Синхрогинез

— Пора идти.

— Не спешите, — голос врача за спиной пригвоздил к земле.

Я обернулась. Черные круглые очки прятали глаза. Руки сложены за спиной, но словно сжимали мое горло. Воздух перестал существовать.

— Вы ослушались меня. Плохие дети должны быть наказаны.

— Нет! Карен! — все что успел крикнуть парень, прежде чем ему закрыли рот.

Игла прошла сквозь кожу на плече.

Хотела бы я знать его имя...

***

— Да, она со мной... Нет... Может все-таки он не это имел в виду?.. И как, черт возьми, я это сделаю?! — мужской голос доносился из-за стены.

Я села на кровати, чувствуя, как со лба стекают капельки пота. Горло жгло от пыли. Комната походила на заброшенный сарай. Разбитые окна. Разодранные шторки и старый комод. Кровать предательски скрипнула подо мной. Видимо, разговор закончился, раз послышались шаги. Я вновь рухнула на подушку.

Ничего умнее не придумала?

— Ты спишь? — спросил знакомый голос.

Только где его слышала?

Я старалась дышать медленнее, хоть сердце колотилось как сумасшедшее. Вновь послышались шаги. Скрипнула дверь, и тишина отвесила хороший подзатыльник. Я спрыгнула с кровати. Босыми ногами на холодный пол. Бросилась к комоду. Руки обшаривали старые вещи, пахнущие нафталином. Один ящик. Второй. Третий.

— Не это ищешь?

Я замерла. Взгляд скользнул в дверной проем. Меня испугал даже не пистолет, а его владелец.

— Так это ты глава Связующих?

Хантер ухмыльнулся.

— Да. Не буду отрицать. И пока ты не сделала глупость, скажу, что здесь нет электричества. Мы здесь одни. Только я, ты и пистолет.

— Почему же не убьешь меня? Или не отведешь к Коллекционеру? Ах, да. Я тебе нужна. Может, расскажешь зачем?

— Успеется. Хочешь есть? У меня здесь кое-какой запас...

— Заряды лазеров. Я в курсе.

Хантер чертыхнулся и засунул пистолет за пояс.

— Не собираюсь я тебя убивать. Я хочу помочь.

— В последнюю нашу встречу мне так не показалось.

— К Вальдимару это не относится.

— Чего так?

— Скажем, личные счеты. Так ты будешь есть?

Хотелось сказать — нет, но сдало урчание желудка. Завтраком оказались круассаны и кофе. Странно было увидеть что-то другое от главы Связующих, которому разнесли точку слета. Еще осталась надежда, что вместо сахара в черной жиже не побывало ухо или нос одного из бедняг, которых там расстреляли. Всю трапезу взгляд косился на пистолет и на дверь. Хотя бы окно. Хоть что-нибудь.

— Теперь можно и поговорить. Согласна?

— Угу, — промычала, убирая со рта крошки.

— Необходимо отвести тебя в Микрорайон —26.

— Может, ты не слышал, но он запретный. Никто не может в него попасть без пропуска. Тем более выехать за пределы. Это самоубийство.

— Там живут обычные люди. Синхрогенетикам вход воспрещен.

— Как и в город Райтхаус.

— Он не охраняется.

— Вот именно.

— Микрорайон более безопасное место в твоем случае. Никто не смеет разглашать, что происходит за стеной. При этом там лучшие условия.

— Быть в клетке, как загнанный зверь? Это ты называешь «условия»? Напомню, что их обещает компания СИНК, которой нельзя верить.

— Вот и проверишь.

— Никуда я с тобой не пойду!

Стул упал, как только встала.

— Давай, переоденусь, и мы все решим.

Хантер поднялся и прошел мимо, стягивая с себя футболку. Я хотела отвести взгляд, но не смогла. Сердце выпрыгнуло из груди и покатилось к его ногам, а все из-за татуировки. На плече красовались карты и роза. Все как во сне. В один момент он стал реальностью. В голове мелькали картинки, словно ряд киноленты. Парень, доктор, кошка... Пазлы складывались, но не хватало штук, которые словно затерялись за шкафом. Хантер замер.

— Карен, что-то не так? Ты почему-то бледная.

Он подошел ближе. Я даже не смогла противиться касанию. Он оставил пальцами горячий след на щеке.

— Расскажи, что не так. Я помогу тебе.

Хантер подошел непростительно близко.

Это не может быть он! Не должен!

Тело перестало слушаться, когда мужские пальцы прошлись по волосам, а вторая рука опустилась на поясницу.

— Все хорошо. Ты можешь довериться мне.

Черта с два! Это не может быть он!

Мысли кричали снова и снова. Щеки горели. Горло жгло. Глаза четко видели рисунок, но сердце отказывалось верить.