Галилео

– Малышка, скажи, а ты не видела Энджи?

Перемены с Лилиан после этих слов произошли мгновенно. У неё задрожали губы, а глаза наполнились влагой. Ярик даже мог поклясться, что почти увидел, как нечто тёмное разлилось во взгляде его девушки. Он попытался обнять её и успокоить, но та, в свою очередь, закрыла лицо руками и убежала.

Юноша рванулся было, чтобы догнать Лилиан и попытаться узнать, что же произошло, но Макс удержал его за рукав.

– Не стоит, – сказал он, – дай ей прийти в себя.

– Но что случилось-то? Я даже не понимаю!

Всё Испытательное поле буквально залило ярким светом прожекторов.

– Уважаемые участники, – послышался певучий голос Первого Глашатая, – просьба занять свои места. Испытания продолжаются!

– Блин, – только и смог сказать Ярик, после чего, уронив голову на грудь, поплёлся к позиции лучников.

Руки молодого человека дрожали гораздо сильнее, чем после десятикилометровой пробежки, поэтому восемь стрел, выпущенные им после возобновления тестов, просвистели мимо мишени. Одна даже не долетела до неё.

Макс остановил друга, взявшего очередную стрелу.

– Подожди, – сказал он, – сосредоточься.

– Да не могу я, – ответил Ярик и бросил лук на землю. – Я ничего не могу делать, ни на чём не могу сосредоточиться, кроме одного-единственного вопроса: что случилось? Почему после вопроса об Энджи она так себя повела. Никогда за все годы нашего общения с ней не случалось ничего подобного.

– Я прекрасно понимаю тебя, дружище, но давай обо всём этом мы подумаем чуть позже, а? Обещаю, помогу, чем смогу. Но сейчас для тебя должна остаться только та белая хреновина с чёрными кругами и жирной точкой посередине!

– Но ведь Лилиан…

– Соберись, тряпка, – рявкнул Макс.

Ярик глубоко вдохнул и поднял лук.

– Держи дыхание. Так! Сосредоточься на чёрной точке. Это она во всём виновата. Так! Выдохни, натяни тетиву, ага. Есть!

Быстрый посвист стрелы оборвался в середине мишени, перейдя в дрожание оперения.

– Молодец, – сказал Макс и обнял друга, а про себя подумал, что надо обязательно разобраться со странным поведением Лилиан. Он не мог видеть друга столь подавленным и неулыбчивым.

00.09

Всего в Испытаниях принимали участие более полусотни девушек. Некоторые сбивались в небольшие стайки, другие предпочитали держаться поодиночке. Одна из самых внушительных групп – почти десяток юных галельянок – собралась вокруг Обри после теста по шитью. Сплачивала их не только и не столько неприязнь к Энджи, сколько тяга к перемыванию костей другим участникам. Внутри этого беспрерывно гомонящего кружка обсуждалось любое мало-мальски заметное событие из происходящего на праздновании Дня Семени. Так, к примеру, им было уже откуда-то известно, что население всей планеты начинает подтягиваться в центр, чтобы принять участие в грядущем торжестве.

Незаметно для самой себя Лилиан оказалась неподалёку от Обри и её новых подружек. Фраза про идущих в центр зацепилась за ухо. «Это же никакой не секрет, – подумала невеста Ярика. – Так каждый год бывает». Но внутри группы обсуждение уже перекинулось на парней, их достоинства и недостатки.

Обри обернулась и увидела Лилиан.

– Ты хочешь к нам присоединиться, или останешься со смазливой?

– Да чем она вам так не угодила? Нормальная вроде девчонка.

Лилиан поймала себя на мысли, что испытывает двойственные чувства. С одной стороны она понимала, что́ вызывает неприязнь во всех этих девушках. Она и сама ощущала нечто схожее. Энджи была слишком такой, как надо, идеальной. Такой, одним словом, какой не может быть настоящая женщина. Плюс к тому Лилиан почему-то жутко ревновала к ней Ярика. Но с другой стороны было что-то бо́льшее. Невидимое на первый взгляд, но притягивающее к симпатичной девушке. Так бывает, когда незнакомый человек при первой же встрече западает тебе в сердце, чтобы уже никогда не уйти оттуда. Он становится неким центром, вокруг которого пролегает и твоя орбита. И те, что выказывали свою ненависть и отторжение Энджи, всего-навсего пытались дистанцироваться, дабы не оказаться вовлечёнными в гравитацию этой личности.

– Куда уж нормальней, – фыркнула Обри. – Парней чуть не перегнала в марафоне.

Лилиан пожала плечами.

– Это уж в самом конце было, когда все выдохлись, а она дыхание сберегла, вот и рванула.

– Защищаешь её?

– Ладно, Обри, – Лилиан махнула рукой, – прекращай. Что у нас дальше-то? Тетерис, кажется?

– Правильно говорить: «тетрис».

– Ни разу о нём не слышала.

– Да, я у мамы спрашивала, у них тоже о таком Испытании никто ничего не знает. – Обри подозрительно прищурилась. – А подружка твоя тоже не в курсе?

– Обри, мы не подруги!

– Да видела я…

– Хватит! Повторяю, мы не подруги. И с забега я её не видела, так что не предполагаю, знает она что, или нет.

– Дюрана в копчик МинаМаре, – послышался возглас.

За разговором на повысившихся тонах девушки не заметили, что Испытание «тетрис» уже началось. Ругательство вырвалось у одной из подруг Обри, которая первой подошла на указанное оргами место.

К такому они не готовились. Перед каждой из участниц находилось огороженное поле десять на десять клеток, а рядом горой навалены деревянные дощечки различных форм от банально квадратных до зигзагообразных. Объединяло их одно, каждая занимала четыре клетки. И вот все эти дощечки нужно было ухитриться уложить в поле таким образом, чтобы не осталось свободных клеток.

Лилиан пересчитала дощечки. Двадцать пять. Да уж, действительно только и остаётся поминать высших демонов.

Она попробовала укладывать сначала более-менее ровные дощечки, и в какой-то момент ей показалось, что она зря переживала, и всё это совсем просто. Однако скоро у неё остались лишь вычурно изогнутые, категорически отказывающиеся укладываться без разрывов между ними. Во всплеске чувств она смела дощечки с поля.

Девушке предстояло найти другой подход к решению этой задачи.

«Ох, – подумала она, – как мне сейчас пригодилась бы помощь Энджи».

Но той, как назло и след простыл. Лилиан поняла, что не видела её уже довольно давно. Она встала и принялась озираться в поисках Энджи.

В этот момент ощутимо тряхнуло землю под ногами. А следом солнце запрыгнуло за Край.

Стало темно.

Сначала Лилиан хотела куда-нибудь пойти, но затем решила, что в темноте и при таком скоплении народа, это будет не лучший вариант. Она осталась на месте. Тревожные мысли стали аккуратно пробираться в её голову. Тест оказался сложным. Гораздо сложнее всего того, к чему они готовились по стандартам Галилео. Что если она не пройдёт его? Завалит испытания, и её с позором выставят к Южному Краю. Или ещё хуже того, позволят участвовать на будущий год, и она будет вынуждена всё это время наблюдать, как Ярик – её Ярик – счастливо живёт с какой-то другой девушкой. Возможно, даже с Энджи. Эта мысль ржавой стрелой впилась ей в мозг, и она не могла её выковырять, как ни старалась. Почему-то перед внутренним взором всё время вставала картина целующихся Ярика и Энджи.

Из пучины столь мрачных дум её вырвал большой прожектор, включенный оргами.

– Лилиан, – услышала она голос жениха

Радость и благодарность близкому человеку залила её до макушки. Она ринулась к своему избраннику и прыгнула ему на шею, осыпая поцелуями.

На мгновение тяжёлые хмурые мысли отступили он девушки. Но лишь на мгновение.

– Малышка, скажи, а ты не видела Энджи? – спросил её Ярик вместо того, чтобы поинтересоваться её состоянием.

Моментально все самые тёмные думы взметнулись в ней, как ил к поверхности воды, когда плюхаешься в речку с разгона, и затопили сознание девушки. И словно струна лопнула со звонким звуком. Словно нечто сдерживавшее доселе лавину истерики вдруг, в одну секунду перестало существовать.

Лилиан зарыдала, с силой вырвалась из объятий Ярика и убежала прочь. В глубине души она хотела, чтобы он помчался за ней, остановил, встал перед ней на колени и начал вымаливать прощение. Но другая её часть порадовалась, что этого не произошло. Именно сейчас она могла бы сделать глупость, которая погребла бы под руинами всю её дальнейшую жизнь. И девушка это понимала, несмотря на дикую, иррациональную истерику.