Страница 14 из 20
Внезапно в окно постучал Текс, напугав ее до смерти. Она опустила стекло.
– Что?
– Что с тобой происходит? – спросил он. – Я просто хочу помочь. Скажи мне как.
– Просто плохой день, вот и все.
– Так у тебя критические дни? В этом все дело?
Этого ему точно не стоило говорить. Эмилия недобро прищурилась, и футболист снова прикусил губу.
– Какой же ты примитивный, Текс. Да как ты вообще смеешь?! Как ты смеешь…
Девушка закрыла окно и, пока Текс, разводя руками, удивленно смотрел на нее, выехала со стоянки. Сегодня был худший день в ее жизни. Сможет ли она когда-нибудь оправиться? Поездка на Красную гору в тишине и одиночестве измучила ее, в голову лезли разные мысли, с каждой минутой все ужаснее и ужаснее, и возникали вопросы.
Приехав домой, Эмилия бросилась к себе в комнату. Отец, вероятно, был в своей студии. Она не знала, где сейчас мама, наверное, гляделась в зеркало. Эмилия переоделась в пижаму и забралась в постель, плотно закутавшись в одеяло. Нет, она никогда больше не встанет с этой кровати. Может быть, им придется вытащить ее мертвое тело, и тогда все наконец узнают правду. Оставшееся время она провела, ворочаясь под звучавшую из CD-плеера Сюзанну Вега.
Сэди – лучшая подруга – весь день буквально заваливала ее эсэмэсками. Эмилия не обращала на них внимания, но одну, пришедшую около двух часов дня, все-таки прочитала. «Твой кавалер и его банда только что отправили в больницу новичка, Джаспера Симпсона:(».
Эмилия села и напечатала в ответ длинный ряд вопросительных знаков.
Пришел ответ: «На парковке возле школы. Текс смеялся над ним. Джаспер не обращал на него внимания. Текс толкнул его, и Джаспер влепил ему пощечину».
«Вот и все, – подумала Эмилия. – Я так устала от него».
Текс и его друзья были полными идиотами. Она надеялась, что он потеряет свою стипендию и наконец-то получит настоящий урок. Почему она вообще решила, что у него есть внутренний мир?
10
Ты не можешь убежать от смерти
Отис пережил с Морган почти двадцать четыре часа, но сейчас она была наименьшей из его забот. Сегодня он стоял в винодельне с бокалом в руке, собираясь попробовать все вино. Его ассистент Элайджа, стажер из WSU[26], проверял цифры в лаборатории. Они начали работать с пяти тридцати утра, сейчас было около семи.
Винодельня, как и дом, находящийся ниже по склону, была построена из камня. По замыслу, здание должно было выглядеть так, словно его соорудили задолго до рождения хозяина. Многие винодельни в Вашингтоне стремились к современности как в своей архитектуре, так и в вине; Отис, напротив, был приверженцем старых традиций. Он максимально использовал пространство, разместив три тысячи ящиков, что было просто замечательно, учитывая, как они с Элайджей перегружены. И Отис никогда не жертвовал качеством ради количества.
Он реализовывал всю продукцию через собственный винный клуб, который имел лист ожидания на пять лет вперед. Если вы отсутствовали в этом списке, то насладиться бутылочкой от Тилла было для вас большим везением. Хотя Отис не прилагал усилий, чтобы угодить критикам, они всегда были благожелательны к нему. Именно сарафанное радио подняло виноградники Тилла в стратосферу. Туристы, блогеры, друзья, коллеги-виноделы – все они поддерживали его усилия по формированию узнаваемого бренда «Рэд Маунтин».
За дегустационным залом в подвале у левой стены Отис поставил семьдесят две бочки из американского и французского дуба. У противоположной стены расположились резервуары из нержавеющей стали, глиняные амфоры и бетонные яйца[27]. Постоянно стремясь к созданию вина души и истины, Отис все время играл методами виноделия, использовавшимися тысячи лет назад по другую сторону океана; отсюда амфоры и бетон.
Отис снял стальную крышку с амфоры. Девяносто пять галлонов сира азартно бурлили на полпути к брожению. Он закатал рукава и примял верхушку, смешивая кожуру с соком. Через пару минут погрузил бокал в молодое вино и поднес его к носу.
Запаха мужчина не ощутил. Ни фруктов, ни дрожжей, ни диоксида серы, ни ароматических соединений. Пшик, ничего, ни черта. Словно он держал в руке стакан воды. Он еще сильнее уткнулся носом в стекло, глубоко вдыхая, вбирая в себя столько, сколько мог. Ничего. Он энергично взболтал вино, стараясь вызвать больше ароматов. Вновь поднес к носу. Он сделал глоток и, держа вино во рту, втянул немного кислорода, сложив губы трубочкой. Он жевал напиток, отчаянно пытаясь уловить хоть какой-то вкус. Ничего.
Отис уже провел некоторое время за компьютером, пытаясь найти причину происходящего. По мнению доктора Google, у него мог быть рак, болезнь Паркинсона, проблемы с сердцем, Альцгеймер или сотни других недугов. Он не считал, что все настолько серьезно, поскольку в остальном самочувствие было великолепное. Однако что-то определенно было не так, и осознание этого пугало и угнетало. Еще один удар под дых от жизни.
Он выплюнул вино ровной струей в сливное отверстие на полу. Чрезмерно злая ирония: винодел, потерявший чувствительность обонятельных и вкусовых рецепторов! Какую недобрую шутку сыграл с ним этот проклятый мир! Какой бог отрубил ему нос и отрезал язык?
Качество вина скоро начнет страдать, если он ничего не придумает. Хотя он многому научил Элайджу за последний год, он все еще не доверял его вкусу. Если здоровье будет продолжать ухудшаться, этот урожай будет последним для Отиса; он не мог позволить себе абсолютно никаких ошибок.
Ему нужно было позвонить Бейкеру, виноделу, который, по мнению Отиса, поднимет Красную Гору на новый уровень. Человеку, которого он считал своим сыном.
– El Jefe[28], – ответил на звонок Брукс.
– Ты не против спуститься на винодельню? Ты мне нужен.
– Буду через пятнадцать минут. Но мне нужно вернуться сюда к десяти на интервью.
У Брукса Бейкера было золотое сердце. Отис много для него сделал, но сейчас вопрос не в этом. Их отношения вмещали в себя намного больше, чем долг или обязательство. Оба мужчины смотрели на вино одинаково: для них оно не было продуктом. Это не способ заработка, не страницы отчетов в PowerPoint и Excel. Выращивание и изготовление вина было чистейшей формой искусства: работать на земле круглый год – работать с землей круглый год – истекать кровью, потеть и трудиться в течение сезонов, собирать урожай, направлять сок до самой бутылки и делиться этой бутылкой с миром, делиться плодами времени и места. Чтобы помочь людям улыбаться.
Брукс шагнул в подвал.
– Чей это внедорожник у тебя стоит? С номерами Монтаны? Неужели Морган здесь?
– Именно.
– И ты мне ничего не сказал?! Не могу поверить. Она приехала – и не захотела со мной увидеться?!
– О, она прибыла надолго. Ты есть в ее шорт-листе. Но в данный момент у нее другие цели.
– Должно быть, что-то крайне важное, потому что иначе я не понимаю… Я-то всегда думал, что мы с ней близки.
– Она пытается найти мне жену.
Брукс хихикнул и похлопал Отиса по плечу:
– Держу пари, ты в восторге от этой идеи!
– Еще две или три недели этого абсурда…
– А может, она и права. Самое время тебе кого-нибудь найти.
– Брукс, не начинай. Мне есть чем заняться. – Отис убедился, что Элайджа не может их услышать, и прошептал: – Строго между нами. Никто не знает о том, что я тебе сейчас скажу, и надеюсь, не узнает. Даже Морган.
Улыбка Брукса погасла, он привык к плохим новостям.
– Даю слово.
– Я больше не чувствую ни запаха, ни вкуса.
– О чем ты говоришь?
– Со мной что-то не так. Серьезно. Я не ощущаю, к чертям собачьим, никаких запахов. И ни черта не чувствую на вкус.
– Уверен, это простуда.
– Нет, не простуда. Поначалу я тоже так думал.
– Ты был у врача?
26
Washington State University (англ.) – Университет штата Вашингтон.
27
Современная версия древних амфор для выдержки вина. Бетон, в отличие от глины, менее пористый – вино выдерживается в более герметичных условиях, а за самими резервуарами гораздо проще ухаживать, чем за капризной глиной.
28
С испанского – Босс