Страница 1 из 99
Глава 1
Я раскрыл глаза. В голове стоял гул. Сердце взволнованно колотилось.
«Итак, это мой три тысячи двести тринадцатый день заточения...» — напомнив себе по старой привычке, провел камнем по бетонной стене запертого помещения, оставляя на ней еле заметную отметину.
Я Йокагами Кисимото. Сорок шесть лет отроду, либо сорок пять, точно не припомню. Время в неприступном Алькатрасе пролетает незаметно.
Нет, я не тот человек, которого заперли по ошибке. Меня не подставляли и не предавали. Я заслужил то место, в котором нахожусь десятый год. Тридцать с лишним лет я жил славной жизнью, о которой всегда мечтал, но произошло то, что изменило меня, заставило совершить немало преступлений, за которые я полностью готов престать перед ликом смерти.
Почему заслужил? Да потому что руки мои по локоть в крови, смыть которую невозможно даже после трех пожизненных сроков на этом острове. Я убил более полусотни невиновных людей, прежде чем смог добраться до человека, который ворвался в мой дом и безжалостно расстрелял мою жену, дочь и сына.
Все верно. У меня была семья. Красивая жена из благородного клана и прекрасные дети придавали мне смысл жить. Каждый день был счастьем, но все в миг оборвалось.
Они погибли... вместе с тем человеком, которым я был когда-то.
Получилось ли убить человека, который совершил это преступление? Нет.
Тысячи часов обучения управлению собственной маной начиная со средней школы, восемь лет службы в элитных войсках своей страны и год на поиски мерзавца были затрачены впустую. Человек, убивший моих близких, оказался сильнее.
Все было бы не столь ужасно, если бы его не считали благодетелем и гордостью страны. За убийство моего клана его наградили! За убийство невинных детей сделали из него гребаного героя... поставили в пример...
«Ведь миссия на первом месте...» — говорили они.
Больше всего меня мучал вопрос: может ли человек, каким бы добрым и хорошим он ни был, убить невинное дитя? Может ли приставить ствол ко лбу девочке, которой только-только исполнилось двенадцать?
Не может. Таким было мое мнение, но, увы, оно не совпадало с мнением правителя моей страны. Жестокого ублюдка, которого я тоже убить не смог...
Каждый день, проведенный в заточении, я проживаю лишь с одной целью — завершить начатое, уничтожить мерзавца, его «хозяина» и всех, кто связан со смертью моих детей, и умереть с улыбкой на лице. Но это лишь мои фантазии, так как из тюрьмы, которая расположена на острове, еще никто в истории человечества убежать не смог...
После того, как я был задержан, суд моей страны назначил мне смертную казнь, которая должна была состояться через несколько минут. Совсем скоро...
Выдернув себя из глубоких размышлений, я проверил положение отбрасываемой мной тени, по которому я определял время. Проем, в который попадали лучи солнца, был размером с шарик для гольфа, поэтому было жутко сложно определить, какой сегодня час. Но у меня было время изучить данный вопрос и определять время в точности до минут, поэтому к смерти я был готов... если к ней вообще можно быть готовым.
Что же. Через несколько минут состоится моя казнь...
Все это время, сидя в четырех стенах, я накапливал ману благодаря мощной алхимической печати, которую с помощью маны приходилось скрывать от работников тюрьмы. Печать, позволившая увеличить объем маны, накапливаемый в течение долгих лет, до невероятных размеров, стоила порядка двадцати лет моей жизни, поэтому мне в любом случае оставалось совсем недолго. За девять с лишним лет ее скопилось достаточно для того, чтобы перенести свое сознание в тело любого другого человека в любом другом мире. Это давало надежду на то, что мне удастся вернуться и исправить все то, что произошло в моем мире.
Все, что нужно было — дать им спокойно убить себя, ускорить процесс. Об остальном я бы позаботился чуть позже.
Страх перед ликом смерти был для меня чем-то интригующим и новым. Сердце стучало, ноги и руки приятно потрясывало от волнения и предвкушения чего-то увлекательного. Я продолжал сидеть и восполнять запасы энергии несмотря на то, что на поддержание жизни в последнее время уходило больше маны, чем мне удавалось восполнить.
Внезапно послышались шаги приближающегося к моей камере человека. Крупная дрожь прошлась по всему телу.
«Сейчас...»
Долгожданный звук открывающейся двери стал бальзамом для моей души. Один из работников тюрьмы подошел ко мне с вытянутыми руками, держащими открытые наручники.
— Сегодня состоится твоя казнь, Йокогами... — разлетелись эхом по комнате его слова. — Тебе нужно пройти со мной. И, прошу тебя, давай без глупостей...
Я лишь кратко кивнул, медленно поднялся на ноги и покорно вытянул руки, позволив сделать с ними все, что нужно было работнику тюрьмы и параллельно готовясь к использованию своей маны.
Заключив меня в оковы, он помог встать на ноги, схватив под руку. Вместе мы вышли в длинный коридор, ведущий к месту, которого боялся каждый заключенный, чудом доживший до этого дня.
— Ты как себя чувствуешь? — прошептал полицейский с пониманием. О моей истории он узнал еще в первый год моего пребывания в этом месте. — Может, у тебя остался кто-нибудь из близких, кому могли бы весточку послать.
Я мотнул головой, приподняв уголки рта, дабы выразить улыбку. В течение восьми последних лет, проведенных в заточении, я не проронил ни слова, поэтому совсем разучился пользоваться собственным голосом.
— Ясно, я рад, что тебе дадут спокойно умереть, ведь ты мужик-то хороший... — с горечью в голосе пробормотал он.
Добравшись до открытой местности, мы пошаркали в сторону толстой бетонной стены, перед которой заключенных расстреливали и выбрасывали «за борт». Вот таким был мой мир. Жестокий и старомодный. Смертная казнь на этом острове проходила в основном таким способом.
Поморщившись от ярких слепящих лучей солнца, я оглянул местность. Вокруг была лишь вода. Бескрайний океан, напоминающий мне о том, что я еще жив, могу дышать полной грудью и видеть... Видеть все, что происходит вокруг.
«Красиво...»