Страница 5 из 11
Как только решено было начать поход против Хивы, Скобелев поспешил выхлопотать себе перевод в Кавказские войска, принимавшие участие в боевых действиях в Средней Азии, или, как тогда называли, Туркестане.
В жизни генерала М. Д. Скобелева Туркестан сыграл исключительную роль. Для многих военных того времени Кавказ, как и Туркестан и Закаспийская область, явился, можно сказать, практической военной академией, боевой школой, где в своеобразных условиях локальных войн вырабатывались не только военные качества, оттачивался полководческий талант, но и приобретались специфические административные навыки. Скобелев приехал в Туркестан молодым 26-летним офицером, беспокойным и честолюбивым. «В маленьком уездном городке Чиназе, недалеко от Ташкента, командир сотни уральцев Скобелев производил довольно необычное впечатление. Офицер Генерального штаба, с огромными связями в Петербурге, сын придворного генерала, по тому времени весьма образованный, свободно говоривший на многих иностранных языках, красивый, холеный, с изящными манерами, Скобелев мало походил на обычного армейского служаку отдаленной окраины, скорее, он производил необыкновенное впечатление, поражая окружающих не только своим умом, но и военными качествами: в нем было что-то, пытливое и вызывающее. Его можно было невзлюбить, но не заметить как личность невозможно. О нем всегда (хорошо ли, плохо ли – это другой вопрос) говорили. Всем бросалась в глаза его какая-то напористость, целеустремленность, одержимость.
В начале службы в Туркестане Скобелев имел незавидную репутацию гуляки, был склонен к бесшабашной удали, много пил. На его счету две дуэли. Виновником был некто Герштенцвейг, молодой гвардейский офицер, сосланный в Ташкент, как говорили, по просьбе матери за увлечение какой-то актрисой. Герштенцвейг общий любимец и друг Скобелева. Причиной их ссоры послужила военная экспедиция против племени мачинцев под начальством генерала Абрамова. Скобелев был в отряде Герштенцвейга. Бунтовщиков нагнали и усмирили. Подробностей об этой экспедиции мы не знаем, но, по сведениям одних, Скобелев в стычке «струсил», по сведениям других, пьяный Герштенцвейг полетел в атаку на мирных жителей, а Михаил Дмитриевич, заметивший ошибку, пытался удержать приятеля. О «неудачном» эпизоде в реляции умалчивалось, но слухи о «трусости» Скобелева быстро распространялись среди офицеров.
Скобелев вызвал на дуэль одного из «болтунов». Дуэль состоялась, но окончилась безрезультатно, и Скобелев потребовал от самого Герштенцвейга признания его ошибки в экспедиции, грозя разоблачениями. Приятели дрались, и Герштенцвейг был ранен. Эта дуэль не прибавила доброжелателей Скобелеву, наоборот, большинство офицеров было на стороне его противника. После дуэли Михаилу Дмитриевичу не оставалось ничего другого, как уехать.
Начинается новый скитальческий период жизни Скобелева – опять Кавказ, затем Красноводск, следом почти годовой отпуск с прикомандированием к Главному штабу. Но офицерская карьера его продолжается. Через несколько месяцев он произведен в подполковники и назначен в штаб Московского округа, затем в Ставропольский полк командиром батальона.
В это время началась подготовка к походу на Хиву. Скобелев никак не мог примириться с тем, что не участвует в нем: считал, что имеет полное на это право. Опыт двухлетнего пребывания в Туркестанском крае что-то значил.
Но прежде чем приступить к описанию этого похода, вспомним коротко историю присоединения Средней Азии (Туркестана) к России.
После поражения в Крымской войне 1853–1856 годов царское правительство было вынуждено временно отказаться от активной политики на Балканах и Ближнем Востоке и уделить больше внимания укреплению своих позиций в Средней Азии. Этому способствовали территориальная близость, а также экономическая обстановка, сложившаяся в Российской империи и среднеазиатских ханствах того периода. В то время как Россия все более твердо становилась на путь капиталистического развития, Средняя Азия все еще значительно отставала, сохраняя феодальные путы, являясь для России выгодным рынком сбыта промышленной продукции и перспективным источником сырья.
Несмотря на захватнические цели самодержавия, присоединение Средней Азии к России исторически объективно имело прогрессивное значение. На огромной территории было отменено рабство, прекращены разорительные и кровопролитные войны, феодальные раздоры, начали развиваться капиталистические отношения, население огромного региона вступили в тесное общение с русским народом и русской культурой.
К тому же присоединение среднеазиатских земель к России предотвратило их захват Британской империей. А такая перспектива ничего хорошего не сулила народам Средней Азии. Дело в том, что русские власть имущие были представителями старого времени, поэтому «душить, как следует, не умели», а представители английской и американской буржуазии «душить умеют и душат до конца»[15].
Думается, что и последующее вхождение среднеазиатских республик в состав Советского Союза было обоюдовыгодным процессом. Тем самым обеспечивались стабильность и конструктивное развитие огромного евроазиатского пространства на основе уникального в мировой истории содружества первоначально различных по своему культурному уровню народов. Спровоцированное разрушение этого содружества привело, как можно убедиться, к далеко не лучшим результатам. И, вероятно, исторический опыт, еще поможет политикам исправить допущенные ошибки, лучше понять реальную расстановку мировых сил и стратегическую роль России.
Как отмечают российские историки, концепция присоединения народов Средней Азии к России включает и завоевания среднеазиатских ханств, и мирное присоединение, и добровольное вхождение отдельных территорий в состав России[16]. В этом понятии учтены все аспекты и этапы политического процесса вхождения Средней Азии в России, растянувшегося почти на два десятилетия (1868–1885 годов), если не считать мангышлакских туркмен, ранее принявших российское подданство.
В описываемые времена Средняя Азия представляла собой огромную территорию, простиравшуюся от Каспийского моря до границы с Китаем на востоке. На юге она граничила с Ираном и Афганистаном, где уже преобладало британское влияние. Население Средней Азии было невелико – около 5 млн. человек.
С давних пор здесь существовали два ханства – Бухарское (Эмират), в бассейне реки Зеравшан, и Хивинское, в нижнем течении Амударьи. В конце XVIII века в Ферганской долине консолидировалось третье ханство – Кокандское. Ему удалось вскоре овладеть важным торгово-политическим центром – Ташкентом, в то время самостоятельным городом-государством. Твердо определенных границ среднеазиатские ханства не имели.
В Бухарском ханстве в середине XIX века проживало около 3 млн. человек, в основном узбеки, таджики, туркмены; в Кокандском – около 1,5 млн. – узбеки, таджики, казахи и киргизы; в Хивинском – примерно 0,5 млн. – узбеки, туркмены, казахи и каракалпаки. В городах жили также персы, евреи, арабы, цыгане, выходцы из Индии и Китая.
Все три ханства были экономически отсталыми феодальными государствами с пережитками рабовладельческого строя. Городское население занималось торговлей и ремеслами, сельское – скотоводством, земледелием, садоводством и огородничеством.
Народные массы Средней Азии находились под тяжелым гнетом местных феодалов. Эмиры и беки вершили суд и расправу «по произволу и всегда в пользу ханской казны»[17]. Широко применялась смертная казнь, а также пожизненное заключение в подземных тюрьмах (зинданах).
Интерес России к Средней Азии был велик еще в первой половине XIX века. Предпринимались многочисленные попытки ее изучения. Правительство заботилось о росте торговли, опекало русских купцов в тех краях. В 50-е годы были предприняты три русские миссии в Среднюю Азию: научная под руководством ученого-востоковеда Н. В. Ханыкова, дипломатическая – под начальством Н. П. Игнатьева, торговая миссия – Ч. Ч. Велиханова.
15
Ленин В. И. Доклад ВЦИК и Совнаркома 5 декабря (VII Всероссийский съезд Советов, 5–9 декабря 1919 г.)//Полн. собр. соч. Т. 39. С. 398.
16
См.: Объединенная научная сессия, посвященная прогрессивному значению присоединения Средней Азии к России. Ташкент, 1959.
17
Иванин М. И. Хива и река Амударья//Морской сборник. 1864. № 8–9. С. 169.