Темный мир Титанидия

Портальщиков с таким резервом пытался собрать у себя канцлер, обещавший таким магам приличное годовое содержание. Пройти в неизвестный, мало кем изученный мир можно было только в определённом месте в Тариньольском ущелье, где существовал, по всей видимости, какой-то проход. Мир тот был малообитаем, про него практически ничего не знали, гуляла страшилка про страшную болезнь, поражающая всех, кто часто туда наведывался. Кто первый туда попал и когда, этого история не сохранила, но теперь гематит не хуже магнита притягивал к себе всех желающих легко, как думали многие, заработать.

Однако, пройти туда удавалось единицам, потому и камень был редок и стоил баснословных денег. Хребет, опоясывающий Тариньольский лес с севера, не только разделял два соседних государства, но и служил точкой распространения уникального камня, за которым охотились и сильные мира сего, и маги, и артефакторы обоих государств. Чтобы открыть портал, несколько магов портальщиков объединялись и с трудом открывали проход, через который и шла контрабанда. Так рассказывал Лейле Агард, который думал, что он про это всё знает. Дед очень много говорил на эту тему и очень возмущался тем, что камень наводняет столицу.

Он не заметил, что уже прошло несколько часов, Лейла, улыбаясь, стала прощаться с ним, Агард даже расстроился, что вредное время так быстро прошло. Но Лейла пообещала, что обязательно придёт к нему в лабораторию, её заинтересовал Агард и его работы. Молодой учёный, дойдя до дома, должен был всё же признать, что, наконец, его сердце дрогнуло перед очарованием женщины.

Зайдя к себе, он как шальной ходил из комнаты в комнату, всякая чушь про любовь лезла ему в голову, он отнекивался, бурча сам на себя, что этого не может быть. Наконец, это ему надоело, и он отправился в свою лабораторию. В голове крутилась мысль о гематите, о котором они говорили. У Агарда был небольшой образец и он, достав его, решил снова возобновить свою работу с кровью виверны. Камень он расположил рядом, так чтобы под его излучение точно попал образец. И попытался воздействовать на гематит, усиливая его свойства. Как же он был удивлён, когда получил результат, который не ожидал увидеть, кровь виверны изменилась. Распались кровяные тельца, замедлилось движение в частицах. Агард взял свою кровь и провёл такой же опыт, его кровь тоже поменяла свой состав. Он понял, что страшные истории, рассказываемые, как страшилки, по всей видимости, правда, и дед абсолютно прав, что бьёт тревогу. Он снова весь ушёл в работу, изучая, что происходит с кровью, можно ли этому противостоять и чем это грозит. Мужчина перестал замечать время и обо всём забыл.

Через два дня в его дом постучала милая девушка, представившаяся служанкой Лейлы, и протянула ему письмо. Агард взял конверт и попросил подождать ответа. В коротенькой записке Лейла извинялась, что не сможет прийти. Агард написал в ответ, что будет её ждать, и что он ближайшее время будет заниматься гематитом. Текст получился корявым, но Агарду было не до этого. Он даже обрадовался, что его не будут отвлекать. Сунув ответ удивлённой служанке, он умчался в свою лабораторию, где его ждал гематит.

Вскоре он опять забыл обо всём на свете, однако, Лейла не заставила себя долго ждать. Наутро следующего дня она сама приехала к нему, в лёгком синем платье, свежая и какая-то слегка воодушевлённая. Она занеслась в его дом, как порыв лёгкого ветерка, принеся с собой чуть слышный аромат каких-то летних цветов.

– Я подумала, что всё-таки хочу тебя увидеть, и поэтому заскочила к тебе между этими скучными чаепитиями у светских дам, – произнесла она первое, лишь только увидела его, поднимающегося из лаборатории. – У тебя очень милая служанка, – кивнула она головой на зардевшуюся Нэнси, которая не сводила с нею восхищённого взгляда. – Знаешь, мне кажется, что человек, придумавший все эти светские развлечения для дам, жутко на самом деле ненавидел женщин, но это же невозможно заниматься в обязательном порядке одним и тем же целыми днями, ещё и в обязательном порядке.

– Доброе утро, Лейла, – произнёс улыбающийся Агард, как только смог вставить слово. – Я честно, очень рад тебя видеть. Приятно поражён, что ты вспомнила обо мне.

– Ой, да брось, Агард, светские речи, просто я же говорю, должна обязательно буду посетить несколько дамских чаепитий. Сегодня в обед, кстати, тоже, – она оглянулась и прошла к диванчику, стоящему у небольшого низенького стола, – я присяду, если ты не против, – Агард покрылся пятнами, а Ненси, всплеснув руками, побежала ставить чайник, оставив, наконец, их одних.

– Да, конечно, – очнулся мужчина, – извини, ко мне не часто заходят женщины.

– Они к тебе вообще-то заходят? – рассмеялась она.

– Ну, Кнопа часто забегает, – пробормотал он.

– Кнопа? Сестра?

– Нет, Кнопалия, скорее, мой хороший друг, мы учились вместе.

– Агард, ты какой-то как будто не здесь.

– Это всё из-за гематита, Лейла. Помнишь, я тебе рассказывал? – Агард оживился.

– Конечно, помню, – Лейла вся как будто подалась вперёд, – а что с ним не так?

– Понимаешь, он на самом деле меняет кровь, – мужчина пятернёй взлохматил волосы, и теперь они задорно торчали в разные стороны. – Я провёл несколько экспериментов, и каждый раз при магическом воздействие на него, он изменяет кровь, причём не важно чью.

– И что это значит Агард? – Лейла внимательно смотрела на него.

– Да всё, что угодно Лейла. Помнишь слухи о странных недугах, поражающих портальщиков? А наш король? До сих пор не могут понять, что с ним? А заправляет всем канцлер и его сын. И все молчат, потому что страшно рот открывать, болтливые долго не живут и умирают от странных симптомов.

– То есть ты хочешь сказать…?

– Я пока ничего не хочу сказать, – Агард резко замолчал, закусив губу, – пока рано о чём-то говорить, я просто несколько раз видел кровь, взятую у таких людей. Дед всегда работал с ней тогда только один, а рот он умеет держать на замке, потому и живой до сих пор. Он много, что знает, но ничего не расскажет. Но Лейла, зря я, наверно, тебе всё это наговорил, ведь это только моё предположение.

– Не переживай, Агард, я не из болтливых, – она усмехнулась, – как ты там сказал? Жив, потому что молчит, я тоже придерживаюсь этого правила. Но мне интересна сама твоя работа, можно я буду заглядывать к тебе на пару часов, тем более ты хотел и мне попытаться помочь, – она просительно посмотрела на него. Увидев её просящие глаза, от синего платья принявшие цвет яркого летнего неба, Агард не выдержал и улыбнулся.

– Лейла, я рад тебе в любое время суток, – сказал и сам смутился, как это двусмысленно прозвучало.

С тех пор Лейла стала частым гостем в небольшом доме учёного. Она приходила туда по утрам, и словоохотливая Ненси всегда ждала её с какой-нибудь удивительной выпечкой, специально для «дорогой девочки», как она любила её называть. Сердце Агарда всё больше привязывалось к очаровательной Лейле, лишь Кнопалия, случайно заставшая Лейлу у него, очень расстроилась, и не потому, что была в него влюблена, что-то она увидела в этой женщине, что жутко ей не понравилось, но тактичная девушка ничего не сказала, поняв, что Агард не готов слушать её. Поэтому она просто перестала к нему приходить, хотя он сейчас это и не заметил.

Прошло месяца два, и как-то Лейла прибежала в его лабораторию, не дожидаясь, когда он поднимется наверх. Глаза её лихорадочно блестели, грудь вздымалась, силовые вихри хлестали через край, она с трудом отдышалась на глазах у изумлённого Агарда.

– Лейла, – мужчина поднялся со стула, он как раз сидел за столом и систематизировал свои наблюдения, – за тобой что, гоблины гнались?

– Хуже, – выдавила она из себя, – это намного хуже, Агард. Я чуть не прикончила человека. Какой ужас! Ещё чуть-чуть и всё, – голос её предательски задрожал, – Агард, я не знаю, как смогла остановиться, – она подошла к свободному стулу и устало опустилась на него и тут из её глаз брызнули слёзы.

Агард опешил, он в первую минуту смотрел, как она тихо плачет, стараясь сдержать громкие рыдания, рвущиеся наружу, и потому закусывает губу. Потом его прорвало, и он, подскочив к ней, приподнял её бережно со стула и крепко прижал к груди. Теперь женщина не сдерживала себя, она плакала горько и навзрыд, а он, стараясь ей успокоить, шептал какие-то ласковые слова, уверял в своей любви, клялся, что никому её не отдаст, и, не заметив, как, начал её целовать. Он с жадностью целовал мокрые дорожки слёз по щекам, аккуратный носик и, наконец, с восторгом припал к губам. Лейла успокоилась и теперь доверчиво прижималась к Агарду, позволяя себя ласкать и утешать. Немного помолчав, она словно на что-то решившись, спрятала лицо на его груди.