Страница 74 из 80
— Прекрати бухать.
Света демонстративно убирает со стола бутылку водки и выливает её содержимое в раковину. Мама отставляет рюмку, а на её место ставит кружку с кофе.
— Сынок, я, конечно, всё понимаю, — дрожащим голосом говорит мама. — Но не пора ли взять себя в руки?
Прошла неделя после похорон дочери, на которых Маргарита даже не подошла ко мне.
— Она ушла.
— Я её понимаю, — продолжает мама. — Не одобряю, но понимаю. Каждый по-разному переживает горе, она вот считает, что ей нужно побыть одной.
— Она почти все вещи Ксюши перевезла к себе. Сидит там одна среди игрушек. Ей плохо, брат. Ей намного больнее, чем тебе, — присаживается рядом сестра. — И вместо того, чтобы бухать, ты бы ехал к ней. Не дай бог ещё руки на себя наложит.
— Она не пускает меня, я ездил, — оправдываюсь я.
— А ты в окно. Что ты руки опустил. Раньше ты не был такой тряпкой. Вы любите друг друга. Нельзя вам сейчас поодиночке.
— Я согласна со Светой, Лёш. Врозь будет только хуже, вы отдаляетесь друг от друга.
— Но я не знаю, что ей сказать. Что сделать. Она будто возненавидела меня, мам. Я вижу это в её взгляде и не смею даже подойти. Будто права больше не имею на это.
— Что за глупости. Выброси эти мысли из головы. Нет у неё ненависти, только боль, которую надо переживать сообща. Ты же её любишь?
— Люблю. Очень люблю.
— Потеря ребёнка — невыносимое горе. Но это не повод опускать руки, надо жить дальше, даже если очень трудно. Вы друг для друга сейчас должны быть поддержкой и опорой, а вы разбежались по разным углам. Так нельзя. Ксюня сейчас смотрит на вас сверху и печалится.
— Мама, — последняя фраза, словно нож, режет сердце.
— Да, она там плачет, смотря на то, как её родители отдалились друг от друга.
— Она не может плакать, мы её закопали.
— Душа её плачет.
— Мама, прекрати. Не могу это слушать.
От разговора нас отвлекает телефонный звонок. Я смотрю на экран и поясняю вопросительным взглядам сестры и матери.
— Это гинеколог Риты, который роды принимал, — отвечаю на звонок. — Да, Егор Дмитриевич. Ясно. Буду, — встаю со стула и направляюсь за курткой. — Хочет срочно поговорить насчёт Марго.
— Я надеюсь, ты за руль в таком виде не собираешься? — обеспокоенно спрашивает мама.
— Нет, Мишу попрошу.
***
— Алексей, вы же понимаете, как это «купание в проруби» не совсем хорошо может сказаться на женском здоровье, сейчас я говорю о репродуктивной функции женщины. Рита не пришла сегодня на приём и не легла в стационар, как обещала, а ей это необходимо. Если запустить сейчас, результатом будет бесплодие, — он повертел в руках очки и продолжил: — Я понимаю, произошло горе, но жизнь продолжается. И через год или два вы снова задумаетесь о детях. А потом может быть поздно. Убедите её пройти лечение, оно ей необходимо, особенно на фоне вынужденной чистки.
— Какой чистки? — недоуменно переспрашиваю я.
— Ваша жена была беременна. Судя по её реакции, она об этом не знала, срок был маленький, пять-шесть недель. Плод умер от переохлаждения организма матери. Нам пришлось сделать аборт. Она вам не сказала?
— Нет.
— Вы понимаете, в каком состоянии сейчас её здоровье, и я не зря бью тревогу?
— Я вас услышал. Сделаю всё зависящее от меня.
— Как она?
— Не знаю. Она отказывается общаться со мной. Переехала в другую квартиру. Забрала вещи дочери и переехала.
— Ей необходима помощь психиатра.
— Она не согласится.
— Если вы уговорите её лечь в моё отделение, я попрошу моего друга пообщаться с ней. Он очень хороший психиатр и специализируется на подобных трагедиях. Мы ей не скажем, кто он. Главное, чтобы она сейчас начала говорить. И серьёзно, Алексей, пусть я и не психиатр, но в моей практике, к сожалению, были подобные случаи. Уберите вещи дочери, не надо им поклоняться, это её не вернёт. А вам будет только хуже.
***
Мы с другом приезжаем к её дому, но я не решаюсь войти. Сижу в машине, смотрю на окна и много курю. Миша сидит за рулём и молчит. Решаюсь. Я выхожу и направляюсь в подъезд. Естественно, она не открывает мне. И решаю прибегнуть к радикальным мерам. Звоню бывшему коллеге.
— Семён, привет. Ты сегодня на смене? — сейчас он работает в бригаде МЧС. — Мне надо дверь вскрыть. Нет, не моя квартира. Это квартира моей жены, она закрылась там и не открывает. Это не бытовая ссора, Сёма, я боюсь за неё. Она может что-то сделать с собой. Нет, не надо врачей сюда. Просто приезжай один и вскрой мне эту долбанную дверь.
Понимаю, что прошу друга пойти на нарушение протокола, но иного выхода не вижу. Я не в том состоянии, чтобы лазить по водосточной трубе. А гробовая тишина за дверью приводит меня в ужас. Вдруг я опоздал. Через десять минут приезжает друг со всем арсеналом нужных примочек для вскрытия дверей. Когда мы их открываем, то, что я вижу, перехлёстывает все мои ужасные ожидания. Кругом Ксюшины вещи, игрушки, фотографии. Шторы наглухо задёрнуты, в квартире полумрак. На столе стоит большая её фотография, а перед ней зажжённые свечи. Врач был прав, это поклонение. Я не должен был допускать такое. Рита сидит в уголочке и держит в руках дочуркино платьице.