Страница 2 из 10
«Как могло случиться, что наша славная Красная Армия сдала фашистским войскам ряд наших городов и районов? Как часть нашей территории оказалась все же захваченной немецко-фашистскими войсками? Почему война фашистской Германии против СССР началась при выгодных условиях для немецких войск и невыгодных – для советских войск? Как могло случиться, что Советское правительство пошло на заключение пакта о ненападении с такими вероломными людьми и извергами, как Гитлер и Риббентроп? Не была ли здесь допущена со стороны Советского правительства ошибка?»[7] – на все эти, отнюдь не риторические, вопросы (в речи вождя прозвучавшие именно как риторические) отвечать предстояло культурно-просветительским учреждениям, на которые с первых же дней войны были возложены агитационно-пропагандистские функции. «Наш народ вступил в Великую Отечественную войну, и в этой войне фашистская гадина будет уничтожена. “Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами” (Молотов). Работа музеев обязана способствовать воспитанию людей, беспредельно преданных родине, готовых в любую минуту, по зову партии и правительства стать за дело Ленина – Сталина, совершать подвиги беспримерного мужества и героизма в борьбе с фашистскими мракобесами, а если нужно, то и отдать за родину свою жизнь»[8] – предписывало Директивное письмо Наркомпроса от 15 июля 1941 г., первый «программный» ведомственный документ с начала войны, принятый в развитие указаний ЦК ВКП(б) и Советского правительства о перестройке всей деятельности государственных учреждений и общественных организаций на военный лад[9].
Выполнять эту сложнейшую задачу музеям пришлось, когда социальная обстановка была весьма противоречивой: умонастроения советских граждан колебались от убежденно оптимистических до отчетливо пессимистических[10], усугублявшихся под влиянием неутешительных сводок Совинформюро. И кроме того, работать в условиях полной неопределенности – решения партийно-государственного руководства об эвакуации (т. н. разгрузке), консервации, сокращении штатов или о продолжении выставочной деятельности тех или иных музеев принимались в первое полугодие войны несогласованно, без учета реальной ситуации: отсутствия у значительной части музеев планов эвакуации, транспорта и даже информации о предполагаемых конечных пунктах назначения (речь об этом пойдет подробно в главе «Фронт без флангов»)[11].
Итак, важнейший вектор государственной политики в гуманитарной сфере в 1941–1942 гг. был направлен на обеспечение активного включения музеев в идейно-воспитательную работу в контексте военного времени. В упоминавшемся письме Наркомпроса была представлена развернутая программа деятельности советских музеев в военных условиях, декларативно обозначались ее формы, подчеркивалась необходимость создания стационарных и передвижных выставок о ходе Великой Отечественной войны, о героической борьбе советского народа на фронте и в тылу, о героях-земляках. Документ пошагово разъяснял, какими должны быть музейные экспозиции по идеологическому содержанию. (Разумеется, текст директивного письма пестрит цитатами из выступлений И. В. Сталина разных лет, которые было рекомендовано взять как «эпиграфы» к разделам.)[12] Решению ключевой идеологической задачи – «цементированию» советского патриотизма – необходимо было подчинить и предметную наполненность экспозиций, для обеспечения которой предлагался достаточно примитивный, но удобный для быстрого воплощения шаблон. Война должна была изначально восприниматься как Отечественная, причем в отрыве от предшествовавших событий 1939–1941 гг. В документах Управления агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) и материалах Управления политпросветработы и музейно-краеведческого отдела Наркомпроса не встречается понятий «Вторая мировая война», лишь – «Вторая империалистическая». Предложенная Наркомпросом (и разработанная НИИ краеведческой и музейной работы) концепция должна была стать основой деятельности подведомственных ему учреждений в годы войны и также быть «спущенной» в музеи регионального (краевого, областного и т. д.) подчинения.
Вся массовая и научно-исследовательская работа музеев должна была быть подчинена интересам Отечественной войны с фашистскими мракобесами, задаче разгрома врага. Акцент в экскурсионной работе следовало сделать на темах: «Фашизм – злейший враг человечества», «Наше дело правое, мы победим», «Расовая “теория” фашизма» и др.[13] Эту задачу музеям на первом этапе Великой Отечественной было крайне трудно решить: экспонатов, служивших бы «доказательной базой» этих тезисов, как и брошюр и научных статей, практически не было – СССР после подписания пакта Молотова – Риббентропа отказался от антифашистской пропаганды, заменив ее вполне дружелюбной по отношению к Третьему рейху официальной риторикой. Теперь же предстояло «с нуля» констатировать то, что еще вчера опровергалось с самых высоких трибун: античеловеческую сущность нацизма и необходимость создания антигитлеровской коалиции. Однако для того, чтобы грамотно «подступиться» к этому конгломерату остро актуальных сюжетов, Наркомпрос и высшие парторганы вынуждены были взять паузу и занять ее беспроигрышными темами героики прошлого.
Отсюда и первые развернутые рекомендации руководства Наркомата просвещения, которые имеет смысл процитировать подробно: «История знает много случаев, когда иностранные интервенты пытались вторгнуться на нашу территорию, но каждый раз они с позором изгонялись из пределов нашей родины. В частности, экспозиция должна очень ярко рассказать, как в течение многих веков германские интервенты неоднократно пытались поработить русский народ и что из этого получилось. Надо наглядно показать, как под руководством Александра Невского русские войска освободили от немецких интервентов старый русский город Псков и как храбро сражались воины России во время славного боя 5 апреля 1242 г. на льду Чудского озера. В 1410 г. немецкие бароны, пытавшиеся поработить русский и литовский народы, получили новый жестокий урок. 15 июля 1410 г. произошел знаменитый бой между немецкими рыцарями и соединенными войсками, состоявшими из русских, белорусов и украинцев… В 1500 г. немецкие рыцари опять пытались вторгнуться в русские земли. Несколько раз они вновь подходили к Пскову, но каждый раз терпели от русских войск поражение. В многовековой борьбе за Балтику русские храбрые войска наносили тяжелый урон немецким рыцарям. В январе 1558 г. войска Ивана Грозного выступили против Ливонии. Под ударами московских войск германские города сдавались один за другим. Славные русские войска в 1757 г. вновь скрестили свое оружие с немцами и наголову их разбили. Считавшийся “непобедимым”, Фридрих II в 1759 г. при Куннерсдорфе был жестоко разбит, а в 1760 г. русские войска под начальством генерала Чернышева и при участии Суворова заняли Берлин.
Историческая экспозиция музея должна далее показать знаменитые походы Суворова. Особенно широко должна быть развернута экспозиция, посвященная Отечественной войне 1812 г. …Героическая оборона Севастополя вошла в историю, как эпопея отваги, храбрости и мужества русского народа. В период войны 1914–1918 гг. немецкие войска не раз бывали биты русской армией. Рейд Брусилова в Германию и Австро-Венгрию – прекрасный показатель этого. Необходимо ярко отобразить, как в огненные годы гражданской войны германские интервенты вновь сделали попытку захватить наши земли, закабалить наш народ. Красочно показать, как вооруженный советский народ умеет отстаивать интересы своей родины. Материалы о победах Красной Армии у Халхин-Гола, у Хасана, о разгроме белофиннов, о героях современной Великой Отечественной войны дают прекрасные тому иллюстрации»[14].
7
Выступление И. В. Сталина по всесоюзному радио 3 июля 1941 г.
8
Ко всем работникам музеев Наркомпроса РСФСР // Работа политико-просветительных учреждений в условиях военного времени: директивные и инструктивные материалы для музеев. Вып. 4. М., 1943. С. 3.
9
Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 6. М., 1971. С. 17–19.
10
См: Христофоров В. С. Общественные настроения в СССР: июнь – декабрь 1941 г. // Великая Отечественная война. 1941 год: исследования, документы, комментарии. / Отв. ред. В. С. Христофоров. М., 2011. С. 445–479.
11
Государственный архив Российской федерации (ГА РФ). Ф. А-2306. Оп. 75. Д. 74. Л. 36–37; Там же. Д. 92. Л. 16–19об.; См. также: Музейный фронт Великой Отечественной. М., 2014.
12
Ко всем работникам музеев Наркомпроса РСФСР. С. 5.
13
Там же. С. 7.
14
Там же. С. 4.