Страница 17 из 19
Как только Джихун сошел с автобуса, он мигом промок до нитки. Одежда липла к коже, по голым рукам бежали мурашки. В голове промелькнула мимолетная мысль о мешке с кучей курток, но Джихун ее тут же отбросил. Он лучше умрет от холода, чем наденет обноски того мужика.
Домой Джихуну пока не хотелось, и он сел на скамейку на автобусной остановке.
Достав телефон, он написал коротенькое сообщение Чханвану. Джихуну сейчас бы не помешал поход в компьютерный клуб. Он долго смотрел на пустой экран в ожидании ответного сообщения, но наконец сдался, зашел в адресную книгу и позвонил Сомин. Та взяла трубку только минуту спустя.
– Алло? – Сомин пыталась перекричать толпу на заднем фоне.
– Сомин-а, – хрипло начал Джихун.
– Я тебя почти не слышу! Говори громче.
– Ты где?
– Я тебя не слышу! Мы с мамой на рынке Кванчжан[60]. По-моему, она собралась съесть весь кимбап[61] и сундэ[62] в Сеуле.
– Сомин-а! – раздался из трубки отдаленный голос. – Еще чего брать будем?
– Слушай, я пойду, а то еще чуть-чуть, и маму придется катить домой! Пиши, если вдруг что, – попрощалась Сомин и отключилась.
Парень опустил трубку и судорожно вздохнул.
Не стоило звонить Сомин. Голос ее матери так и сочился смехом, и пусть Сомин и притворялась, будто ей это все надоело, она была рада возможности провести время с матерью. Им было весело вместе. Незачем огорчать Сомин чужими проблемами.
Телефон завибрировал, и на экране засветился запоздалый ответ Чханвана:
Отец увидел мои оценки. Я наказан.:-)
Джихун знал, что это плохо, но все равно завидовал Чханвану. У того хотя бы был отец, который мог его наказать. Все пройдет, напомнил парень себе. Эта тяжесть в груди – она скоро пройдет.
Поняв, что больше нет сил сидеть на одном месте, Джихун вышел из-под козырька остановки.
Он шел по извивающимся улочкам, украшенным желтыми лежачими полицейскими. Дорогу от леса отгораживала каменная стена, однако ветки упорно стремились пробраться наружу сквозь трещины.
– Эй, пабо-я[63], ты о зонте когда-нибудь слышал?
Джихун остановился. Он даже не удивился, что его назвали глупым.
Сначала он увидел только блестящие сапоги. Потом бросил взгляд выше.
Перед ним стояла Миён. В руках девушка держала зонтик, скрыв под его тенью глаза. Было видно только усмешку на губах.
– Прошу прощения? – Голос его был холоднее дождя.
– Кто ходит в ливень без зонта и без куртки?
Она, конечно, была права, но он только сильнее расстроился.
– Отстань от меня.
Джихун свернул на маленькую детскую площадку. Красочные пластиковые тоннели выглядели выцветшими и серыми под затянутым облаками небом. Качели слегка покачивались, словно буквально секунду назад кто-то с них спрыгнул и побежал искать укрытие от дождя.
Джихун плюхнулся на сиденье. Он не думал, что Миён пойдет следом, однако она встала перед качелями и пристально вгляделась в парня.
– Мне кажется, нам нужно кое-что обсудить, – начала она.
– Ты думаешь, я всем разболтаю, – прервал ее Джихун.
Девушка сжала ручку зонтика.
– Ты поэтому сюда пришла, да? – продолжил Джихун. – Боишься, что я всем расскажу, кто ты такая. – Где-то в глубине души внутренний голос молил его заткнуться. Разве стоит шутить с девушкой, которая может буквально вырвать ему сердце?
Миён откинула зонтик за спину и наклонила голову набок.
– На твоем месте я бы придержала язык. У меня был плохой день.
– Что ж, добро пожаловать в клуб, – Джихун будто и не слышал ее предупреждения. Он и так много о чем пожалел за прошедший день. Еще одно плохое решение погоды не сделает.
Впрочем, кое-что ему хотелось спросить. Нужно было спросить.
– Как ты это сделала? Как ты убила то чудище?
– Так же как убила бы тебя, если бы захотела.
Джихун сглотнул. По телу прокатилась дрожь, и уже отнюдь не от холода. Зато хоть дождь прекратился.
– Значит, это правда? Все правда? Все те сказки и детские истории?
– Наверное. Я не обязана знать, что в людских сказках – правда, а что – просто глупые выдумки.
– Тогда почему у тебя нет лисьих ушек? Или длинной мордочки? Разве ты не должна больше походить… на лисицу?
– Вот понять не могу: ты храбрый или все-таки тупой? – невозмутимо отреагировала Миён. Она выглядела как хищник, который долго выслеживает жертву перед нападением. – Зря ты шутки со мной шутишь. Ты же знаешь, кто я. Знаешь, что я могу в любой момент вырвать тебе печень.
– Правда, что ли? – он собрал весь свой гнев, копившийся внутри, и выстрелил им в нее.
Рык, сорвавшийся с губ девушки, звучал скорее мило, чем угрожающе.
– Не думай, что раз я тебя спасла один раз, то не смогу убить.
– Блефуешь, – ответил он.
– Почему ты так решил?
– Потому что ты запнулась перед словом «убить».
Джихун не понял, когда ее пальцы оказались на его шее. Девушка рывком прижала парня к стенке детской площадки, да с такой силой, что у него вышибло воздух из легких.
– Знаешь, еще чуть-чуть – и я сорвусь, – прорычала она.
– Да плевать. – В нем смешались гнев, страх, кровь ударила в голову, и парень уже не знал, где остановиться. Может быть, если он умрет, мама все-таки пожалеет о том, что бросила его?
– Я тебя предупредила.
Миён замахнулась, и Джихун съежился в ожидании удара. Однако вместо боли он услышал хруст рядом с ухом. Джихун повернул голову. По пластиковой трубе змеились трещины, а буквально в двух сантиметрах от его головы была дыра от кулака Миён.
– В следующий раз не промахнусь.
Девушка отпустила Джихуна. Ноги отказывались его держать, и парень ухватился за край горки.
– Ладно, – прохрипел он.
– Что ты видел в лесу?
– Не то чтобы много. – Он задумался. – Токкэби. Твои хвосты. И…
– И?.. – Миён наклонилась к нему. Вблизи она выглядела еще поразительнее. Джихун заморгал, как если бы случайно посмотрел на солнце.
– И бусину, – еле-еле выдавил он из себя. Все тело заломило, словно оно было сплошным оголенным нервом. После той встречи он не сдержался и пролистал бабушкины книжки, пока не нашел наконец сказки про кумихо. В одной из них упоминались и лисьи бусины, в которых таятся знания Вселенной.
Девушка задумчиво помычала.
– Что ты чувствовал, когда держал ее в руках?
Джихун задумался, ища подвох в ее вопросе. Однако, так ничего и не обнаружив, ответил:
– Она была теплой. Точь-в-точь живая.
– И все? – резко спросила Миён.
Она как будто обвиняла его в чем-то, хотя он до сих пор не понял, где провинился.
– И еще сон. Все было так… реально. Словно это и вправду была ты, а не просто твой образ.
– Кумихо могут являться людям во снах. Такое бывает, – Миён махнула рукой, рассеивая его беспокойство.
Она что, считает, что ходить по чужим снам – все равно что на рынок забежать?
– И ты снова так сделаешь?
Ее глаза казались совсем черными.
– Нет.
Юноша хотел настоять, потребовать более подробного ответа – но промолчал. Он достаточно времени провел со своей суеверной хальмони, чтобы знать: не стоит искать неприятности там, где ты ни черта не смыслишь.
И все же он не удержался:
– С тобой все хорошо будет?
Миён удивленно раскрыла глаза. Такого вопроса она не ожидала.
– Ну, без бусины, – поспешно продолжил парень. – С тобой все хорошо будет?
Хмурый взгляд исказил спокойное лицо девушки.
– Все будет хорошо, – мягко ответила она. Голос предательски дрожал.
По Миён было видно, что дела у нее плохи. Лицо осунулось, глаза запавшие. Но парень не стал ни о чем спрашивать, лишь произнес:
– Не волнуйся, я никому не расскажу. Давай лучше вот о чем договоримся. Я клянусь, что сохраню все в тайне, а ты поклянись, что не будешь вырывать мне печень. Уговор? – Джихун протянул ей руку.
60
Кванчжан (кор. 광장시장) – традиционный уличный рынок в районе Чонногу, Сеул. Старейший и крупнейший рынок во всей Южной Корее.
61
Кимбап (кор. 김밥) – роллы, завернутые в нори и наполненные рисом и начинкой: квашеными овощами, рыбой, морепродуктами.
62
Сундэ (кор. 순대) – блюдо корейской кухни: сваренный или приготовленный на пару фаршированный коровий или свиной кишечник.
63
Пабо (кор. 바보) – дурак, дурачина.