И это взойдёт

– Немножко странно видеть здесь всего один портрет, – не удержалась я от капли ехидства. – Не хватает пáрного, женского. Ведь тому, кто назвался рыцарем, положено иметь даму сердца. Рыцарь без любви – это все равно что дерево без плодов и листьев или же тело без души.

Я выразительно перевела взгляд на противоположную, левую стену и осеклась: казалось, прямо под моим взглядом из обоев проступил светлый выцветший прямоугольник – след картины такого же формата и размера, как и та, что висела по правую руку от меня.

Марина обиженно опустила взгляд, насупилась, засопела. Словно потеряв самообладание, она схватила ложку и мстительно принялась швырять себе в тарелку все подряд, не дожидаясь появления мужа за столом.

– Э-э-э… Гмм… Хотя у этого рыцаря такой страстный, влюбленный взгляд, что, в принципе, никаких портретов дамы не нужно. И так очевидно, что она… есть, – я бросилась неловко заглаживать ошибку.

Я старалась поймать взгляд Марины, чтобы понять: достаточно ли уже лить елей? Или надо еще немножко поизвиняться?

– О чем могут болтать две женщины, которых оставили тет-а-тет? – спас меня от пропасти, в которую я летела с ускорением, стремительно вошедший в столовую Борис Максимович. – Думал, вы тут о деле разговариваете, а вы про шуры-муры?

Он с брезгливым осуждением скользнул взглядом по полной тарелке Марины. Она засмущалась и подала знак официанту, чтобы тот убрал испачканную посуду.

– Как раз собирались поговорить о деле, – с благодарностью переключилась я на спасительную тему. – Вас ждали! Мы с Мариной сегодня осмотрели участок, взяли пробы почвы.

– И что же вы увидели?

– Все несколько запущено. Садовник у вас уже примерно год не работает?

Марина и БМ синхронно кивнули. Официант принялся накладывать в тарелки кушанья.

– Отличный участок, с потенциалом. Тут можно воплотить почти любое желание, самые невероятные фантазии. Но чтобы создать проект, в который вы влюбитесь, мне надо узнать вас и ваши ожидания. Для чего нужен сад? Спорт? Отдых? Игры с детьми? Пикники? Романтические свидания? Официальные приемы и балы?

Поленовы смотрели на меня и согласно покачивали головами, как собачки на торпеде автомобиля.

– Да-да, вот это все, что вы перечислили. А что вам особенно понравилось на нашей земле? – поддержал беседу Борис Максимович.

– Здесь есть настоящие бриллианты, которые надо сохранять и подчеркивать. Липовая аллея – истинное сокровище. Ей лет сто, наверное? Что здесь было раньше, какое-то дворянское гнездо?

– Да, а потом пионерлагерь, – кивнул Борис Максимович.

– Великолепен вишневый сад, – продолжила я сыпать комплиментами. – Он молод и полон сил.

– Десять лет назад посадили, – довольно кивнул Борис Максимович.

Марина помалкивала и прислушивалась к разговору с интересом, как будто все, что рассказывает муж, для нее самой – новость.

Я поняла, что пора выдать презентацию себя как ландшафтного дизайнера и некое «вербальное превью» того, как замечательно изменится жизнь сада и Поленовых с моим появлением. Обычно такие застольные беседы с распусканием «павлиньего хвоста» происходят с клиентами непосредственно перед подписанием контракта и в каком-нибудь хорошем ресторане.

– Сосны и ели – это драгоценное достояние участка. Заполучить хвойный участок – невероятная удача. Самые старые деревья на земле – сосны.

(Тут мне очень хотелось пуститься в рассуждения о том, почему самые старые на земле сосны, которым больше пяти тысяч лет, растут в совершенно невыносимых условиях – на холоде, на бедных каменистых горных почвах. Этот вопрос о природе долгожительства – один из любимейших моих топиков для «пьяных застольных бесед», но я держала себя в руках и не свернула на дорогую сердцу истоптанную дорожку.)

Я деликатно ждала каких-то реплик от других участников обеда, но и Марина, и Борис Максимович молча жевали. Так что мне пришлось отложить вилку и продолжить выступление.

– Прудик в лесной части – милейший и очень живой, думаю, летом там бурлит жизнь. Концерты лягушек не мешают? – Я опять попыталась придать разговору интерактивности. Безуспешно. – Старый березняк ближе к забору, к сожалению, уже уходящая натура. Скоро рощицу сменит еловый лесок, но это естественно, правильно и славно. Я бы ничего не стала с этим делать, а просто позволила событиям идти своим чередом. Наблюдать, как один вид деревьев вытесняет и сменяет другой, борется за свое место под солнцем, – это по-своему захватывающе. Словом, все, что сделано самой природой – великолепно. А вот ландшафтные решения и садовые объекты здесь очень неровные по уровню профессионализма. Липовые боскеты заслуживают уважения, они тщательно проработаны. А идеи регулярного сада, хотя и традиционны, но вторичны. Встречаются откровенно неудачные места. В дальнем углу сада есть нечто очень печальное. Вы, наверное, лет сто там не бывали и не видели, эту, извините, дичайшую могилу, которую там устроил кто-то криворукий.

– Могилу? – переспросил Поленов сиплым голосом, словно у него пересохло в горле.

– Да, там, ближе к забору, – кивнула я и начала торопливо пояснять: – Искусственный гранитный пустотел, которым обычно прикрывают канализационные люки, воткнут посреди кучи безродных камней. Такой бездарности вы и на сельском кладбище не найдете. Кроме того, я поражена, что в вашей усадьбе такой наглый, довлеющий забор, как будто тут зона строгого режима. Кто же оставляет его в натуральном виде? Такие служебные сооружения надо маскировать вьющимися растениями.

Я сделала паузу, пораженная тем, что меня все еще не перебивают. Как правило, клиенты гораздо раньше начинают говорить сами, демонстрируя свою погруженность в садово-ландшафтную тему. Они стараются в этот момент показать, что они не лохи, а очень даже разбираются в предмете: ездили по всему миру, смотрели, выбирали, фотографировали… Собственно, презентация меня в эту минуту, как правило, заканчивается, и дальше остается только кивать, соглашаться и запоминать, чего же хотят люди, которые собираются мне заплатить. Потом предстоит повторить их желания своими словами. Но эти заказчики молчали. У Поленова на лице читалось смутное недовольство, как у человека, только что оплатившего покупку товара, не подлежащего возврату (типа трусов или лекарств), и тут же понявшего, что эта вещь ему не нужна. Марина вообще смотрела на меня испуганно округлившимися глазами, будто подавая сигнал, что я говорю что-то совсем не то. И переводила взгляд с меня на мужа.

Я запаниковала и опять стала тараторить, потому что Поленовы все так же молчали, жевали и подозрительно вглядывались мне в лицо.

– Наверное, вы хотите рассказа о будущем? О том, что станет с вашей землей через несколько месяцев, через год, через два? – заглядывала я в лица хозяев. – По-моему, главное, чего не хватает участку – это своей фишки, уникального лица. Пока у меня нет готовых предложений и идей, но в последнее время я много думаю о туманах, камнях и цветном луге. Вы, разумеется, помните рассказ «Золотой луг» Пришвина? Ну тот, где они с братом обнаруживают, что золотой по утрам луг к вечеру делается обычным зеленым, когда цветки одуванчиков закрываются? На самом деле луг ведь может быть не только золотым. Он может каждые две недели менять цвет. На практике я такого еще никогда не делала, но, мне кажется, это вполне возможно. Технология вроде знаменитого «мавританского газона»…

Тут меня понесло, я провалилась в пучину садоводческих подробностей: про свою давнюю мечту спрятать по всему саду туман-машины, про луг-хамелеон, про естественные и искусственные звуковые эффекты в саду (но не записанные, а живорожденные) и всякие другие глупости, которые мне давно хотелось реализовать, однако до этого момента еще ни разу не подворачивался достаточно богатый и безумный клиент, располагающий участком подходящих размеров и деньгами на все эти эксперименты и фокусы.

Похоже, предложения семейке Поленовых пришлись не по вкусу. Они ни на что не реагировали! Неужели я не угадала их предпочтения? Неужели и они, как и все тут, в Подмосковье, мечтали о «новом Версале» и вилле Вискайя? Мне стало непривычно обидно, что мои идеи не встречают поддержки (хотя обычно мне пофиг). Но сейчас я почему-то очень сильно поверила, что этот проект определит мою судьбу. Позволит создать настоящее имя.