Археологи

  - Только ты, пожалуйста, не наделай глупостей. - предостерег я, Джафара. - Магнитофонная кассета еще не является доказательством виновности этих людей в гибели твоего братишки. Тут может быть много совпадений по звучанию похожих слов. Возможно, что близнецы, это не турбаза в горах Кухистана. Просто живые люди братья-близнецы, у которых тут есть какая-то база в горах для хранения наркотиков или контрабанды.

  - Джафар потерял своего братишку, но не потерял разум. - прервал меня, Джафар. - Я все проверю, прежде чем отрезать кому-то голову. Кто не виновен, тот не пострадает. Будь уверен в том, что я знаю, как сделать.

  - Я верю тебе. - согласился я. - Но мне еще хочется тебе помочь. Только это тоже всего лишь мое предположение, которое нужно тщательно тебе проверить, чтобы найти истинного виновника. Я думаю, что Хайратов Ахмад это псевдоним главы банды. Он просто скрывается под этим именем. В быту он имеет совершенно другие, фамилию и имя, так что будь осторожен, чтобы он тебя не опередил. Это хитрый и коварный враг. Если он тебя полтора года водил по горам в совершенно другом месте своего пребывания, то и сейчас он может быть где-то рядом, а ты даже не подозреваешь о его присутствии. Я не могу тебе назвать его имени, так как могу ошибиться. Ты сам должен все проверить и убедиться, кто именно твой враг. В любом случае, я тебе не враг. Мне искренне хочется помочь тебе найти убийцу твоего братишки и избавить людей от убийц.

  - Именно, только в тебе я могу быть убежден, - сказал Джафар, - что ты мой спаситель и друг. Я уже многим обязан тебе. За то, что ты спас мой отряд в горах Памира и за эту магнитофонную кассету. В которой, я так думаю, найдется много доказательств виновности убийц моего брата. Я остаюсь твоим другом и должником.

   Мы еще долго разговаривали с Джафаром на различные темы жизни и окружающих нас проблем. Мне интересно было слушать человека, который всю свою жизнь прожил в горах Кухистана, но не выглядел диким и тупым человеком. Не озверел от горя за убийство своего братишки Сафара. Этот мужчина даже не одичал от того, что большую часть своей жизни провел в отрыве от развивающегося прогресса. Чего нельзя было сказать за нашу группу, которая за два месяца скитания по горам Гиндукуша и Памира, едва не приняла дикий животный вид людей оторванных от "большой земли". Может быть, так с нами и произошло бы, если бы мы остались в горах еще на пару месяцев или оказались в плену пещеры-ловушки. Как это произошло с теми людьми, которые совсем одичали в пещере-ловушке. Ведь они питались даже тем, что едят животные, но ни в коем случае не люди. Я даже там представить не могу себе, чтобы я питался подстилкой, на которой сплю и оправляюсь, одновременно. Уж лучше тогда погибнуть, чем быть с таким животным видом. В прочим, этот вид никак нельзя назвать. То были не люди и не животные. Перед нами находились призраки животного мира, к которому можно относить и человека, но только ни то, что мы тогда увидели в пещере-ловушке. Даже страшно, это вспоминать. Не уже ли, в действительность мы там столкнулись с этим в горах?

  - Тебя куда подвести? - спросил меня, Джафар, когда машина повернула в город. - Я твой раб на всю жизнь.

  - Вот, только рабов мне не хватало! - засмеялся я. - Мне нужно остаться на площади "Айни". Дальше видно будет.

  - Думаю, что на этот раз там разбоя не будет. - сказал Джафар, поворачивая в сторону площади "Айни".

   Машина остановилась рядом с "Домом книги". Как раз в том самом месте, где в феврале прошлого года стоял разбитый троллейбус. На этот раз там все было в полном порядке. Поблагодарив Джафара за услугу, я повернул на проспект "Рудаки" и решил прямо с этого места рассовывать по почтовым ящикам копии магнитофонных кассет с записью собрания мафии Таджикистана. Может быть, мой метод в этот раз сработает?

   С приходом перестройки и демократии в Республику Таджикистан, на всех правительственных и государственных учреждениях, были с улицы поставлены почтовые ящики, в которые любой гражданин Республики Таджикистан и ее гость, могли положить тут почтовые сообщения на любой злободневный вопрос. Никто не имел никакой ответственности за свою корреспонденцию. У всех было право голоса. Никого не преследовали за его взгляды на политическую, экономическую, религиозную, общественную, правовую и просто обычную гражданскую жизнь человека. Вот этим я и воспользовался, рассовывая копии своих магнитофонных касссет по все почтовым ящикам представителей власти города Душанбе и всей Республики Таджикистан.

   В семь часов утра я положил в почтовый ящик последнюю магнитофонную кассету и повернул на улицу, которая вела к дому Касымовой Зухры. Сразу на душе стало как-то неприятно оттого, что ожидало меня в доме Касымовых. Ноги сами собой плелись в нужную сторону, а все существо мой души сопротивлялось и мне никак не хотелось туда идти. Но повинуясь какому-то неведомому притяжению, я шел туда, как кролик находясь под гипнозом удава отправляется в его глотку. Меня словно заглатывало происходящее событие.

   Издалека я увидел возле дома Касымовых небольшое скопление людей и машин. Возможно, что такой сон приснился ни только мне одному. Возле дома была вся моя группа, которая была в горах Гиндукуша и Памира. Девушки стояли в одной стороне, а парни в другой стороне от калитки при входе во двор. Тут же были родители Касымовой Зухры и отец Баратовой Матлюбы. У всех был такой вид, словно их только что побили. Я поздоровался со всеми кивком головы и мы тут же стали заходить в дом. Видимо, это меня ждали все присутствующие. Значить, что Касымова Зухра еще жива. Вероятно, это она нас собрала, чтобы сказать какое-то важное сообщение, которое затронет нас всех. Вот только на праздник это никак не похоже. Иначе бы люди не были одеты в траурный наряд и лица у них не были бы наполнены печалью. Здесь все-таки есть в этом какое-то трагическое начало нашей встречи. Больше похоже на траурный обряд у таджикского народа.

   Мы зашли в большую комнату, где все было вычищено до блеска и украшено в черно-белый наряд. На окнах и на входе в комнату весели белые занавески с черными лентами по сторонам. В середине большой комнаты стояла кровать, на которой лежала Касымова Зухра. Она была в точно таком одеянии, какой явилась ко мне ночью во сне. На ней был прозрачный пеньюар из шелка, сквозь который просвечивались совершенно бескровные соски груди, слегка выделявшиеся пятнышками на выпуклой поверхности груди и только. Живот Касымовой Зухры был пуст. Может быть, это у нее произошел выкидыш, но это еще не причина для ее смерти. Женщины и после выкидышей не рожденных детей, продолжают долго жить и еще рожают множество новых мальчиков и девочек. Вероятно, это у Касымовой Зухры депрессия, так это тоже не смертельный случай. Из депрессии выводят и безнадежно больных стариков, она еще так молода, что вся жизнь впереди. Касымовой Зухры еще жить и жить до глубокой старости. Вот лишь волосы у нее стали совсем белые ни только на голове, но и в промежности. Почему-то родители оставили ее в таком бесстыдном виде, на обозрение всем присутствующим. Ведь она под этим прозрачным пеньюаром лежит почти голая. Возможно, что это белый халат, который лежит по бокам на кровати, сполз с Касымовой Зухры, пока она была одна в этой большой комнате. Сейчас нет смысла поправлять что-то, все видели ее такой, как она есть на самом деле.