Страница 41 из 77
Гвен с тоской взглянула на свое помело, а затем подняла взгляд на Рода. Тот встретил ее взгляд с мрачным лицом.
– Улетай! Улетай! – Лицо Агаты исказило презрение. – Нельзя помочь закисшей старухе, милая, когда у нее уже предсмертные судороги! Твоя смерть здесь со мною вовсе не поможет мне! На самом-то деле она лишь углубит вину, в которой погрязла моя душа!
Род припал на колено за большим валуном и навел лазер на вход в пещеру. Гвен кивнула и укрылась за каменным столпом. На полу пещеры зашевелились мелкие камешки.
– Нет! – пронзительно закричала Агата. – Вы должны немедля убраться отсюда, и побыстрей! – Повернувшись, она схватила помело и сунула его в руки Гвен; ноги у старой колдуньи оторвались от дола. Род почувствовал, как его что-то подхватило и бросило к Гвен. Он в гневе закричал и попытался свернуть в сторону, но все равно приземлился на помело. Оно дернулось под ним, а затем рвануло ко входу в пещеру – и врезалось в невидимую стену, что прогнулась перед ними, затормозила их, остановила их, а потом швырнула обратно к старой Агате. Они столкнулись друг с другом и опрокинулись на пол.
– Ты давай, решай! – Род с трудом поднялся на ноги, потирая ушибы. – Либо ты хочешь нас выставить, либо... – Голос у него осекся, когда он увидел выражение лица старой ведьмы. Та во все глаза смотрела мимо его плеча на вход в пещеру. Нахмурившись, он повернулся и проследил за ее взглядом.
Воздух во входе в пещеру мерцал.
Лицо старой ведьмы потемнело от гнева.
– Гарольд! Убирайся! Отодвинься от входа в пещеру и побыстрей; им надо улететь!
Мерцание интенсифицировалось подобно жаркому мареву.
Огромный валун как раз за входом в пещеру дрогнул.
– Нет, Гарольд! – пронзительно закричала Агата. – Не надо! И так уж пролито слишком много крови. Валун медленно поднялся, покинув карниз.
– Гарольд! – завизжала Агата и умолкла, потому что вместо того, чтоб упасть на тащившихся ниже крестьян, валун поднялся и отлетел, быстро устремляясь в небо.
Он находился примерно в двадцати футах от пещеры, когда со скалы наверху сыпанул град стрел, ударил по валуну и отскочил, падая в долину внизу.
Долгий миг старая ведьма стояла, замерев, уставясь на жаркое марево и уходивший по дуге в лес валун.
– Гарольд, – прошептала она, – стрелы... Она покачала головой, снова приходя в себя.
– Теперь вы должны улетать.
– Он спас нам жизнь, – проговорила, глядя круглыми глазами, Гвен.
– Да, спас; над нами лучники, поджидающие в засаде вылета ведьмы. Возможно, они думали, что я улечу? но я никогда не улетала, я всегда оставалась здесь и дралась с ними. А теперь подались бы вы на ярд от сего карниза и точь-в-точь походили бы на пару ежей.
Агата повернулась в потащила Гвен за собой в глубину пещеры.
– Ты, по крайней мере, не должна умирать здесь! Мы с тобой сварим колдовское зелье и вызовем такую волшебную бурю, какой никогда не видывали в нашей стране! Гарольд! – окликнула она через плечо жаркое марево. – Стереги дверь!
Род двинулся было следом за ними, затем стиснул кулаки, ощущая свою бесполезность.
Агата стащила с полки железный котелок и охнула, когда его тяжесть оттянула ей руки. Она поднатужилась, напрягшись всем телом, и закинула его на стоящую на грубом столе небольшую треногу.
– Старею, – проворчала он, зацепив котелок на треноге. – Старею и слабею. Немало лет уж прошло с тех пор, как я в последний раз варила в нем людские судьбы.
– Людские судьбы?.. – Гвен стояла рядом с ней. – Что ты делаешь, Агата?
– Да всего лишь немного стряпаю, детка, – усмехнулась старая ведьма. – Разве я не сказала, что мы сварим здесь великое волшебство?
Она отвернулась и принялась стаскивать с полка каменные кувшины.
– Разожги мне огонь, детка. Мы будем жить, девушка, так как должны жить; эта страна еще не дала нам отставку.
Искра отлетела от кремня и кресала Гвен на трут. Гвен дула на образовавшийся уголек, пока на лучине для растопки не заплясало небольшое пламя. Подбрасывая в него все большие и большие щепки, она рискнула заметить:
– Ты выглядишь странно радостной, Агата, для ведьмы, лишенной того, что она хотела.
Старая ведьма тихо засмеялась и потерла тонкие костлявые руки.
– Это радость ремесленника, детка, что хорошо выполняет свою работу и видит перед собой великую задачу; так как возникла великая нужда в старой Агате, И делаются великие деяния. Пресечение этой войны, о которой ты мне рассказала, будет величайшей работой старой Агаты.
Она взяла с полки мерку и принялась черпать порошки из различных кувшинов и бросать их в котелок, а потом взяла маленькую лопатку и принялась мешать варево.
Гвен отшатнулась от поднявшейся из нагреваемого котелка вони,
– Что это за отвратительная каша, Агата? Я никогда не слышала ни об одной ведьме, прибегающей к такому способу творить волшебство, кроме как в детских сказках.
Агата перестала мешать и смерила Гвен печальным взглядом.
– Ты еще молода, детка, и знаешь о колдовстве только разные байки.
И снова вернулась к перемешиванию варева.
– Верно, сила наша в голове, и только в голове. И все же верно также и то, что ты всегда используешь лишь малую часть своей силы, детка. Ты не знаешь ни глубины, ни ширины ее, ни цвета, Ни основы ее. В душе твоей есть не обнаруженные тобой глубокие, невидимые тайники, и скрытую в них глубинную силу нельзя вызвать по своей воле. Слишком глубоко она погребена, там, где не дозваться. Нужно хитростью заставить ее выйти наружу, управлять ею обманом и силками, а не волей. – Она пригляделась к дымящемуся, булькающему котелку. – И делать это надо с помощью бурлящего отвара, составленного из вещей, означающих те силы, которые ты желаешь вызвать из глубин своей души и потаенных уголков своего мозга. Перья колибри, означающие силу, быстроту и полет: пчелы, означающие их жала; семена мака, означающие притупление ума; сажа, означающая подкрадывание и безмолвие ночи; жимолость, чтобы привязать все к камню скал; пепел из очага, означающий желание вернуться домой.
Она подняла лопатку; густое варево медленно стекло с нее в котелок.
– Еще недостаточно густо, – пробормотала старая ведьма и снова принялась мешать. – Поставь, детка, кувшин обратно на полки; когда на кухне прибрано, и стряпня хороша.