Чародей раскованный

– Да. – Элидор промок насквозь. Его прекрасная одежда порвалась и испачкалась. В ходе стычки он потерял свою диадему, но расправил плечи и держался вполне царственно. – Благодаря моей матери королеве и отцу королю, умершему три года назад, я король Тир-Хлиса.

Лицо Рода сделалось невозмутимым, скрывая смятение. В нем кипели недоверие, жалость к мальчику, желание привлечь к себе... и понимание, что эта встреча может оказаться громадной удачей, выпавшей на долю семьи скитальцев, заброшенной в незнакомый мир. – Для меня большая честь приветствовать Ваше Величество. Все же не могу не заметить вашего возраста, можно мне спросить, кто сейчас заботится о вас?

– Тысяча благодарностей за любезное спасение, храбрый рыцарь и прекрасная леди! – раздался встревоженный голос.

Пораженный Род поднял взгляд.

К ним вперевалку подходил плотный толстяк, со сверкающей лысиной, окруженной на затылке каймой волос, и румяным лицом. Он был завернут в целый акр белой мантии, доходящей ему до голени, одет в верхнее платье из парчи и подпоясан ремнем четырехдюймовой ширины. Позади него толпилось тридцать придворных в длиннополых накидках с широкими рукавами и в рейтузах. Двое крестьян сдерживали несколько свор лающих гончих.

У всех придворных были мечи. Толстяк, вспотевший от волнения, чуть ли не в панике, причитал:

– Большое спасибо, большое спасибо! Если бы с племянником по моему недосмотру что-то случилось, то я никогда не снял бы рубища и не перестал бы посыпать голову пеплом! Откуда вы узнали, что надо направить быка Крод Мару на Эйк Уисги?

– Эйк Уисги? – Род наблюдал за Элидором; мальчик ушел в себя, глядя на толстяка с выражением настороженности и также и определенной тоски... – Э, ну... по правде говоря...

– Мы знали лишь бабушкины сказки, – поспешно вмешалась Гвен, – про водяного быка и водяного коня, а все прочее последовало из здравого умысла. – И слегка подтолкнула Рода локтем по нижним ребрам.

Удар по ране оказался ощутимым и привел в себя:

– Э, да, конечно! Противоположные силы взаимопоглащаются.

– Видимо, так, как вы говорите, – свел брови толстяк. – Хотя не могу утверждать, будто я понимаю. Должно быть вы совершеннейший чародей.

Снова обнаружен, – скривился Род. Есть должно быть в нем что-то такое... – Волшебство заключается в большей части в везении. Благодаря счастливому случаю мы оказались здесь именно тогда, когда понадобились. – Он рискнул. – Ваша Светлость.

Толстопуз кивнул и повернулся к Элидору, чтобы удостовериться, что с мальчиком все в порядке. – В самом деле, счастливому, иначе я лишился бы племянника, а наша страна – короля. – В его глазах светилась печаль.

Он оторвал взгляд от Элидора и снова повернулся к Роду, заставив себя улыбнуться. – Простите, я забыл об вежливости. – Я – герцог Фойдин, регент Его Величества, короля Элидора. – Он протянул унизанную перстнями руку ладонью вниз.

Гвен просияла, но вид у нее был несколько растерянный. Род постарался превратить собственную обескураженность в вежливую улыбку, но оставил руки прижатыми к бокам и склонил голову. – Родни д'Арман, лорд Гэллоуглас. Какой-то червячок осторожности удержал его от употребления своего настоящего титула. – Моя леди Гвендайлон и наши дети.

– Счастлив с вами познакомиться, лорд и леди... Гэллоуглас? – герцог казался немного озадаченным.

– Сей титул незнаком мне. Значит вы путешественники из другой страны, находящиеся далеко от собственных владений?

– Очень далеко, – согласился Род. – Проклятье злого колдуна забросило нас сюда, далеко от нашего отечества, но мы постараемся вернуться как можно быстрее.

– Нет, не столь быстро! – воскликнул герцог.

– Вы должны позволить нам почтить вас, ибо вы спасли короля!

Роду почему-то не хотелось провести ночь под крышей этого субъекта. – Сказано любезно, но время поджимает нас...

– Надеюсь, не столь сильно! – Мокрый и испачканный Элидор подошел поддержать дядю, но все с тем же настороженном видом. – Наверняка, вы не откажетесь от королевского гостеприимства!

Он так упорно старался быть царственным! Род уж собирался уступить, но Гвен его опередила. – Ну, тогда ночлег – мы сильно устали.

Но Род наблюдал за герцогом. Когда Элидор подошел, лицо толстяка порозовело, и рука зависла над плечом мальчика, но так и не коснулась его; Род снова увидел у него на лице озабоченность, скрытую маской, а затем в его выражении промелькнули намеки на более темное чувство и сразу исчезли, оставив Рода встревоженным. Ему не хотелось быть свидетелем дурного настроения герцога.

Затем Элидор храбро улыбнулся дяде, и лицо толстяка смягчилось. Он утешающе кивнул мальчику, заставив себя тоже улыбнуться. Рука снова зависла у плеча племянника, а затем упала. Он приветливо кивнул Роду. – Значит вы согласны со своей леди? Вы останетесь снова на ночь нас в замке, чтобы мы могли почтить вас?

Локоть Гвен снова саданул его по ребрам, и Род поморщился от боли. Незачем ей это делать! Герцог казался достаточно любезным или искренне пытался быть таковым. Но Роду почему-то не хотелось оставлять Элидора наедине с ним. – Хорошо, погостим. Для нас будет честью принять ваше приглашение.

– Превосходно! – обрадовался герцог, – Тогда идемте же скорее в замок Дрольм!

Он круто повернулся, схватил-таки плечо Элидора и привлек мальчика к себе. Элидор слегка воспротивился, и герцог убрал руку. Неуверен в себе, – подумал Род, когда его с семьей понесло потоком свиты, последовавшей за герцогом. Раздалась победная военная песня.

– Папа, – пискнула сквозь этот гром Корделия. – Мне не хочется идти в дом к этому человеку.

– Не беспокойся, милочка, – утешил ее Род. Мы сможем вскоре выбраться оттуда.

ГЛАВА 8

– Как это волнующе, как замечательно – захлебывался словами брат Чард, – Подумать только, отец, возможно, мы будем первыми священниками за много веков, вступившими в контакт с этими бедными, погруженными во мрак людьми!

– Именно так, брат. – Отец Ал не мог не улыбнуться при виде энтузиазма молодого пилота.

– С другой стороны, возможно, по прибытии мы обнаружим, что там достаточно собственных священников, кто их знает. – Он глядел стеклянными глазами на обзорный экран, давая подсознанию читать в беспорядочных завихрениях цвета, индуцируемых в камерах гиперпространством, церковные символы.