SCP: Феномен Аннеты

— Хорошо-хорошо, что так. Правда. Спасибо. Предупреждай, когда тебе будет плохо хорошо? — он опустил взгляд, и его уши покраснели. — Прошу прощения, что так отреагировал! Не подумай ничего, просто… — он поднял глаза. — Мы знаем, что SCP-106 стал Привязанным. В данный момент, нет ни одного побега с его клетки. Он ходит по комнате из стороны в сторону и мычит Рождественскую песенку… — он нахмурил брови, словно сам знает, какой бред несет.

— Рождественскую? — в недопонимании спросила я. Чего?

— Да! Это удивительно! У него же нет голосовых связок! — да меня не это удивляет. — Но не об этом… Представь сама, что произойдёт, когда ты расстроишься, или того хуже, разозлишься. Ладно там, SCP-173, SCP-056 и SCP-096, а если SCP-106? Представь, каков он в состоянии ухудшенной «Мамочки»? Если даже без тебя, он мог сбежать с тюрьмы, и насытить себя 20 жертвами. Сколько умрёт, если твоё состояние переменится. И… Мы даже не знаем, насколько сильными становятся объекты, когда ты разозлишься, но рисковать мы не хотим. Не тут. — он замолчал и мрачно посмотрел на меня. А что я могла сказать? Я знаю, что в другом измерении всё человечество погибло, когда он не уследил за собой, так что… Я не хочу думать об этом.

— Ладно. Всё в порядке. Спасибо Разумному организму, я иногда могу контролировать эмоции, включив здравомыслие. Не беспокойтесь Доктор Стэнфорд. — я улыбнулась. — А! — отвлекла я его. — Могу ли я встретится с SCP-106?

— Зачем?

— Я хочу посмотреть, как он.

— В порядке.

— А убедится самой?

— Не доверяешь?

— Да нет… — я покосила взгляд. Это был непростой диалог.

— Дело в том, что после твоего долгого отсутствия, все Привязанные могут стать обратно собой, улучшившись. Так что, мы ждём, когда он подаст признаки Привязанного, или же, станет обратно объектом. Ясно?

— Ясно… — ничего не поняла.

— Хорошо. Тогда… Ты будешь есть эту Тирамису?

— А? — я глянула на свою тарелку. И точно, он же ещё тут. Стоит ли его вообще доедать? Он не полезный, безвкусный и его ещё много. Может, просто бросить его в желудок? Кому он вообще нужен? Держу пари, что его выбросят. — Хотите?

— Нет, я такое не ем. — отрицательно покачал головой Доктор. — Может выбросишь или… — он задумался. Я пожала плечами и посмотрела на Эмилию. Что? Она прожигала меня взглядом, и когда заметила, что я смотрю на неё, невзначай показала движение, чтобы я съела его. Зачем? Взгляд её был обеспокоенным.

— Раз я уже начала его есть, то съем. Не против? — я схватилась за вилку, и стала отламывать кусок за куском.

— Лишь бы ты была счастлива. — мило улыбнулся он мне, после чего, его уши вновь покраснели. — Не то сказал! — он виновато закрыл лицо руками. — Прости.

— Ха-ха, ничего страшного. — посмеялась я. Он милый, и жуткий одновременно. Такие люди вообще существуют? Я поглощала этот торт, который даже в глотку не лез. Отвратительный. Ещё кусочек и я сблюю прямо тут. Как тут, в зубах я ощутила что-то постороннее. Что-то жесткое, как металл. У меня даже физиономия скукожилась от этого неожиданного укуса.

— Что-то не так? — спросил меня Доктор. Я повертела головой, и продолжала есть так же, как и раньше, но спрятав эту металлическую, на ощупь, овальную штуку под язык. Только теперь, я тупо всё глотала, чтобы не потерять штуку.

После столовой, я попросилась обратно в комнату. Доктор привёл меня обратно, и там, заходя в туалет, я вытащила штуку. Она действительно была овальная, и могла откручиваться. Открыв, там лажала завёрнутая бумажка. Раскрыв её, там было написано: «Пятница. Столовая. Когда я уйду, попросись в туалет. Эмилия». Воу-воу-воу, это что такое?! Неужели! Заговор? Или хочет поговорить? Тем не менее, я и лист, и металлическую коробочку засунула в желудок. Было трудно запихать, так как он не хотел принимать инородные предметы, не кажущимся ему едой, и всё же, проглотил. Там она точно уничтожится без улик, что радует. Пятница… Когда этот день, я же не знаю. Я даже не знаю, какой сейчас день!

Я провела всё остальное время в комнате с книгами. Я читала одну классику. Меня кормили полезным обедом и ужином. Потом, легла спать.

— Я не понимаю! Объясни мне! — прокричала я тому парню, когда он другую меня, лапал во всех местах. Смущающе, и всё же, стоит игнорировать. Он спокойно отошёл от меня ту, и посмотрел именно на меня.

— Оставь надежду всяк сюда входящий. — сказал он мне лишь эти слова, и меня вырвали из сна. Да что это происходит!!! Меня это начинает бесить! Он не только лапает меня, так ещё не объясняет нормально! Что за хрень! Мне нужны ответы, которые получить я вообще не могу! О, символов на веках нет. Только сейчас вспомнила о них. Куда они делись? Погодите, их не стало с приходом в этот мир? Неважно! Как это бесит! Бесит! Бесит! Бесит!

Прогудела сирена, от которой я открыла глаза. Резкий скочок с кровати, дал мне проснуться окончательно. Моё тело дрожало. Скромник и Скульптура всполошились и прижались ко мне. Симпатяга продолжал быть черепом. Что с ним не так? Патрик так совсем исчез из периферийного зрения. Э? Это из-за того что я разозлилась? Или нет? Конечно, блин, да! Забыла! Уже позлиться нельзя! Это первое, яркое чувство, а до, я ощущала себя роботом! Так дайте мне насладиться этим чувством! Меня уже стало раздражать то, что мне никто ничего не объясняет! Где Мартин с Клаудом, почему Эмилия так себя ведет, что это за доктор Стенфорд, почему ко мне такое отношение, что этот подонок старается сказать?! В груди словно раскаленный металл разлился. Всё обжигало изнутри, но это меня не беспокоило! Просто, дайте, мне, объяснения!

— Аннета! — прокричал мне знакомый голос, когда открылась дверь. — Успокойся! Что случилось?!

— А ничего, доктор! Меня раздражает, что мне ничего никто не рассказывает! Что этот Совет О5 удумал?! Выпустите меня! — прокричала я ещё сильнее, и заметила, Скромник схватился за голову. Стенфорд вытянул руки вперед, ради защиты.

— Скажи, что ты хочешь знать?! Я могу сказать лишь то, что мне дозволено, или я умру! — в страхе воскликнул он, и заметила, как его глаза покраснели, готовые расплакаться. Это дало мне понять, что я действительно перегорячилась. Вот он тут точно не виноват. Я глубоко вдохнула и выдохнула. Повторив действие несколько раз, расслабилась. Чего это я? Зачем так гневаюсь? — О-о-о, только не это… — расстроенно проговорил доктор, когда заметил почерневшую стену. Оттуда вышла нога, за тем голова, а потом, и всё тело деда. Завидев меня, он присел на корточки, и написал что-то на полу.

— Ничего страшного Дед, ты… — я подошла к нему, и увидела надписи, на немецком? «Du hast mich gerufen?». До словно это переводится, как «Ты звала меня?» — Не-е-ет… Я… Не делала этого. Но как ты понял? — «Du hast mich geschrien», то есть «Ты кричала меня» — Нет, я совсем этого не делала! Так вот как вы приходите на мои изменения…

— Ч-что там написано? Я не знаю этого языка. — доктор осторожно подошёл к нам, но спрятался за мою спину, когда Дед посмотрел на него. «Droht er dir? Soll ich ihn töten?». От этих слов: «Он угрожает тебе? Мне убить его?», стало не по себе.

— Нет-нет! Он друг! Не надо его убивать! — вослкикнула я, и погладила макушку головы Стенфорда, что дрожал позади меня, как осиновый лист на ветру. «Sei beim nächsten mal vorsichtig. Ich ka

— Ан, всё хорошо? Что он говорил? — спросил меня доктор, облачившись в напрягшемся лице.

— Ничего. В данный момент, я спокойна. — я вдохнула больше воздуха.

— Я теперь даже не знаю, как ты отреагируешь на то, что тебя отправляют к объекту…

— Что опять?! — недовольно промычала я, невольно тряхнув руками. — Я только вчера вернулась!

— Хорошо! Хорошо! Так и скажу Совету О5. Оставляю тебя… — он медленно стал пятиться от нас, судорожно переглядываясь на всех Привязанных в этой комнате. Уходи уже… Или ты надеешься, что передумаю? Такое ощущение, что это я глава этого фонда. Да, знаю, чем больше Привязанных, тем больше спасения других людей… Ах, ладно!