Страница 3 из 8
Данди не просто пережил самый волнующий опыт в истории спорта, крепко держась в фарватере Али, который прокладывал свой путь к сердцам поклонников; во многих смыслах Данди помогал выстраивать этот путь и направлять его. Он был неотъемлемой частью той легенды, которой стал Али. И можно с уверенностью утверждать, что – с учетом того влияния, которое Данди оказал на самого выдающегося спортсмена XX века, – он изменил мир.
Это было мягкое влияние, но от этого оно не становилось менее глубоким. Еще во время судьбоносного разговора в 1961 году, когда Али проверял знания и тактические навыки своего возможного нового секунданта, Данди признал, что не сможет играть роль диктатора, будь то благожелательным или каким-то другим способом. Его молодой подопечный был слишком напорист, имел слишком твердые убеждения и огромную уверенность в избранном им пути, чтобы тренер попытался навязать ему альтернативный взгляд на мир.
Данди также понимал, что с учетом все возрастающего влияния на Али тех людей, которые манипулировали им в организации «Нация ислама», внушали, что все белые – исчадия ада, и с ненавистью смотрели на любые отношения с «врагом», как деловые, так и личные, ему придется в целях выживания действовать с большой хитростью.
То, что Данди оставался рядом с Али более двадцати лет, несмотря на постоянные порции яда, вливаемые в уши чемпиона его религиозными советниками, можно назвать удивительной победой смекалки и здравого смысла.
И именно в этом был весь Данди. Конечно, он любил своих боксеров. Он знал, как воодушевлять и тренировать их, ставить им фирменный левый джеб или правый прямой, укреплять их веру в себя даже в те моменты, когда они утрачивали запасы энергии во время длительных чемпионских турниров.
Но больше, чем в этом, секрет его долгого и феноменального успеха заключался в способности выстраивать миллионы взаимоотношений, лавировать между собственными «я» боксеров и существовать в бесконечно хрупких психологических структурах мира бокса.
Его быстрый ум проявлялся и в некоторых весьма деликатных делах, и многие из уважительных некрологов, написанных в последние двадцать четыре часа, касаются его макиавеллианства, которое он демонстрировал на ринге и за его пределами. Он с нарушением правил отвел Али в угол после знаменитого левого хука Генри Купера, дал Мохаммеду нюхательной соли и, по утверждениям некоторых, повредил его перчатку, обеспечив ему таким образом несколько бесценных дополнительных секунд для того, чтобы прийти в себя.
По некоторым утверждениям, он ослабил канаты ринга во время «Схватки в джунглях» в октябре 1974 года в Заире, дав Али возможность применить свою тактику «лежания» на них в защитной стойке с целью изматывания опаснейшего противника Джорджа Формана.
Данди зачастую по-разному описывал свою роль в подобных спорных эпизодах. Когда-то он заявлял, что пытался даже сильнее натянуть канаты в Заире, а не ослабить их и что он не имел никакого отношения к повреждению перчатки Али. В других случаях он признавался в этих фокусах с хитринкой в глазах и улыбкой.
Возможно, он просто хотел добавить себе загадочности, чтобы никто не понимал, как именно он осуществлял свою магию.
Но что было совершенно точно, так это то, что Данди был одной из самых доступных спортивных звезд в мире. Он добровольно давал номер своего телефона репортерам и мог часами с большой элегантностью и занимательностью вспоминать о годах, проведенных с Али, часто высказывая глубокие мысли о новых претендентах.
«В раздевалке, перед тем как он вышел на схватку с Форманом, я положил руку ему на плечо, – сказал мне однажды Данди. – Али был загадкой. Он абсолютно верил в свою судьбу, но нуждался и в поддержке».
Конечно, это относилось не только к Али. Данди направлял также Шугара Рэя Леонарда, которого многие считают величайшим и, определенно, самым артистичным боксером из тех, что появились уже после Али. Пожалуй, наиболее волнующий и растиражированный эпизод участия Данди в карьере Леонарда произошел во время его эпического объединительного боя[2] во втором полусреднем весе с Томасом Хирнсом. В конце 12-го раунда Леонард проигрывал по очкам, выставленным всеми тремя судьями. И тут Данди выкрикнул бессмертные слова: «Ты пробьешь его сейчас, сынок! Ты пробьешь его!» Леонард собрался и добился остановки судьей на ринге матча в 14-м раунде. Позже он восхвалял Данди за то, что тот помог ему воодушевиться на концовку боя.
Всего Данди тренировал тринадцать чемпионов мира, но именно его взаимоотношения с Али определили его карьеру и в конечном счете обеспечили ему место в истории.
И нет ничего удивительного в том, что последнее появление Данди на публике до его госпитализации с тромбом в коронарных сосудах состоялось в прошлом месяце по случаю семидесятилетия Али. «Он прошел по жизни тем путем, который сам себе предназначил, – сказал вчера сын Данди Джимми. – Он сделал все, что хотел сделать».
Последний из великих тренеров и одна из немногих ниточек, связывающих нас с легендарной эпохой в истории спорта, прекратили свое существование.
Родители
3 марта 2010 года
Какая из следующих историй более замечательна: история Тайгера Вудса, выигравшего 14 главных международных турниров серии «мейджор»[3], или история его отца, пошедшего на невиданные жертвы для того, чтобы обеспечить сыну дорогу к спортивным вершинам? Что больше воодушевляет нас: виртуозность сестер Уильямс в теннисе или стоицизм их храброго отца – человека, который выносил насмешки, оскорбления и угрозы, когда тренировал своих никому не известных дочерей на простреленных пулями теннисных кортах гангстерских кварталов Лос-Анджелеса?
Не подлежит никакому сомнению, что если вы изучите слагаемые успеха почти любого великого спортсмена, то увидите проблески героизма гораздо более незаметной «команды» – его родителей. Увидите любовь, преданность, сочувствие, верность и страсть; обнаружите готовность разделять с ним радость победы и смягчать горечь поражения; и прежде всего вы увидите огромное самопожертвование. Совершенно определенно, в этой родительской самоотверженности есть что-то биологическое, но разве от этого переживания родителей становятся меньше?
Вчера известный автогонщик Льюис Хэмилтон разорвал деловые отношения со своим отцом, Энтони, человеком, который создал Льюису всю карьеру гонщика с тех пор, как мальчик сел за руль карта в возрасте восьми лет. «В течение последних нескольких лет мы ждали, что он (Энтони) приведет кого-то, кто поможет нам в нашей ситуации – советами и рекомендациями, или спонсорством, или чем-то еще, – говорил Льюис Хэмилтон. – Теперь, как мне кажется, мы достигли той точки, когда нам необходимо предпринять этот шаг, и я думаю, что этот шаг правильный».
Многие сочувственно отнесутся к решению Хэмилтона-младшего с учетом того, что у его отца не хватало опыта ведения переговоров с ведущими спонсорами или сдерживания часто критически настроенных СМИ, но ясно одно: для Хэмилтона-старшего было нелегко сойти с подиума. В течение долгих семнадцати лет он добровольно жил во имя другого человека, усмиряя свои амбиции в пользу амбиций своего сына, испытывая боль не за себя, а за сына. И вот теперь он отодвинут в сторону, пусть и по очень веским причинам.
Отпускать детей от себя – главный парадокс в положении родителей. Вы заботитесь о своем отпрыске, растите его, а затем видите, как ваши дети вылетают из гнезда в большой неведомый мир, зачастую бросая вам при отъезде какие-то упреки. Вы испытываете острую внутреннюю боль при расставании, но улыбаетесь и обнимаете свое чадо, понимая, что желание защищать и любить никогда не должно превращаться в тиранию сюсюканья.
Кто может быть родителем? Кто добровольно идет на то, что Фрейд называл самым трудным предназначением человека? Вопросы, на которые родитель должен ежедневно находить ответы, настолько же неотложны, насколько и безответны. Когда ревностное служение уступает место подавлению? Когда требование дисциплины превращается в авторитаризм? Когда человек переступает черту, отделяющую поддержку от ненужного давления?
2
Объединительным бой назывался потому, что Шугар Рэй Леонард был на тот момент чемпионом мира в данной категории по версии WBC, а Томас Хирнс – по версии WBA. – Здесь и далее, если не указано иное, прим. перев.
3
Главные четыре международных турнира по гольфу серии «мейджор» (проводятся ежегодно) – «Мастерс» (The Masters Tournament), Открытый чемпионат США (US Open), Открытый чемпионат Британии (The Open Championship) и Чемпионат профессиональной ассоциации гольфистов (PGA Championship).