Такая разная любовь

— О, Ленчик, зайди-ка к Мишке. Он там документ запорол. Спасай бизнес, — слышу, как Лёша разговаривает с ней в коридоре. Ударить бы его между глаз, чтоб не лез не в своё дело, парламентёр херов.

Я зол, лучше бы она его не послушала и не заходила сюда — будет скандал. Но блядь, меня ломает без неё, хочу её увидеть, и ради этого я готов прикусить свой язык и даже попытаться не наезжать. Вспоминаю только что произнесённые Лёшей слова: «Довольствуйся тем, что тебе дают. На большее ты не имеешь право». И он прав, я как бездомный щенок, который ждёт, что его погладят и накормят, вынесут косточку, бросят на асфальт, потом почешут за ушком, но к себе не заберут потому, что дома уже есть собака и второй ей не надо. Хреновое сравнение, но именно так я себя и ощущаю. Я замер в ожидании, что сейчас откроется дверь, и она войдёт, смотря на меня виноватым взглядом. Но звук стальных набоек её туфелек отдалялся от моей двери. Она дошла до своего кабинета, до которого оставалось семь шагов, уронила ключи на пол, подняла, тихо ругаясь на себя, после чего открыла дверь и вошла, закрывшись. На замок, блядь. В порыве гнева я сломал ручку, которой подписывал документы. Паркер, мама дарила. С сожалением выбрасываю дорогой подарок в мусорное ведро. Спасибо, любимая, я тебя понял. Воспитывать меня решила. Зачем, родная? Ты ведь как никто другой знаешь, что со мной это не сработает. Открываю настежь окно, достаю пачку сигарет, курю за раз несколько штук.

— Максим, я тебя прошу, не надо геройствовать, ты же врач, сам должен всё понимать. Давай я привезу тебе таблетки.

Выглядываю в окно, соседнее тоже открыто, сегодня с утра очень душно, видимо, проветривает кабинет. Цепляет то, как тепло и нежно она с ним разговаривает. Сука. Окно выбить хочется. Телефон у неё отобрать и выбросить в окно, на хрен.

— Макс, не стоит никуда ехать в таком состоянии, отлежись.

Заботливая какая, интересно, когда я буду лежать с температурой, она тоже приедет ко мне с лекарством, или этой привилегией пользуются только мужья? Не сдержав раздражения, вылетаю из кабинета и пытаюсь открыть её дверь. Не откроет, стучать бесполезно. Что ж, пойдём другим путём. Херня война, всего-то второй этаж. Встаю на подоконник, эх, смотрю вниз, если упаду, то точно что-нибудь да сломаю.

— Я тебя тоже, — с нежностью в голосе произносит она.

Чего ты там тоже его!? Ну погоди, Ленка.

Не раздумывая больше о последствиях, выхожу из окна, держась за стену. Три шага, и я хватаюсь за раму другого окна. Главное не смотреть вниз в процессе. Раз, два, три. Встаю на подоконник. Лена стоит ко мне спиной и не замечает моего вторжения. И я специально спрыгиваю на пол. Она удивлённо разворачивается и охает прямо в трубку. Глаза округляются и наполняются испугом. Не ожидала. Делаю шаг к ней. Она пятится, всё ещё держа трубку телефона у уха, он ей что-то рассказывает. Я делаю ещё пару шагов навстречу, а Лена, шагая назад, врезается спиной в закрытую дверь.

Это хорошо, что она заперта на ключ. Не сбежит моя вредина. Жестом показываю, что пора бы и закончить разговор. А иначе… Она знает, что будет в том случае, если она решит проверить моё терпение на прочность.

— Макс, — дрожащим голосом она говорит в трубку. — Ко мне пришли. Мне пора, — и, не дождавшись ответных слов от собеседника, она быстро сбрасывает вызов. — Чернов, ты что себе позволяешь? — шипит, как маленький ужик.

— Думаешь, не имею права? — произношу я, обхватывая ладонью её шею.

— Думаю, нет, — вздёрнув свой носик кверху, произносит она, смотря мне прямо в глаза.

Вот врёт и не краснеет. А может, девочка моя решила меня кинуть? Только не работает эта схема в одностороннем порядке. Я тоже должен быть «за», а я категорически «против».

— Повтори, — чуть надавливаю на шею. Я, конечно, не увлекаюсь техникой БДСМ, но вот сейчас мне хочется сделать ей больно за взгляд этот дерзкий.

— Тебе лучше уйти сейчас, — грозно чеканит она.

— А тебе лучше сейчас помолчать, — грубовато провожу пальцами по подбородку и шее. — Утром почему трубку не взяла? — она упрямо молчит. — Лена, не доводи меня, ты же знаешь, что потом только хуже будет. И тебе, и мне, и ему.

— Не могла ответить, — быстро произносит она, опуская взгляд. — Муж был рядом.

— Он был рядом с тобой или на тебе? — меня до одури интересует лишь этот момент.

— Зачем ты меня мучаешь сейчас? Он…

— Отвечай!

— Он был рядом, — сдаётся она под моим давящим взглядом.

— Как давно он дома?

— Вчера прилетел, программу семинара сократили, и он освободился на пару дней раньше.

— Хреново, — морщусь от неприятного ощущения в груди. Одно дело, когда она уходит от меня в пустую квартиру, другое, когда идёт к нему.

— Вечером у него поднялась температура, видимо, в аэропорту подхватил вирус. Мы даже спим в разных комнатах, — пытается усыпить мою бдительность.

— А может, ты вообще переедешь к родителям, ну, чтобы не заразиться?

— Ты с ума сошёл, как я могу его оставить одного? — возмущённо сверлит меня своими глазками.

— А он что, дитё неразумное? Не найдёт без тебя таблеточку и умрёт от жара? — ухмыляюсь я. — Лена, он врач, ему больше твоего известно обо всех этих вирусах и бактериях.

— Нет, я никуда из дома не поеду. И обсуждать с тобой это не буду.

— Так, значит. Гарантируешь мне, что он к тебе не прикоснётся?

— Миш, — меняет тактику моя лиса. Голос тихий, робкий. Ладони ложатся на мою грудь, — может, мы...

— Ленка, ты же понимаешь, что назад дороги нет? — шепчу ей на ушко, оставляя в конце поцелуй на мочке. Кожа её покрывается мурашками, и мне нравится реакция её тела на меня.

— Это неправильно, — жалостливо произносит она.

— Что конкретно неправильно? — прижимаюсь к ней всем телом. Веду ладонями от бёдер до талии.

— Всё это, — смотрит за траекторией моих движений. — То, что я обманываю мужа, то, что до безумия хочу твоих прикосновений.

‍