Полис подонков

Как бы ни было в переулке темно и мрачно, однако все же вполне можно было различить, что в глубине его, метрах так в двадцати пяти от основного выхода на проезжую часть, три едва различимые фигуры атакуют четвертую, причем нападавшие прижали свою жертву к стене и у одного в руке блестит лезвие стального ножа. Исход поединка был очевиден: одному человеку тяжело, а если он не является каким-нибудь подготовленным бойцом войск специального назначения, то ему практически невозможно сопротивляться промышляющим подобным разбоев и превосходящим по численности вооруженным холодным оружием личностям, готовым ради наживы на все и отлично натренированным по части отъема у одиноких путников – как преступники нисколько не сомневались – ненужных им сбережений. Ситуация становилась критической и у подвергнутого грабежу человека не оставалось никакой возможности выйти из этой ситуации более или менее, как принято считать, без потерь, ведь, скорее всего, на требование молодчиков передать им его денежки он ответил отказом, вероятно, подкрепил его активным сопротивлением, а в таких случаях результат был только один: «нахалу» пускали кровь и потом уже спокойно осматривали карманы.

Предчувствуя нечто подобное и хорошо уже ориентируясь в хитросплетениях уличной жизни, Лисина не колебалась более ни секунды. Однако вместе с тем и «голову» она совершенно не потеряла и продолжала действовать в известной степени хладнокровно и осторожно: двигаясь грациозно, словно крадущаяся к добычи пантера, отважная бестия приблизилась к нападающим сзади, причем сделала это так ненавязчиво, что ее не заметил даже стоявший к ней лицом пострадавший, хотя, если быть откровенным, ему было сейчас совсем не до этого…

Аронов Павел – а в неприятной ситуации оказался именно он – в тот день только что вернулся в Рос-Дилер из долгой отлучки, в которой оказался исключительно вынужденно, ведь назначенный ему испытательный срок как условно-осужденному (в силу некоторых обстоятельств и хитросплетений судьбы) было разрешено отбывать только на территории московского региона, наконец-то вернулся в родной город и намеревался следовать в родительский дом, пока не стал участником печальных событий. Кстати, машину свою, некогда позволившую ему не дать бывшей супруге возможность выставить его идиотом, полным «лохом» и дураком, ему все же пришлось продать, – видно, так распорядилась судьба, что никто из них не должен был ею владеть – и теперь отставной полицейский передвигался исключительно на общественном транспорте. Так получилось, что автобус, осуществлявший рейс из Москвы и перевозивший путника в сторону родного пристанища, по пути внезапно сломался и немолодому уже мужчине пришлось добираться на попутной машине, водитель же был столь любезен, что подбросил его практически к самой окраине города, где начиналась дорога, ведущая к его глубокому захолустью. Сам не зная зачем, бывший сотрудник органов внутренних дел зашел в тот злосчастный проулок, – хотя, по правде сказать, туалетов вокруг не было, а посещать с этой, единственной, целью здание казино было как-то не очень прилично – наверное, именно поэтому, выбирая из двух зол наименьшую, Павел и решил воспользоваться услугами малолюдности и темноты подворотни. Вот так он и оказался заложником непростой ситуации, где на него набросились сразу трое – нет, не бомжей! – а хорошо подготовленных на разбойное нападение, отлично натренированных в этом деле людей, славящихся своей неуемной жестокостью, напрямую граничащей с кровожадностью.

Сначала, когда отставной офицер зашел в переулок, вокруг все вроде бы было тихо и не слышалось ни единого постороннего звука, но едва лишь он приблизился к одному из изобиловавших здесь мусорных баков и уставился лицом в стену, как к нему тут же сзади приблизилась – это даже в темноте хорошо различалось – физически развитая фигура, а у самого горла Павел почувствовал сталь острозаточенного выкидного ножа.

– Не смей хотя бы чуть пикнуть, – услышал он грубоватый, скрипящий «железными» нотками полушепот, заставивший отставного майора своим отголоском неприятно вздрогнуть всем телом, – давай сюда свои денежки, и тогда, может быть, мы тебя и не тронем.

Бывший в недалеком прошлом полицейским сотрудником, участковый был пусть и поверхностно, но все же обучен приемам рукопашного боя, поэтому Павел, не привыкший к подобному обращению, тут же перехватил за ладонь противника, ударил каблуком по стопе и начал проводить выкручивание конечности, отстраняя ее несколько в сторону и убирая клинок от шеи, но в этот момент почувствовал сильный удар в области печени – это второй нападавший, увидевший, что внезапный эффект нападения не сработал и что его товарищ попал в неприятную для себя ситуацию, вполне могущую закончиться его поражением, перешел к активным действиям и пнул ногой по туловищу несговорчивой жертвы. Далее, тут уже подключился и третий, после чего на Павла посыпались многочисленные удары, от которых он какое-то время мог успешно обороняться, выставляя блоки и «уворачиваясь», притом, ввиду интенсивности атаки, не имея возможности эффективно противодействовать, но постепенно и эта защитная тактика становилась непродуктивной, так как, все более уставая, да еще и в темноте плохо видя, бывший участковый пропускал все больше и больше ударов, теряя силы и способность к ориентации. Наконец, наступило то время, когда он, изрядно измочаленный, но все еще не поверженный, был вынужденно прижат к стене, преграждающей путь к отступлению и заставляющей, лицом к лицу, столкнуться с тремя безжалостными и, как оказалось, подготовленными к такому опасному делу противниками. Все четверо тяжело дышали, уставившись друг на друга, и совсем не обращали внимания на окружающую их обстановку, что и позволило Юле незаметно подкрасться, почти уже вплотную приблизившись к нападавшим, а еще главарь, – тот, что удерживал нож – чтобы немного передохнуть и перевести разгорячившийся дух, решил вдруг «разродиться» непродолжительным монологом:

– Ну все, «гнида», теперь тебе, уж точно, «трендец»: ничто не сможет остановить меня от смертоубийства – слишком много ты себе здесь позволил и должен обязательно понести жестокое наказание. Сначала я хотел только тебя попугать и всего лишь отобрать твои денежки, но теперь – это становится личное и этот мордобой тебе дорого обойдется…

Преступник еще много чего хотел сказать, прежде чем перейти к дальнейшему наступлению, однако сделать этого не успел, так как выросшая сзади него – неизвестно откуда! – фигура занесла вперед небольшую ручонку и прыснула говорившему в лицо из газового «балончика». Да, суть жизни Рос-Дилера такова, что заставила эту юную, подрастающую особу не надеяться в любых ситуациях на собственные силы и иметь при себе средство более эффективной защиты, которое, вместе с другими, необходимыми каждой даме, – как они непременно считали! – предметами первой необходимости, удобно помещалось в небольшой кожаной сумочке. Главарь, никак не ожидавший такого подвоха, – мало сказать, что был просто обескуражен – он выронил нож и схватился руками за поврежденное едким газом лицо и присел на корточки, пытаясь протереть глаза и хоть как-то привести себя в чувство. Аронов же, никак не рассчитывавший на поддержку со стороны, тем не менее не растерялся, а кинулся в атаку на остальных, остававшихся еще боеспособными, недругов, один из которых, кстати сказать, успел повернуться к неожиданно подоспевшей подмоге и, не дав отважной красотке во второй раз применить свой «балончик», сцепился с ней в рукопашной, непримиримой схватке, где выросшая в детдоме, а впоследствии в уличных драках девушка, своей отчаянной яростью и действенной энергичностью, ничуть не уступала физически развитому мужчине: она ловко уклонялась от направленных на нее ударов и, невзирая на то, что тот крепко держал ее за руку с опасным предметом, разбрызгивала его содержимое по округе, добавляя всем здесь присутствующим, и себе в том числе, неприятные к восприятию ощущения, одновременно колотя неприятеля маленьким кулачком и беспрестанно пиная ногами, причиняя, к слову сказать, довольно болезненные воздействия. Однако и ей не раз довелось испытать на себе силу мужской руки, несколько раз, кулаком, проскользнувшей по ее красивому телу.