в поиске материала.
Немного историографии
Прежде чем начать повествование об истории российско-французских отношений и личностях государей двух стран, остановимся вкратце на историографическом аспекте, дабы воздать должное предшественникам, коллегам-историкам. Что и как они изучали в истории двусторонних отношений России и Франции XIX столетия?[3]
Прежде всего, внимание историков привлекало начало века: время проникновения в русское общество идей Французской революции, идеалов свободы и прав человека, оказавших немалое влияние на умонастроения русской интеллигенции и всю интеллектуальную жизнь эпохи[4], а также конец столетия: время заключения франко-русского союза. А вот российско-французские отношения в 1830– 1840-х годах долгое время оставались почти не исследованной темой. Во многом это было связано с тем, что и эпоха Николая I, и годы правления Луи-Филиппа воспринимались советскими историками как период господства консерватизма, закончившийся в одной стране смертью императора и поражением в Крымской войне, в другой – с Февральской революцией 1848 г. и отречением Луи-Филиппа от престола. Период Июльской монархии и во французской, и в отечественной науке рассматривался как некое промежуточное звено, переходный этап между революциями и империями, когда не было достигнуто значимых позитивных результатов (за исключением экономического роста), а напротив, зрели предпосылки очередного революционного взрыва.
В настоящее время историографическая ситуация во многом изменилась, и отношения между Россией и Францией в эпоху императора Николая I и короля Луи-Филиппа становятся привлекательными сюжетами для исследователей.
За последнюю четверть века историческая наука претерпела серьезные изменения парадигмального свойства, пройдя через ряд кризисов, или «поворотов». Если «поворот» конца 1980 – 1990-х гг. был обусловлен прежде всего политико-идеологическими процессами, имевшими место в нашей стране, то переосмысление методологии истории в последней четверти века во многом связано с глубинными процессами, происходившими в историческом знании как таковом. Это связано с очередным кризисом исторической науки, на сей раз постмодернистским, который если и не расколол сообщество историков, то поставил новые вопросы, очертил новые методологические подходы и приемы. И те, кто принял постмодернистский вызов, и те, кто, по их собственному определению, так и остались «позитивистскими троглодитами», вынуждены реагировать на изменения, происходящие как в исторической науке в целом, так и в интеллектуальном пространстве.
Это не могло не затронуть и исследователей, занимающихся проблемами внешней политики и международных отношений. В данной сфере, помимо собственно методологических аспектов изучения истории, существенную роль играют текущая политика и международная ситуация. В работах, посвященных международным отношениям прошлых столетий, очень часто прослеживается тенденция актуализации истории, а идея о том, что «история – служанка идеологии», причем без всякой негативной коннотации, наглядно иллюстрирует современное состояние исследований во многих странах по данной тематике.
Казалось бы, история двусторонних отношений – это в первую очередь дипломатия. Но классические дипломатические исследования в духе Антонена Дебидура уже давно не появляются, причем это общемировая тенденция. Современные французские ученые сожалеют о сложившейся в науке ситуации: дипломатическая история не привлекает такого пристального внимания, как прежде. Видимо, это связано с общим кризисом позитивистской методологии с ее стремлением к глобальным обобщениям и конструкциям.
Можно сказать, что современная дипломатическая история российско-французских отношений развивается в модернизированном виде, а именно сквозь призму персонификации истории, рассмотрения ее через личности – как известные, так и не очень. То есть это история дипломатии в лицах. Здесь бесспорным лидером является Петр Петрович Черкасов, создавший целую галерею образов в рамках дипломатической истории Франции и России. Применимо к XIX в. – это работы о Якове Толстом и продолжение серии двойных портретов – императоры Александр II и Наполеон III[5]. С присущим ему литературным мастерством П.П. Черкасов создает не просто яркие портреты, порой извлекая своих персонажей из исторического забвения, но и проводит глубокий анализ истории двусторонних отношений, основанный на детальном изучении российских и французских архивов. На мой взгляд, работы этого автора являются одним из ярких примеров плодотворного синтеза классической науки и новаций, основанного на высочайшем профессионализме и тщательнейшем анализе документов.
В жанре научно-популярной истории написана книга П.П. Черкасова «Шпионские и иные истории из архивов России и Франции»[6]. С одной стороны, эта книга удовлетворяет интерес широких читателей ко всему шпионско-детективному. С другой – приучает к серьезной научной литературе, написанной на основе изучения архивных материалов, при этом талантливо, литературно и доступно.
Особо отмечу выпускаемый под руководством П.П. Черкасова сборник «Россия и Франция. XVIII–XX века». Анализ публикаций этого периодического издания может быть предметом самостоятельного научного исследования. Сам факт того, что сборник пережил сложные времена (а счет его выпусков пошел уже на второй десяток), – это, несомненно, личная заслуга его главного редактора.
В русле классических дипломатических исследований плодотворно работает петербургская исследовательница Татьяна Николаевна Гончарова. В своей кандидатской диссертации, написанной на основе документов из российских и французских архивов, она анализирует деятельность французских и российских дипломатов, а также французских консульств в России[7]. Это весьма важное исследование, содержащее ту самую фактуру, без которой никакие методологические повороты просто невозможны. Кроме того, у Т.Н. Гончаровой имеется целая серия научных статей, посвященных дипломатическим и культурным контактам между Санкт-Петербургом и Парижем в 1814–1848 гг.[8], в том числе с выходом на историю повседневности.
Исследование повседневной жизни – один из ведущих сюжетов современной мировой историографии, одно из кардинальных направлений как российской, так и французской исторической науки, получившее свое развитие еще в середине прошлого века в связи с деятельностью школы «Анналов».
Применимо к истории российско-французских отношений особо выделю работы известного переводчика, филолога и историка Веры Аркадьевны Мильчиной, в частности, ее книгу «Париж в 1814–1848 годах: Повседневная жизнь»[9]. В этой работе определенное место уделяется и франко-российским связям. Новая книга В.А. Миль-чиной «“Французы полезные и вредные”. Надзор за иностранцами в России при Николае I» посвящена разнообразным аспектам пребывания французов в России и представляет собой серию блестящих очерков, основанных на богатом документальном материале[10].
2
Об этих работах речь пойдет впереди.
3
Проблематика Отечественной войны 1812 г. и Наполеоновских войн в целом здесь не рассматривается.
4
Французы в научной и интеллектуальной жизни России XIX века. М., 2013. С. 6.
5
Черкасов П.П. Русский агент во Франции. Яков Николаевич Толстой (1791–1867). М., 2008; он же. Александр II и Наполеон III. М., 2015; он же. Граф П.Д. Киселев – российский посол во Франции (1856–1862) // Россия и Франция XVIII–XX века. Выпуск 11. М., 2014.
6
Черкасов П.П. Шпионские и иные истории из архивов России и Франции. М., 2015.
7
Гончарова Т.Н. Французские дипломатическая и консульская службы в России: 1814–1848 гг. Дис. … канд. ист. наук. СПб., 2009.
8
Гончарова Т.Н. Опыт самодержавия. Поль де Бургоэн в России (1828–1832) // Международные отношения в новое и новейшее время. Материалы международной научной конференции, посвященной памяти профессора К.Б. Виноградова. СПб., 2005. C. 94–99; она же. Ориентализм и политическое наблюдение французских дипломатов в Новороссии в 20–30-е гг. XIX в. // Актуальные проблемы истории нового и новейшего времени. Сборник материалов международной конференции преподавателей, аспирантов и студентов по проблемам истории XVII–XX вв. СПб., 2006; она же. Посольство Франции и светская жизнь Санкт-Петербурга в первой половине XIX в. // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2. Выпуск 2. СПбГУ, 2008. С. 141–147; она же. Французские дипломаты в России (1814–1848): персоналии и карьеры // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2. 2008. Выпуск 4. Ч. 1. С. 130–136; она же. Внешняя политика Российской империи и ее творцы в описаниях французских дипломатов (1814– 1840-е гг.) // Труды кафедры истории Нового и Новейшего времени Санкт-Петербургского государственного университета. 2008. № 2 / Сост. Б.П. Заостровцев. СПб., 2009.
9
Мильчина В.А. Париж в 1814–1848 годах: повседневная жизнь. М., 2013.
10
Мильчина В.А. «“Французы полезные и вредные”. Надзор за иностранцами в России при Николае I». М., 2017.