Археологи

   Как только я выпроводил Людмилу и Викторию за дверь, то тут же замкнул снаружи квартиру и незамедлительно принялся копировать магнитофонную кассету с записями собрания мафии Таджикистана. У меня было мало надежды на Джафара, что он окончательно разгромит все мафию Таджикистана. Я решил подключить к этому вопросу прессу, правительственные и правовые органы власти. Для этого мне нужно было скопировать не меньше десятка этих магнитофонных кассет и распределить их по почтовым ящикам, выше указанных организаций власти и информации. Все равно кто-то мог подключиться к борьбе с мафиозными структурами республики, не могла Республика Таджикистан стать мафиозным государством против собственного народа. Давно пора кому-то начать настоящую войну не с собственным народом, а с этим криминалом.

   Лишь к середине дня я закончил копировать магнитофонные кассеты и тут же их спрятал в надежное место, куда был доступ только лишь мне одному из всей нашей семьи. Так было надежно для моей семьи. Если эта магнитофонная кассета попадет в чьи-то руки, то погибнет моя семья. Ведь эта магнитофонная кассета должна сработать, как атомная бомба против мафии, которую надо подчистую извести в нашей республике. Освободившись от всего, я привычно включил телевизор и только сейчас узнал, что сегодня пятница 19 августа 1988 года. Боже мой! Так это мы болтались по горам больше двух месяцев! Я посмотрел на себя в зеркало и в ужасе отстранился от того что увидел там в изображении. Я даже в страхе обернулся, так как мне показалось, что через мое плече глядит в зеркало старческое лицо заросшее белой щетиной. Но за моим плечом никого не было. Я вновь посмотрел в зеркальное отражение и испугался того, что в знакомых чертах старика узнал самого себя. Так это для нас во времени обычной жизни людей прошло всего чуть больше двух месяцев, а там, в пространстве, где живет племя людей птиц, прошло пару десятков лет, плюс, еще время нашего перехода через горные массивы Гиндукуша и Памира. Таким образом, я постарел, примерно, на двадцать лет. Значить моя группа не была в пространстве жизни племени людей-птиц. Иначе у Касымовой Зухры не рожденному ребенку было бы тоже уже двадцать лет. Получается, что Старик ОН обманул меня и я состарился на двадцать лет, там за время пребывания у него в гостях. Может быть, я его не понял?

  - Глаза и разум людей не могут определить время в действительности. - мысленно, подсказал Старик ОН.

   Я вздрогнул от неожиданной подсказки и осмотрел своим взглядом все, что окружало меня. Но присутствие Старика ОН не заметил. Решил, что это мне померещилось и отбросил от себя дурные мысли. Видимо, это я получил стресс оттого, что увидел в зеркале свое постаревшее лицо. Надо мне выпить стакан коньяка и таким образом сбросить с себя стрессовое состояние. Ведь я нахожусь весь в таком сильном напряжении.

   В холодильнике на кухне стояла не начатая бутылка армянского коньяка, который я принес от Фазылова Хасана, директора гиссарской товарной базы. Я открыл бутылку и налил коньяк в рюмку, которую тут же опрокинул себе в рот и проглотил не закусывая. Натощак в голове закружилось и на меня нашла истерика. Я стал думать о том, что стал стариком и теперь не способен буду иметь половую связь с женой. Поэтому, вероятно, я ни стал соблазнять Касымову Зухру, когда был очень близко возле ее обнаженного тела и не имел с ней половой связи. Какой же я все-таки дурак! Лезут в голову всякие грязные мысли. Надо проверить себя в постели с Людмилой. Возможно, что я вовсе не импотент, а вполне нормальный мужчина для половой связи. Могу задрать любую женщину и иметь взаимную удовлетворенность. Надо мне сейчас лишь успокоится.

   Я налил в рюмку еще коньяку и также выпил его не закусывая. У меня все поплыло перед глазами и после третьей рюмки без закуски, я отправился спать на балкон в свое семейное ложе. Там я сбросил с себя домашний халат и распахнув настежь окно, завалился в просторную постель. Меня сразу обдуло легким ветерком с улицы. Моя голова пошла кругом. Я закрыл тут же глаза. Мне уже было не до половых связей с женой. Прошло какое-то время и мне стал сниться ужасный сон. Словно, это я на какой-то странной свадьбе. Вокруг все белое и люди в белом, но нет веселья на этой свадьбе и нет слез от людского горя. Глаза у присутствующих пустые и безразличные, но в них я узнаю черты знакомых мне людей, которых мы давно проводили к своим предкам и уже совсем забыли родные черты лица. Вероятно, это я был на том свете у родных.

   Вдруг, я слышу стук в дверь. Я встаю и иду открыть дверь в свою квартиру. Дома никого нет. Очевидно, это опять Людмила с Викторией отправились домой к моей маме печь пирожки и там остались ночевать. Может быть, это они вернулись поздно ночью домой. Надо их впустить к себе в квартиру. Я не спеша открываю дверь и вижу на пороге Касымову Зухру, которая стоит вся в белом. На ней из шелка совершенно прозрачный пеньюар, поверх которого белый халат на распашку. Губы и лицо Касымовой Зухры совершенно бескровны. Все ее бескровное тело почти сливается с пеньюаром и белым халатом. Даже ее волосы на голове и промеж ног совершенно белые, как у моей бабушки Мани, которая была полностью альбиноской. Но я точно знаю, что Касымова Зухра брюнетка. Вероятно, что это она также поседела, как и я за время пребывания в племени у людей-птиц. Однако, еще два дня назад я ее видел с черными волосами и выглядела она иначе.

  - Ты должен рано утром прийти к нам домой и проводить мою угасающую душу. - мысленно, сказала мне, Касымова Зухра. - Настало время мне встретиться с угасшими душами моей семьи, которые меня уже ждут.

   Касымова Зухра растаяла, словно легкое облако, прямо перед моими глазами. Холодный пот от страха тут пробил всего меня. Так я вздрогнул от такого ужасного сна, проснулся и машинально нажал на кнопку своих альпинистских часов, которые были на моей руке. К моему огромному удивлению часы показывали четыре часа ночи. Удивился я тому, что эти часы не показывали время за весь переход через горы Гиндукуша и Памира, а тут, вдруг, показали время. Я думал, что это мне померещилось. Тогда я еще раз нажал на кнопку этих часов и циферблат осветился голубым светом на отметке четырех часов. Значит было какое-то траур-ное предвещание в этом страшном сне, которому суждено сбыться сегодня утром в доме Касымовых. Надо туда срочно поехать. Может быть, что именно там нужна моя помощь, чтобы приостановить нависшую беду. Я поднялся с постели и обнаружил, что действительно нахожусь в квартире один. Тогда я пошел в комнату своих сынов и обнаружил там, Людмилу и Виктория, которые мирно спали на кроватях Артура и Эдуарда. У меня на душе стало немного легче от того, что с моей семьей ничего не случилось. Значит можно поехать в город Душанбе и окончательно успокоиться от ужасного сна. Тем более, что мне еще надо заехать в дом Никифорова Сергея и рассказать его родителям о гибели сына. Не представляю, как это я буду говорить родителям Никифорова Сергея? Ведь они такие же родители, как я, тоже волнуются и думают за своего сына.

   Размышляя над своими дальнейшими действиями в течении нового дня, я открыл платьевой шкаф и тут только понял, что мне нечего одеть в такой траурный день. Не пойду же я к людям в парадном костюме, ко-торый одеваю по торжественным дням и на очередной семестр в университете. Это как-то не прилично. Надо что-то подобрать поскромнее к такому траурному дню. Не прилично идти в таком виде с траурной речью.