Страница 5 из 6
– Не трогай! – крик Диаса заставил отдёрнуть руку, в момент прыжка рыбки, в секунду открывшей и закрывшей зубастую пасть. Могла откусить руку! – Живо все из воды! Иначе купание станет последним в вашей…смерти. – Послышались крики; зубастые рыбёшки напали. Спастись успели только плавающие у самого берега.
– Спасибо, – кивнула Диасу, и упала в обморок. Очнулась на руках у Ники. Она рассказала; пока я лежала без сознания, группа мужчин, под руководством Бориса, которого до того я называла жирным, отправилась на охоту; все страшно проголодались. Не обошлось без жертв, однако, мужчинам удалось убить нескольких небольших, и одного крупного зверей. А десяток человек пошли за сучьями, для костра. Далеко не ходили: боялись натолкнуться на животных; собирали у края леса.
– Но не только животных, как, оказалось, следует бояться, – говорила Ника, – листья некоторых деревьев, подобно лезвию рассекают кожу. Женщина, пройдя сквозь острые длинные листья, порезала горло. Но не бойся, Анна, она жива.
– Где же костёр? Ты говоришь, ходили за сучьями.
– Внимание! – Крикнул длинноволосый мужчина, встав на большой камень, привлекая всеобщие взгляды, (вообще камней на острове достаточно, один я нашла, рисуя на песке, слушая рассказ Ники). – Я не Прометей, но дарую огонь. – Достал из кармана два камня, и поднял их к небу.
– Не выйдет, – Ника улыбнулась, – ни у кого не выходит.
– Давай без представлений, – отозвался Алик, – можешь добыть искру, так дерзай, не можешь, вали отсюда, иначе почувствуешь судьбу Прометея на собственной шкуре.
– Не горячись, друг, – улыбнулся тот, нагнулся над сучьями и сухими листьями, и потер камень о камень. Вскоре ветви объял огонь. Люди захлопали, послышались восторженные возгласы. Борис, стоявший неподалёку, негодующий от лёгкой славы длинноволосого мужчины, поспешил напомнить об ободранных тушках пойманных им животных:
– Кушать сегодня будем, аль как? – Сразу началось торопливое движение; заранее сооружённая Диасом и Аликом постройка из одной длинной и двух толстых, с раздвоенным концом палок, установилась над огнём: на длинную палку насадили мясо, и поместили в раздвоенные концы двух вкопанных в землю палок.
– Твоё имя, добытчик огня? – Алик подошёл к длинноволосому мужчине вплотную, бросив резкий взгляд.
– Рудольф, – смазливые черты расплылись в улыбке.
– Значит, буду звать Руди. Не отзовёшься, пеняй на себя.
– Руди, так Руди, в чем проблема.
– Вот и хорошо. Можешь идти.
Бросив на меня скользкий взгляд, он отошёл. Я подошла ближе к Алику.
– Зачем ты так с ним? Он же помог, – сказала я.
– Я хотел остановить, но подумал, у Алика есть объяснение столь грубому обращению, – проговорил Диас, вопросительно смотря на него. Алик вздохнул.
– Вы, будто, и не жили в нашем мире. Я таких людей насквозь вижу, глаз намётанный. Уж не знаю, как Руди попал сюда, а не прямиком в ад, может ошибка небес, а может шуточки дьявола, но поверьте, он ещё удивит.
– Нельзя грубить человеку только из-за того, что он тебе не нравится.
– Одно дело не нравится, милая, и совсем другое, знать, что человек собой представляет, – он повернулся к Диасу. – Ладно, она, но друг, куда ты смотришь? Хотя, вы правы. Зря нагрубил, он пока ничего не сделал. Убью, если осмелится.
Настала глубокая ночь, когда тушка животного на огне покрылось золотистой корочкой. Мы, я и Ника, сидели на сухой листве, которую притащили Диас и Алик. Мужчины, так же, принесли нам и себе по хорошему куску жирного, горячего мяса. Диас сел подле меня. Довольная Ника, присела возле Алика и бросала на него чувственные взгляды, чему я очень удивилась, посчитав девушку поначалу недотрогой.
– Жаль, Анна, ты не застала животное, когда на нём была шкура. Я уверенна, ничего подобного нет в нашем мире. Такие огромные лапы, такие мощные клыки!
– Жаль. Не понятно, почему я лишилась сознания, неужели рыбка напугала больше дракона? Да, и сколько я отсутствовала?
– Часа три-четыре. Мне также непонятен обморок.
– Всё стресс, он накапливается. Ты и умерла, наверное, как то неожиданно? Думаю, это также считается, – добро улыбнулся Алик.
– Не думала, что машина меня собьёт, это точно. А как умер ты?
– О, очень забавно. Поссорился с девушкой, когда принимал ванну. Она сушила волосы. Обиделась, и кинула в меня включенный фен. Он упал в воду и вот, я здесь. Ради реакции эмоциональной глупышки стоило умереть, вы бы видели её лицо. – Алик засмеялся.
– Боюсь спросить, что услышала девушка, какие слова заставили пойти на отчаянный шаг? – Улыбнулся Диас.
– «Это ничего не значило, всего лишь секс. Будь добра, захлопни входную дверь, когда будешь уходить».
– Ого, – улыбнулась я, – тогда ты заслуживаешь подобной участи.
– Все мы не без греха. А как умерла ты, красавица? – обратился он к Нике.
– Упала с балконом, – спокойно сказала она, а заметив неудовлетворённо-вопросительные взгляды, продолжила, – поливала цветы на балконе, переехали на новую, ипотечную квартиру, думала, – «ура, теперь у нас есть балкон». Только, почему-то никто не предупредил о том, что на балконе больше одного человека находиться не может. Отчим подошёл ко мне, и оп! Балкон полетел вниз.
– Он умер, тоже?
– Нет, живой, ушибся немного.
– Печальная история, – сказала я, Ника улыбнулась.
– Да, точно. Жаль нельзя вернуться и плюнуть в лицо строителям дома. А ты Диас, как умер?
– Ничего интересного. Я падший ангел, влюбился в человека, и пошёл за ней. – Мы громко рассмеялись.
– Да, – протяжно произнёс Алик, – умеешь разрядить обстановку, – вдруг вспомнил про недоеденное мясо в руке, и с удовольствием оторвал кусок зубами. – Пусть живём последние часы, но в одной руке вкусная еда, а в другой прекрасная женщина. Чего ещё желать? – Алик приобнял Нику, но увидев грозный мой взгляд, убрал руку. Диас заметил и улыбнулся.
– Да будет тебе, Анна, она не ребёнок, – сказал он.
– О чём вы? – Ника светло улыбнулась и прижалась к Алику. – Холодно становится. – Алика заметно тронул чистый, невинный, взгляд, поднятого к нему лица, и поняла я, что здесь беспокойства лишние; Алик не думал ничего дурного, Ника нравилась ему. Я улыбнулась, и вдруг зевнула. Сон волной прошёл по телу.
– Хочешь спать? – спросил Диас. Я кивнула. Он снял рубашку, постелил на листву, и отодвинулся, – ложись. – Я улыбнулась, подняла одежду, легла, и накрылась ею.
Вскоре огонь потушили, и все легли, большинство, прижавшись, друг к другу; холодный ветер не оставлял ночь как и огромная бледная луна, от которой, так же, веяло холодом. Алик спал в обнимку с Никой. Диас спросил холодно ли мне. Ответила – холодно, он пододвинулся ближе и обвил талию большой, тёплой рукой. Я растаяла. Прилив нежности заставил проснуться. Повернулась. Он лежал с закрытыми глазами. Подумала, спит. Стала разглядывать лицо. Внимание поочерёдно привлекали: чёрные брови, щетина, прямой нос, загнутые ресницы, мягкие губы. Губы, губы, губы. Приблизилась к ним, и…нет, не буду, не нужно, неправильно. Хотела отвернуться, но он задержал, сильной рукой прижал к себе и поцеловал. Затем, чуть отстранив, посмотрел тёмно-карими глазами сквозь меня, приблизился, и поцеловал снова. После позволил отвернуться, и обнял сзади, так и уснула. Всю ночь представлялись сильные руки, касающиеся бёдер, большие глаза, видящие и понимающие больше других, губы, мягко и нежно целующие лицо и шею. Ночь пробудила меня. Я вновь могла жить: дышать, чувствовать, мечтать. Разочарования прошлого растворились в надеждах настоящего. Теперь есть за что бороться. Есть за что держаться. Каждая минута бесценна, ведь мы на краю гибели. И пусть я не дойду до конца, пусть не пройду испытания, я проживу оставшееся время, а не просуществую. Буду проживать каждую секунду как последнюю. Я, Анна Кларенс, умершая, но воскресшая из мёртвых, возродившаяся, и ставшая во много раз живей и сильней чем когда-либо.