И это взойдёт

– Жест распознан, – механическим голосом рапортовал я и тоже покачал рукой.

Оба засмеялись.

К столику подплыл официант.

– Вам повторить? – с достоинством предложил он.

Мы, не сговариваясь, кивнули.

– Ну правда, – возбужденно заерзал Вадим и, как будто я возражал ему, начал доказывать. – Единственные, кому удалось продать наше решение на отечественном рынке, – производители телевизоров «Богатырь». Кто-нибудь видел живого человека, покупающего телевизор «Богатырь»? Может, технологию купят отечественные Amazon, Google, Facebook, Microsoft-Kinect? Ах, да, у нас же нет своих Amazon, Google, Microsoft. Значит, надо идти к настоящим. Если хочешь работать с европейцами, американцами – со всем миром, надо отклеивать с себя ярлычок «from Russia with love», переезжать в Европу, открывать тут фирму и притворяться европейцем.

Повисла пауза.

– Они говорят: «Вы плохо стараетесь, – нарушил молчание Вадим. – Ходите ли вы на лекции менторов? Есть информация, что вы их не посещаете. Поэтому у вас и нет результата». Ну конечно поэтому! Мы ж без этих лекций мышку от клавиатуры не отличим!

Я кивнул. Слушал я эти лекции – более бесполезную трату времени сложно представить. Стоит индюк, нравится себе до дрожи, от важности раздулся, слюной брызжет. И несет не то чтобы полный бред, но какое-то душеспасительное мычание.

Я зачем-то даже конспектировал поначалу:

«Бизнес – это социальный проект».

«Хороший бизнесмен – соль земли».

«Зерно знает, в какое дерево оно вырастет. И яйцо знает, какая птица из него вылупится. Все в природе знает свое предназначение – кроме человека, который сидит и думает: кто я? Дубок? Пшеничка? Про что я? Какое у меня место в жизни? Неважно, каким бизнесом вы занимаетесь, важно уметь делать выводы. Через любую деятельность ты придешь к своей собственной, главное – что-то делать и учиться. Мотивация нужна не из головы, а от сердца».

«Люди делятся на два типа: тех, кто ждет, и тех, кто не ждет. Первые ждут, что их заметят, пригласят, замотивируют. Это крепостные. Вторые действуют сами. В свою команду старайтесь брать вторых».

«Бизнес – это джаз. Что вы знаете о джазе и импровизации?»

«Бизнес – это Олимпиада. Что вы знаете о подготовке спортсменов к олимпийским играм?»

«Бизнес – это вечеринка. Как вы обычно ведете себя на вечеринке?»

И так далее и тому подобное. Не думал, что так выглядят лекции в «лучшем бизнес-инкубаторе России».

Однажды я не выдержал и спросил:

– Скажите, зачем мы тратим время на эту ерунду? Нельзя ли поближе к практике? Как продавать программное решение иностранным партнерам? Как обходить то, что из-за санкций и «Крымнаш» они не хотят связываться с российскими компаниями? Как работать на внутреннем рынке, если у нас в стране, по сути, только один платежеспособный заказчик – государство, а ему кроме ракет, бомб, пропаганды и других средств поражения ничего не нужно? Это все-таки Технопарк, а не клуб «Спасаем души»!

– Вы живете в двадцать первом веке, – расхохотался ментор. – Вы что, хотите, чтобы я вам дал допотопную инструкцию в духе «вот корова, кормить сюда, потом подергать вот здесь, молочко мешаем-мешаем, пока не загустеет, заворачиваем в бумажку, пишем “маслице”, кладем вот на этот прилавок и обмениваем на деньги»?

– Да, хотелось бы конкретики.

– Когда вы постигнете философию бизнеса, ответы на ваши вопросы сами родятся у вас в голове, – отмахнулся он. И начал раздавать домашние задания. Снова полный бред в духе: «вот вам яблоко, посмотрите на него двадцать минут и запишите идеи, на которые оно вас натолкнет», «найдите ребенка, объясните ему за две минуты, чем вы занимаетесь и чем ваше решение лучше решения конкурентов». Поэтому я и перестал ходить на эти сектантские сборища, выдаваемые за бизнес-лекции. Вадим свалил оттуда еще раньше.

Однако средства школковского гранта стремительно заканчивались и надо было срочно придумать, как жить дальше. За полтора года госфинансирования нам удалось создать продукт и довести его до ума. Оформить на компанию патенты. Решением много интересовались на разных выставках и IT-roadshow, о нем писал техкранч, рассказывали блогеры. Future Vision даже выиграла профильные международные соревнования, на голову обскакав решение от Google. Но технологию никто не покупал. Почему? В этом была какая-то загадка, которую следовало разгадать. То, что говорил Вадим, было очень похоже на правду. А говорил он о том, что двери покупателей и иностранных инвесторов перед нами не распахиваются просто потому, что Future Vision – российская компания.

Наша беседа завяла сама собой. Каждый спрятался за монитором своего ноутбука, дожидаясь приглашения на посадку. Рейс все не объявляли. На столе появились свежие бокалы пива. Чувство, которое отступило на время разговора, снова вернулось – потерянность, сомнение, ощущение себя блефующим неудачником, стыдным и слабым. Еще раз посмотрел на отражение в окне: «Просто страхи». Хотелось снова стать мальчишкой – может и наивным дурачком, но с горящим и страстным взглядом. С безусловной, все затмевающей верой в себя. Когда-то же я был таким. Точно был.

Я скользнул взглядом по пакетам, развалившимся на соседнем барном стуле. В этих дурацких кульках лежали подарки. Вадим что-то вез каким-то важным и любимым людям. Каким-то женщинам.

Женщины… Мне стукнуло тридцать шесть, и в постели с девушкой я не был уже полгода. Я смотрел на женщин всякий раз, когда проходил мимо них на улице, в офисе, в столовой или в спортзале, но смотрел без желания, осознавая тщетность. Я не раз начинал с женщинами разные истории, с некоторыми даже долго был вместе. С Леной, например, продержался больше двух лет. Но каждый раз обнаруживал, что уже через год отношений я переставал быть собой. Причем каждый раз становился разным не-собой. С одной внезапно делался скупердяем, с другой – мотом, с третьей начинал пить, с четвертой превращался во вруна, причем обманывал по совершенно бессмысленным поводам (например, мог сказать, что уже смотрел фильм, про который даже не слышал). Благодаря своим женщинам я побывал социопатом и ревнивцем, мозгоедом и веганом. Обнаружив, что опять съехал на какую-то чужую тему, я сбегал.

Переезжая в Литву, можно было заявиться сюда с семьей или любимой девушкой, но я опять был один. Хотя… когда начались разговоры об эмиграции, я уже жил как будто не один, а с мыслью кое о ком, точнее, с воспоминанием.

Открыл Facebook и быстро нашел ее страницу, на которую уже не раз заглядывал за последние недели, не решаясь отправить послание.

Введите сообщение…

«Привет, Флора».

Что еще написать? «Вернись, я все прощу»? Может, эмодзи добавить? С цветами? Или вот это, с ладошкой? Говорят, все в пьяном виде пишут сообщения своим бывшим, и получается легко и естественно – слова сами так и складываются в послание. И вот я как все – пьяный, пишу послание бывшей. Ладно, хватит и просто «привета».

Отправить.

«Привет, Егор».

Ответ прилетел быстро, тут же. Я даже вздрогнул от такой моментальной отзывчивости.

«Давай встретимся?»

«Буду рада увидеться. Давай».

Вот так сразу и просто – «давай». А спросить «зачем»? Удивиться, что я написал после семнадцати лет молчания? Ахнуть изумленно: «Егор, это тыыы?!»

«Отлично. Когда и где тебе будет удобно?»

«Егор, я пока не понимаю, когда у меня будет время. Напишу на днях. У меня новый заказчик и переезд одновременно. Надо чуть-чуть разобраться со всем этим, и я сразу дам тебе знать, как только…»

Деловая какая, ух. Я недоверчиво усмехнулся. Стало беспричинно весело, захотелось немедленно выпить еще. Но тут объявили посадку.

«Буду ждать», – успел написать я, прежде чем закрыл ноутбук.

«Пока».

Как будто с роботом пообщался. Это точно та Флора? Та самая глупышка и кракозябра? Конечно, она удивилась. Просто виду не подает. И удивится еще сильнее, когда узнает, что именно я хочу ей предложить. Перебирая в голове несколько фраз короткой переписки, я на автомате шагал за Вадимом к выходу на посадку. Немного ошарашивала бездумность, правдивость и стремительность всего случившегося. А также то, что я не успел рассказать об этом Вадиму. Традиция предполетной исповеди нарушилась.