Практикум

— Ладушко… свет очей моих, приди. Принесла приданое, как и было обещано.

С каждым мгновением черты лица Марии Семеновны становились все более отчетливыми. Надо отметить, ее нельзя было назвать совсем некрасивой женщиной, скорее самой обычной. Неупокоенный дух шагал, сильно припадая на левую ногу, и вместе с тем оставался на одном месте. Соляной круг работал.

Только теперь я разглядел в дрожащих пальцах бесплотного существа ту самую шкатулку. Мария Семеновна держала ее на вытянутых руках, будто кому-то показывая.

— К тебе в дом войду, стану хозяйкой, только прими…

В тот самый момент, когда крышка шкатулки скрипнула и почти открылась, неупокоенная стала терять очертания. Ее руки обратились в черный дым, лицо вытянулось, глаза загорелись желтым огнем. Над берегом разнесся протяжный вой и нечто, уже меньше всего похожее на человека, бросилось на меня.

От испуга я попятился назад, споткнулся и упал на задницу. Благо, ничего страшного со мной не произошло. Дух, столкнувшись с соляной преградой, еще какое-то время повопил, черным дымом беснуясь взаперти, после чего постепенно исчез, словно его сдуло ветром. Ритуал был прерван.

— Это что такое еще было? — спросил я ребят.

— Не знаю, — Мишка находился, наверное, в большем недоумении, чем я. — Мы все правильно делали. Нож магически привязан к тебе, кровь твоя, кости…

— И никто не успел посмотреть, как она шкатулку открыла?

— Нет, — в один голос ответили Байков и Максимов.

— Пацаны, будет на покойницей издеваться. Давайте похороним по-человечески, — вмешался дядя Коля, которому этот ритуал тоже пришелся не по вкусу.

Так закончилась история Кузнецовой Марии Семеновны — в дальней части имения отчим собственноручно вырыл ей могилу. С другой стороны, мне хоть что-то стало ясно. Хромая женщина, не нашедшая себе счастья с обычными мужчинами, каким-то образом обнаружила в имении тритона. Который в некой мере походил на человека. Видимо, как-то нашла с ним общий язык. И в конечном итоге решила связать с ним судьбу. Даже приданое принесла. Понятно, что закончилось все не очень. То ли тритон убил свою пассию, то ли уволок в «свое царство». Под воду, соответственно. Где по известным причинам Кузнецова и умерла.

Конечно, грустно это все. Но как человека практичного, меня интересовала теперь только судьба шкатулки. Приданое — это явно что-то ценное. Поэтому, недолго думая, я отдал ларчик с секретом Байкову. Если уж он не откроет, это не сделает никто.

Вместе с тем, медленно и неотвратимо, подошли к концу каникулы. И вот я уже стою на пороге фамильного особняка, в ожидании автобуса.

— Максим, пожалуйста, не влезай ни в какие неприятности, — напутствовал меня дядя Коля. — И будь осторожен. Ваш мир очень уж опасен.

— Так я и не собираюсь, — честно ответил я.

— Фуф, еле успел, — выскочил из дома Потапыч, таща за собой какие-то тюки. — Хозяин, неужто ты решил один уехать?

— А ты со мной? — искренне удивился я.

— Ты ж без меня пропадешь, — ничуть не смущаясь, будто и не было происшествия с тритоном, ответил банник. — Я на душу такой грех не возьму.

— Возьми его с собой, Максим. Так лучше будет, — кивнул отчим.

Не знаю, по мне, фразы про «не влезай в неприятности» и «возьми его с собой» немного противоречили друг другу. Что-то мне подсказывает, что банник намылился в школу, преследуя исключительно свои цели. Однако поспорить не удалось. Потапыч уже юркнул в пространственную баню со своей поклажей. И почти сразу подошел автобус.

— Ты почему так мало писал? — не успел я зайти, как на меня обрушились кулачки Тихоновой.

В короткое время пришлось рассказывать про плохой мобильный интернет, необходимый ремонт и еще придумывать кучу отмазок. Про тритона, клад и неупокоенную душу родственницы, я предпочел умолчать. Хотя Вика и допытывалась, где я так ободрал правый бок. Целительница, что с нее взять. Сразу все чувствует. Даже подлечила немного, совершенно не спрашивая у меня на это разрешения. Ну, и еще уволокла в заднюю часть автобуса, требуя компенсацию за пару месяцев разлуки.

В школе нас встречали сразу Козлович и Щербатый. Викентий Павлович оставался по-прежнему куратором, но в основном за нас теперь отвечал Ментор. К примеру, началось все с того, что волшебники, со всеми чемоданами, отправились в Башню. Кончилась лафа в виде совместных посиделок. Теперь встречаться с Байковым и Максимовым придется либо за завтраком, либо на общих уроках.

Цокольный этаж Башни я уже видел во время путешествия за Книгой Трех. В дополнении нам лишь открылись жилые комнаты, которые располагались по кругу гостиной, душевая с туалетом и «практикантская». Она находилась в конце того самого темного коридора и сейчас была закрыта.

Комнатки оказались не в пример меньше, чем во флигелях. Всего лишь пара кроватей в два этажа, длинный стол, видимо, делать уроки нам предполагалось по очереди, один шкаф. С другой стороны, вместе со мной поселился Зайцев, Рамиль и Азамат. Поэтому, наверное, сильно драться за место для учебы мы не будем.

Так начался третий, последний год в Терново. Утром, в одно время с первым курсом, мы ходили на учебу. Занятия в клубах вроде как и продолжались, но вместе с тем в каком-то облегченном виде. Особенно по сравнению с прошлым годом. Будто нас для чего-то берегли. И именно это рождало некое гнетущее впечатление. Вроде как надо было наслаждаться последними теплыми деньками, но до конца расслабиться не получалось. Развязка наступила в середине сентября, когда нас всех собрали в большой аудитории. О серьезности проводимого мероприятия свидетельствовало наличие завуча, куратора и сразу трех Менторов.

— Дорогие ученики, многие из вас обучаются в нашей школе по программе отработки. Иными словами, после завершения Терново, вам будет необходимо отработать определенное количество времени в одной из структур Конклава. Сейчас всем раздадут листы, где нужно отметить подходящее направление для работы и прохождения практикума.

— Смотри, Зыбунина с тебя глаз не сводит, — шепнул мне Рамиль, пока раздавали бумагу для заполнения.

И это было правдой. Куда бы я не повернулся в последнее время, мог быть уверен, что встречусь со взглядом ведьмы. Даже за Вику переживать стал, как бы порчу какую не наслала.

— А Терлецкую и вовсе отсадили от благородных, — не унимался Рамик.

Вообще, это было не совсем так. Сидела Света как раз вместе с Аней Горленко. Тут скорее дело в том, что высокородные раскололись. После расстроенной помолвки, девчонки стали держаться отдельно. Хотя и здоровались с Куракинской компанией, правда сквозь зубы. Одно дело, когда Саша бегал за Светкой. Ей вроде и не особо это нужно было. И совсем другое, когда он сам передумал жениться.

Интересно, именно в этот момент Терлецкая, будто почувствовав, что я смотрю на нее, повернула голову и улыбнулась. Сразу в груди защемило. Что, конечно же, не осталось незамеченным для Зыбуниной.

Ну нет, сами уж разбирайтесь. Я опустил глаза на листок с убористым списком. Справа от каждого наименования стоял коэффициент. И некоторые из них были повышенными. К примеру: «Экспериментальный отдел по работе с неустойчивыми древними артефактами. Министерство науки» или «Смертельные яды. МВДО». Время отработки мне подходило, всего два года вместо трех. Однако эта работа для артефакторов и ведьмаков. В середине списка нашлось и кое-что для волшебников: «Охрана жизни немощных и магов. МВДО». Я поставил галочку, написал сверху фамилию, а снизу оставил автограф. Все, готово.

— Я тоже туда, — заглянул мне через плечо Рамиль. — Вместе веселее.

— Если мы вместе попадем, — ответил я. — Сам же помнишь, там все выборочно происходит.

А потом началось кое-что еще интереснее. Завуч подняла руки и собранные листки стали разлетаться по аккуратным стопкам.

— Сейчас мы будем формировать «шестерки», — комментировала она свои действия. — В течение года они могут меняться. Если кто-то из учеников решит прервать учебу самостоятельно или…