Навь. Книга 6

- Знаете, — мягко сказал Штюрмер. — Позвольте?

Он демонстративно осторожно полез во внутренний карман двумя пальцами, и достал оттуда конверт с чем-то твердым внутри.

- Здесь все, что мы собрали на вас за последнее время, чем вы занимались на территории нашей страны. Сами понимаете, нам это не нравится.

- Еще раз говорю, вы меня с кем-то путаете.

- Скажем так, посмотрите флэшку, поразмышляйте на досуге.

- Вы хотите завербовать меня?

- Я не настолько наивен, — усмехнулся Штюрмер. — Скажу так — у нас сейчас один общий враг, вы поняли, о ком я. Мы можем или объединить усилия, или я просто по-тихому вышлю вас из страны, обратно к папочке. Гадить здесь я больше не дам. По крайней мере, без моего ведома. Как бы вы относились к тому, если бы наш агент вместе со своей боевой группой устроил мочилово на территории Российской Империи? Аплодировали бы? Или выслали всех в двадцать четыре часа, а некоторых еще и в кутузку посадили?

- Хорошо, — я взял конверт. — И?

- И все. Поезжайте домой, посмотрите материалы, обдумайте мое предложение о совместном сотрудничестве, передайте привет папе. И я так думаю, генералу Радогорцеву тоже. Насколько я понимаю, все это затеяно с непосредственного приказа его и Его Императорского Величества. Обсудите со своим руководством мое предложение. А когда обдумаете — позвоните лично мне. Это дело не государственное, личное. Поэтому больше о нем никто не должен знать, — Штюрмер протянул мне визитку, на которой кроме номера телефона, ничего не было. — Я полагаю, времени до утра вам хватит. Жду вашего звонка по этому номеру в десять поутру. Да, квартира ваша чистая, ни жучков, ни наружного наблюдения не ведется именно потому, что я вам уже сообщил. Так что до свидания, герр Драбицын.

Штюрмер вылез из салона, аккуратно притворив дверь, спокойно дошел до своего «Гелендвагена»… Вновь показушный разворот, и оба джипа исчезли так, как и появились, оставив меня в легком офигении. Ну что, придется организовывать сеанс связи с руководством, а там — как они решат. Говорил я папе…

«И в конце службы надо говорить «аминь», а не «все, п. ц, приехали» — примерно так я мог охарактеризовать свое досье, переданное директором БНД. Оказывается, вели они меня еще с Хемнитца, после бойни, которую я устроил сектантам в пансионе. Точнее, тогда они этим заинтересовались — сработал какой-то сторожок, поставленный на эту информацию. Ну и естественно, контрразведка заинтересовалась, кто это был такой быстрый и прыткий. Тут они прикинули хрен к носу, и начали следить за делегацией Воронцовых, резонно предполагая месть с их стороны одному из ковенов, Кресислава никто прощать не собирался. Сначала они разрабатывали их и их окружение, но особого успеха не достигли — я решал свои дела в Китае. Сели они мне на хвост уже после Парижа, после моего возвращения в Хемнитц, резонно предположив, что я один из ликвидаторов СБ. А дальше — дело техники и наружки, если по тебе работают лучшие профи, то ты не узнаешь об этом до тех пор, пока тебе не вынесет дверь спецназ и не положит мордой в пол.

Надо будет сохранить для истории эти снимки, жаль не положишь в инсту с тегами «Лето, отпуск, Германия». А пока я отправил содержимое флэшки в родную папину контору, пусть на пару с Козьмой покрутят, полюбуются на недостойное поведение своего отпрыска — пиво хлещет, сектантов мочит, да и ведет прочий аморальный образ жизни. Отправив это, я сразу же позвонил папА на предмет получения инструкций, как жить-то теперь дальше с таким моральным ебликом. Наткнулся на рык, выслушал матерную тираду, и с наслаждением нажал на «отбой».

Да, ночка выдалась бессонная — и главное, ничего не выпьешь, а то заснешь, а спросонья и похмелья общаться адекватно нельзя, мозг еще не работает. Так что моим спутником стала кофеварка, от четырех чашек кофе подряд я начал чувствовать биение своего сердца, наверное, давление рвануло. Если бы не строгое предупреждение в этом долбаном доходном доме, я бы еще прокурил всю хату, хотя особо и не курю, так, иногда балуюсь. Самое тягостное — это ожидание. Но в чем я был уверен — что папА с Козьмой сейчас не спят, а скрип мозгов стоит на всю Князевку. Рушились все хитроумные оперативные комбинации, весь выстроенный СБ план. И новый выстраивать времени не было — это не план попойки в офицерском собрании, оставалась слабая надежда на мозговой штурм.

Поэтому, когда я все-таки задремал, часов в девять раздался долгожданный звонок.

- Соглашайся, — усталый голос Старшего в трубке излучал неудовольствие. — И вытяни из них все, что им известно. Не сможешь связаться — действуй по обстоятельствам.

- Понял, — позевывая ответил я. — Соглашаюсь.

Ну в принципе я так и подозревал. А что еще он мог сказать?

- И попробуй сделать так, чтобы он вышел с нами на связь.

А вот тут я раскрыл рот. Подобные неформальные контакты на таком уровне мало того, что не одобряются, могут служить основанием для внезапного обширного инфаркта или еще какого несчастного случая. ПапА видимо запасся индульгенцией ЕИВ, а вот немец… Ну в любом случае, это их проблемы, как и что. Я только тонко намекну.

- Есть, — вяло ответил я, почесывая грудь.

Шлепая голыми ногами подошел к кофеварке, и несмотря уже на изжогу от кофе, запустил процесс приготовления очередной чашки. Прибил бы того, кто придумал капельную кофеварку, в ней не кофе, а моча какая-то в офисном стиле САСШ получается. Только цвет понасыщенней.

Ну и соответственно решил троллить немца его же способом. Дождался, пока до десяти останется десять секунд, и набрал номер с визитки.

- Штюрмер, — сразу же отозвались на другом конце трубки. Очевидно, что моего звонка здесь ждали.

- Да, — сказал я.

Не скажу, что немец испустил вздох облегчения, по звуку этого слышно не было.

- Пересечение Инвалиденштрассе и Брунненштрассе, на углу парка Вайнберг в двенадцать ноль-ноль, — и Штюрмер повесил трубку. Вот они, немцы — никаких прелюдий, в койку шагом марш!

А теперь есть время привести себя в порядок, и по дороге закусить в каком-нибудь кафе плотным завтраком — в щедрости немецкой разведки я сомневался, да и что-нибудь у них употреблять себе дороже, боевая химия у них на высоте. Так что прихвачу что-нибудь с собой на будущее в магазинчике. Хотя бы колу, в которой дикое количество кофеина и сахара, а еще ей хорошо ржавчину сводить, проверено. Надеюсь, мой желудок выдержит энное количество ортофосфорной кислоты?

Ну снова шпионские игры в нашем стиле. Ровно в двенадцать «нуль-нуль», как любил говорить один мой знакомый старшина еще в моем старом мире, около меня затормозил черный «геленд», и лысый детина в черных очках на заднем сиденьи, здорово смахивающий на эсэсовца из фильмов, поманил меня рукой. Издеваешься, сука? Если бы не ехали сейчас к твоему шефу я бы переломал тебе ручку в трех местах, чтобы ты со своей вавой от меня шарахался. Видимо, подручным не сказали, с кем они имеют дело. Пришлось показать средний палец для поддержания дружеских отношений. Детина осклабился и открыл дверцу. Я пожал плечами, и спокойно сел рядом с ним на сиденье, ментально подпустив немного страха. Тот слегка отпрянул от меня, странно уставившись — жаль только я не видел его глаза. Ох уж эта фишка спецслужб с очками! Любят они надевать темные или зеркальные стекла, чтобы другие не видели направление их взгляда. Да мне вообще-то пофиг. На автомате я проверил состояние их ауры — да нет, вполне себе нормальная человеческая, без чужеродных внедрений. Только вот цвет ауры сопровождающего и водителя мне не понравился — головорезы еще те, у каждого не один труп на счету.

Мы долго петляли по этому райончику, по его узким улочкам и проулкам, причем мне ровным счетом этот маршрут ничего не говорил — ну не знаю я Берлин, совсем. Я расслабился, и получал удовольствие — в основном от ерзавшего рядом «эсэсовца», которому было здорово не по себе. Ну хамить не надо было.

Минут через пятнадцать мы остановились у какого-то старого трехэтажного дома — в Берлине этого мира их сохранилось достаточно, его не бомбили все, кому не лень, и уличных боев тут не было.