Сердце, молчи

– Доброе утро, – поздоровалась, когда Ян закончил разговор.

– Доброе, Анна. Только уже полдень. – Он по-прежнему улыбался, с прищуром разглядывая моё лицо. – Надеюсь, вы выспались?

О! Так мы снова на «вы»? Я, в принципе, не против. Более официальное общение, между нами, для меня самое приемлемое. И чувствую себя намного спокойнее.

– Да, спасибо. Вы разговаривали с моим отцом?

– Пришлось. Вы ведь по каким-то причинам решили не отвечать на его звонки.

В его голосе не было обвинения или упрёка, но отчего-то почувствовала себя провинившейся маленькой девочкой. И безответственной к тому же, потому что забыла известить отца, что задержусь на несколько дней.

– Вы должны были сообщить ему о пропаже документов и что не сможете покинуть вовремя Индонезию. Он переживал, когда ваш шофёр из аэропорта сообщил, что вы не вернулись запланированным рейсом.

– Он так и сказал, что переживал за меня?

– Георгий Романович позвонил мне, пытаясь узнать, не в курсе ли я о причинах вашего «исчезновения». Разве это не есть доказательство его тревоги?

Он подошёл ближе, ни на миг не отпуская моего взгляда. Говорить ему правду о том, что мой отец больше волновался о контракте, чем обо мне, конечно же, не могла, поэтому лишь беспечно пожала плечами.

– Как вы себя чувствуете?

Невольно отступила на шаг, пряча руки за спину.

– Хорошо, спасибо. Раны почти не болят.

– Вот и отлично. Тогда зайдём в дом. Вы, наверное, проголодались?

– Я не голодна, Ян Кириллович. Не привыкла есть по утрам.

– Охотно верю, но сейчас уже обед, так что отказ не принимается. К тому же я не завтракал, а вас ожидал, и вы просто обязаны составить мне компанию

А где же Вика? Почему она не развлекает своим присутствием Черных? Не важный из меня сегодня собеседник получится.

– Вам вовсе не нужно было менять свой распорядок дня из-за меня.

– Пойдём, Анна.

В его голосе просочились решительные нотки, наверное, ему наскучила пустая болтовня. Да к тому же он голодный, а голодный мужчина – это злой мужчина, как говорила наша экономка Надежда Петровна, так что я благоразумно последовала за ним в дом.

Ян уверено чувствовал себя на кухне. Невольно позавидовала его умению красиво и быстро сервировать стол: квадратные тарелки симметрично располагались друг против друга, вилки слева, ножи справа, посередине, большое плато с квадратными кусочками золотистой творожной запеканки, варенье, фрукты, орехи и мюсли, залитые горячим молоком. Выглядит всё очень вкусно и… калорийно.

– Выглядит всё очень аппетитно, Ян Кириллович.

– Вы попробуйте сначала, а потом комплименты раздавайте, – шутливым тоном сказал он, располагаясь напротив меня.

– Только не говорите, что запеканку приготовили вы.

– Я же сказал вчера, что на вилле прислуги нет. Приходится готовить еду самостоятельно, – ответил, широко улыбаясь.

– Моему женскому эго нанесён сокрушительный удар, – пробормотала я.

– Отчего же? Не умеете готовить?

– Не умею, Ян Кириллович, представьте себе. Вас это удивляет?

Он сделал глоток горячего кофе и откинулся на спинку стула, с интересом меня разглядывая.

– Эпоха патриархальной семьи давно морально устарела. Сегодня женщина имеет равные права с мужчиной и не обязана стоять у плиты, чтобы что-то доказать или кому-то угодить. Поэтому мой ответ – нет, Анна. Меня это не удивляет.

– Вы один из немногих моих знакомых, который так спокойно об этом рассуждает.

– Нужно быть слепым, чтобы не видеть очевидных вещей. Мой заместитель – женщина, она выгрызла зубами место в кресле вице-президента «BuildСтрой». И этим всё сказано.

Усмехнулась.

– Вы сами себе противоречите, Ян Кириллович.

– Интересно, – уголок чувствительных губ изогнулся в подобии улыбки, чем же?

– Судя по вашим размышлениям, вы восхищаетесь образом современной женщины, но всё-таки себе в спутницы выбрали Вику Жукову.

Язык – враг мой. Ляпнула, а потом с ужасом, по потемневшему взгляду поняла, что перешла черту дозволенного.

Глава 14

– Извините.

Вот дура. Что мне стоило просто промолчать? В конце концов, какое я имею право критиковать вкус постороннего человека? Моё наблюдение прозвучало настолько бестактно и грубо, что аж сам Черных опешил. Видимо, не ожидал бесцеремонной критики в свой адрес.

– Извините, Ян Кириллович, – на этот раз повторила более уверенно. – Я не должна была этого говорить.

– И тем не менее сказали, – спокойно произнёс он.

– И за это мне очень стыдно.

– Вы полны сюрпризов, Анна, – сказал после продолжительной паузы. – Ешьте запеканку, я же для вас старался.

– Хотите меня полностью пристыдить, да?

– Хочу, чтобы вы поели.

Как же паршиво себя чувствовала в этот момент. Человек приютил меня, хлебом своим поделился, а я позволила себе нетактично, хоть и не напрямую, отозваться о его женщине.

Стыдливо опустив глаза в тарелку, уплетала за обе щёки творожную запеканку.

М-м-м. Блаженство! Неземное! Сладкое. Воздушное. А ещё если ложечкой варенья сверху намазать… Вкуснотища.

От наслаждения прикрыла глаза. Если кто-нибудь спросит меня, какое моё любимое блюдо, с уверенностью отвечу – запеканка, приготовленная по рецепту Яна Черных. Кстати, неплохо было бы спросить у него секрет божественного блюда. Я бы даже сама попробовала приготовить десерт, только бы иметь возможность его есть, если вдруг внезапно захочется.

Потянулась ещё за одним кусочком сладости, но на полпути замерла, наткнувшись на чёрный взгляд Яна Кирилловича. Судя по всему, тот давно закончил завтрак и теперь, вальяжно откинувшись на спинку плетёного кресла, следил за каждым моим движением.

Аппетит сразу пропал, запеканка уже не казалась такой золотистой и вкусной. Я осторожно промокнула губы салфеткой, поудобней устроилась на стуле, взглянула на Черных. Сейчас он не был злым и не выглядел оскорблённым, наоборот, весь такой доброжелательный, даже довольный, я бы сказала. Сытый, наверное.

– Кстати, а где Вика? Ни вчера, ни сегодня не заметила её присутствия.

– А с чего бы ей здесь находиться?

Его вопрос поставил меня в тупик. Ну как же? Разве они не вместе? И её протяжное «дорогой», и собственнические жесты в сторону Черных мне померещились?

– Извините. Я, наверное, лезу не в своё дело. – Встала, посмотрела на наручные часы. – Спасибо за завтрак, всё было очень вкусно…

– И снова убегаешь, Анна.

– Всего лишь хочу позвонить в консульство насчёт справки для выезда.

– Что тебя пугает?

Господи!

– Ян Кириллович, не понимаю, откуда у вас возникло предположение, что я вас боюсь.

– Может, потому что ты избегаешь нашего общения?

И снова он перешёл на «ты», и снова какая-то необъяснимая решительность мелькает в его взгляде, а низкий голос становится до неприличия хриплым, будто он только что занимался сексом.

Черных прав. Я избегаю его общества, но не потому, что боюсь его, а потому что боюсь себя. Робею в его присутствии и чувствую себя чересчур женщиной. История не про гендерный признак, а про женскую сущность, внутренний мир, давно зачерствевший и покрывшийся черной коркой, точно такой же, как на вулкане, на который я недавно взошла. И когда он смотрит на меня, то видит настоящую, ощущает вибрацию моих мыслей и реакцию моего тела, и именно поэтому инстинкт самосохранения кричит бежать, что я, собственно, и делаю каждый раз, находясь рядом с ним.

– Вы правы, Ян Кириллович, я избегаю вас.

– Прекрасно, – довольно улыбнулся. – У нас небольшой прогресс в общении. Долой фильтры, говори как есть.

– Мне больше нечего добавить. Вы хотели правду – вы её получили.

– И я тебе благодарен за это, – сказал, вставая, и направился в мою сторону. – Только ты забыла самое главное, Анна.

Ян подходит непозволительно близко, нарушая моё личное пространство.

– Назвать причину своего бегства.