Кент

Если это был сон, то какой-то явно извращенный!

А если это такое последствие высокой температуры, то скоро все пройдет само собой!

— Скажи 86! — просипела я, сморщившись так, словно мне в глотку запихали микс из лайма, лимона и имбиря, отчетливо слыша, как гулкие шаги приблизились настолько, что я ощутила, как облако ароматного дыма осело прямо на меня, заставляя распахнуть глаза и увидеть призрачные синеватые кольца, которые словно пытались меня окольцевать и отдать в вечное рабство одному голубоглазому нахалу и наглецу с невероятной улыбкой.

— Кажется, все еще хуже, чем я думал! — хохотнул надо мной Бродяга, возвышаясь собственной персоной и рассматривая с явным интересом, пока я куталась глубже в десятый плед поверх восьмого одеяла, пытаясь прирасти прямо к медведю, ошарашено выдохнув едва слышно:

— Точно не бред…был бы бредом сказал то, что я попросила.

Когда его лицо показалось прямо надо мной, было жуткое ощущение, что я сейчас стану частью матраса. Вернее я искренне этого хотела сама!

— У тебя еще осталось? — улыбались его губы как всегда нагло, но вместе с тем до жути обаятельно и озорно, пока глаза полыхали какими-то затаенными эмоциями, словно мужчина послушно прятал в себе все то, что опаляло в его взгляде обычно.

— Что, прости?

— То, что ты куришь, осталось еще? Потому что без дури нормальный человек просто не способен говорить все то, что ты лопочешь, писюха!

Господи, я и так умираю, на кой фиг ты еще его привел?!

Сведя брови и стиснув зубы, я буквально прошипела:

— У меня температура вообще-то!

— Весомый аргумент! — рассмеялся Бродяга, выгибая брови и окидывая заинтересованным взглядом мою комнату и меня, отчего смена холода и жара резко переключилась новый приступом обжигающего жара, особенно когда его глаза буквально забирались под толщи одеял, касаясь меня так….так, как он целовал в раздевалке, едва касаясь губами и разрывая меня разрядом молнии.

И снова в этом взгляде полыхнуло все то, отчего я забывала, как дышать.

Жадность. Голод. Что-то такое тяжелое и колкое, как осколок бритвы.

Полыхнуло на долю секунды, когда Бродяга снова рассмеялся, склоняясь надо мной еще сильнее, отчего его аромат коснулся моей кожи, пробравшись даже через тонны материала, и в его глазах заплясал азарт и лукавость:

— Писюха, поверить не могу! Сколько тебе все-таки лет? Ты до сих пор спишь с медведем?

— Я не сплю с медведем….- пробурчала я, краснея прямо на глазах, потому что этого представителя плюшевого вида сложно было не заметить под одеялом, если он был со мной почти одного роста.

— Правильно, чтобы с ним СПАТЬ у него должно быть как минимум на одну конечность больше. А вообще пора уже спать с кем-нибудь другим!

Бродяга выпрямился, усмехнувшись и дернув многозначительно бровью, отчего я не удержалась, чтобы не съязвить в ответ:

— Мишка лучше! Он пушистый!

— Спорим я лучше и у меня тоже есть кое-что очень даже пушистое!

— Фу, как это пошло!

— Я о голове, девочка, — расхохотался он, тряхнув своей шевелюрой, которая как обычно была небрежно зачесана назад, и подмигивая мне лукаво и весело, — Но ход твоих мыслей мне нравится!

Мужчина отвернулся от меня, прошагав размеренно до зала, включая по дороге везде свет и как-то по хозяйски скидывая с себя тонкую кожаную куртку в глубокое кресло, не видя, как я активно потерла кулаками глаза, уставившись на его высокую и такую сбитую фигуру, в которой все было так ладно, красиво и мужественно.

Ни грамма лишнего жира, ни сантиметра излишне выпирающих мышц, как обычно бывает у качков, что питаются смесями и походят скорее на быков, нежели на людей. В Бродяге все было настолько органично, красиво и …чертовски сексуально, что я не заметила за собой, как вытягиваю шею, выглядывая с кровати за его передвижениями по дому.

Моему дому, черт возьми!

— Как ты здесь оказался? — прохрипела я, стараясь говорить как можно громче, и поморщившись оттого, как сразу засаднило глотку, слыша, что Бродяга снова прошагал до коридора и зашуршал пакетами, которые, очевидно, унес на кухню, судя по тому, что дверца холодильника хлопнула.

— Через дверь вошел, — как ни в чем не бывало отозвался Бродяга из кухни, продолжая шуршать пакетами и, к счастью, не видя того, как судорожно я вошкалась на кровати, в поисках зеркальца, приглаживая на себе взлохмаченные волосы и пытаясь придать лицу более менее сносный вид, что совершенно не получалось, учитывая мое плачевное состояние.

— Я слышала, что через дверь! Откуда у тебя ключи от моих дверей?

— Мне не нужны ключи, чтобы войти туда, куда я хочу, — раздался его голос с явной ухмылкой, когда я закатила глаза от его самонадеянности.

Ну надо подумать!

Прям ловелас, казанова, домушник и трахатель всего живого в одном флаконе!

— Кстати, передай родне, которая живет с тобой, что замок у вас некудышный. Если я его смог открыть, особо не напрягаясь, то профессиональные воры сделают это и глазом не моргнув.

— Очень оптимистично, — недовольно пробормотала я, прислушиваясь к тому, что он там делал на моей кухне, хозяйничая так, словно забирался к нам далеко не первый раз, отчего холодильник хлопал, как и дверцы шкафов, где стояла вся утварь и посуда.

Неужели собирался что-нибудь приготовить для меня?!..

Я ошарашено посмотрела на медведя, словно он мог понять меня в эту секунду.

— Ладно, хорошо. Как ты сюда попал, мы разобрались, — деловито проговорила я снова, пытаясь скрыть неожиданно нахлынувшее смущение и какой-то внутренний трепет, — Вопрос следующий: для чего?

Бродяга снова зашуршал пакетами и послышался звук, когда что-то стеклянное ставят на столешницу, и раздался его веселый и явно слегка насмехающийся голос:

— Кажется, ты будешь первой девчонкой, удочеренной парой геев. Никогда еще не видел такого, чтобы Себ так трясся над кем-нибудь, кроме своего маникюра и ширинкой мужа.

— Это не ответ!

Мои смелые эротические фантазии о Бродяге, облаченном в мамин фартук и варящим мне куриный супчик, таяли буквально на глазах, когда он появился в дверном проеме спальни, облаченный как обычно в очередную белую майку-борцовку и потертые синие джинсы, и первым делом на что я обратила внимание кроме него самого — это три бутылки дорогущей водки, в одной из которой была змея!

— Все очень просто, писюха. Себ с ума сходит на работе, что ты болеешь и дома одна. Сам прийти не может до утра. Поэтому отправил меня к тебе, чтобы я присмотрел за тобой.

Я медленно моргнула, пытаясь найти в действиях Себа хотя бы долю логики и построить цепочку его нетрадиционного восприятия мира, которая привела его почему-то именно к Бродяге!

Почему не Зак, например?!

Почему в няньки был приставлен именно этот тип с его вечно голодными, раздевающими глазами?…

Словно копчиком чуя, что я в эту самую секунду вспоминаю упругий зад, мечтая заехать по нему хотя бы одним пинком, Себ зазвонил в очередной раз, отчего мой телефон разрывался, истерично напевая одну из моих любимых мелодий.

— Да? — наглости Бродяге было просто не занимать, когда он ловко протянул руку к моему телефону, ответив с ухмылкой и глядя на меня лукаво и весело, пока я надувшись сидела в тонне одеял, глядя на него максимально убивающим взглядом и демонстративно обнимая медведя, — Расслабь булки, красавчик, я уже на месте…В порядке она, в порядке. Если не считать, что похожа на капусту, то можно сказать, что ничего кардинально не изменилось — дышит, моргает, ругается — все как и было, никто не лежит присмрети.

Я надулась еще сильнее, натягивая почти до самых глаз растянутый ворот необъятного свитера, который когда-то принадлежал моему брату, шикнув, когда Бродяга весело подмигнул мне, зажав между щекой и плечом телефон, чтобы уместить в руках бутылки и две большие рюмки, которые аккуратно поставил на мою прикроватную тумбочку, вероломно пододвинув ее ногой ближе к кровати.

— Я же сказал тебе не переживать. Присмотрю за мелкой до утра, пока ты не явишься.