Шутник и Фейри

Все тщетно. Он все равно не скроется от королевы Даронийского леса.

Она его найдет. Рано или поздно.

От этой мысли его начинает трясти.

Л.

Его фигура мне нравилась. Давненько я не разглядывала столь… хм… многообещающие достоинства. Прикрывать самое интересное не хотелось совершенно, но парень, видимо, замерз, потому что стоило мне положить компресс на его глаза, его мелко затрясло. Пришлось кинуть на него плед.

– Не вздумай открывать глаза, – приказала я. – Если начнет щипать – скажешь.

Касаниэль кивнул и затих. Судя по тому, что храпа я так и не услышала – просто лежал смирно.

По правде говоря, мне не терпелось получить его улыбку, но я все тянула. Наслаждалась предвкушением, что ли? В эфире творилось ангел знает, что: фейри явно хотел еще немного поунывать, но повода вроде как не было, поэтому он старательно его подыскивал. Честное слово, этот парень поражал быстрой сменой надежды и отчаяния. Я моргала реже, чем он менял свое настроение! Возможно, поэтому мне так трудно было находиться рядом с ним? Перманентное желание уйти в эфир мне совсем не нравилось.

Пока компресс облегчал страдания несчастного (между прочим, почти золотой отдала за лучшую лечебную смесь!), я занялась очень нудным делом: подсчетом грошей, которые у меня остались после этой, во всех смыслах удачной, покупки. Сливать грязную воду не хотелось совершенно: это же десять тяжелых ведер, которые надо снести в помойную яму, а я жила на третьем этаже. К сожалению, окна мои выходили на улицу, а не во внутренний двор, поэтому вариант выплескивать жижу прямо в окно был мне недоступен. Конечно, это было бы очень весело, смотреть на облитых обмылками горожан, но, боюсь, после такой выходки меня точно выселят к ангелу на кулички!

После того, как я перетряхнула все карманы, кошельки, сумочки и коробки с вещами выяснилось: во-первых, я – нищая, а во-вторых, оказывается, пятнадцать лет назад на меня запал один из заказчиков. Цветная открытка с зачарованными сверкающими чернилами, уже подвыцветшими от времени, меня искренне позабавила, и я честно попыталась вспомнить тот год. Естественно, не получилось, и я безжалостно выкинула чью-то несостоявшуюся любовь в мусорку.

В общей сложности мне удалось наскрести около пяти золотых мелочью. Да уж, давно я не чувствовала горьковатого привкуса нищеты на своих губах. Но сомневаться я ни в чем не собиралась. Пусть сомнения – один из признаков человечности, которой я так хотела достичь.

Я все-таки перетаскала грязную воду прочь и задвинула бочку за печь. Только после этого приблизилась к фейри и резким движением убрала ткань компресса с его лица.

Светлый распахнул глаза, и я с удовлетворением отметила, что гной почти исчез.

– Как ощущения?

Он поморгал. Я кожей чувствовала его изумление и радость. Удовлетворенно цыкнула, расслабляясь: оказывается, все это время я держала себя в напряжении, опасаясь свалиться в эфир. А пока фейри радовался исцелению, можно было немного выдохнуть.

– Спасибо, – прохрипел он.

Это что у него с голосом случилось? Вроде нормальный был! Почти.

– Обращайся, – кивнула я. Жутко хотелось немного поязвить, потому что я уже начинала потихоньку чувствовать себя ангелом… гадость какая!

Светлый приподнялся на локтях и посмотрел на меня своими синими, как океан, глазами.

– Спасибо, – повторил он. – За все спасибо. Ты просто не представляешь, что ты для меня сделала!

– Я не дура, Касаниэль. Вряд ли я не представляю, что спасла тебе жизнь, – хмыкнула я.

Забравшись в кресло с ногами (светлый покраснел: кажется, в реалиях короткого халатика это выглядело не очень прилично), я уставилась на своего гостя в упор.

– Давай приступим?

Эфир опять заполнился отголосками уныния и паники, но мне уже было не до этого. Предвкушение закончилось. Как и терпение. Я хотела эту улыбку.

Касаниэль моргнул и приподнялся на локтях, не сводя с меня глаз. Что-то было такое в его взгляде… настораживающее. Но я решила не обращать внимания. Он должен мне улыбку! И он мне ее даст!

– Что мне нужно делать? – спросил он, как будто сам не знал ответа на свой вопрос.

Решил состроить из себя дурачка? Пожалеть себя?

Эфир становился вязким от его уныния, и я сползла с кресла, чтобы быть ближе к фейри.

– Просто улыбайся, – приказала я. – Улыбайся, красавчик!

К.

Его разум наполняет странная смесь чувств. Он пытается разобраться, что именно намешано в его голове, но получается плохо. И самым смешным является то, что он совершенно не понимает, почему это происходит с ним. Почему он, задыхаясь от чувства всеобъемлющей благодарности к этой странной человечке, одновременно испытывает отвращение и страх при взгляде на нее.

Лиз сползает на пол и двигается прямо на него, в своем белом халатике напоминая огромную змею-альбиноса и внушая еще больший ужас.

Что-то с ней не так. Не так. Его крылья трепещут, и Касси вдруг понимает, что дело именно в них. Ведь они наполовину находятся в эфире – условном пространстве, которое некоторые знатоки называют междумирьем. Или границей. Фейри гордятся своими крыльями – доказательством того, что их раса избрана Высшим и его ангелами. Именно крылья помогают Касси и ему подобным видеть эфир, находясь в подлунном, ведая истинную суть вещей.

Но Касси не хочет видеть. Он зажмуривается, стараясь улыбаться как можно шире и надеясь, что улыбка, его улыбка в подарок, не выглядит жутким оскалом. Он не хочет дарить Лиз оскал. Она заслужила свою награду, и пусть Касси до сих пор не понял, в чем тут суть, он искренне хочет, чтобы эта человечка осталась довольна. В конце концов, она спасла ему жизнь.

Он чувствует, как она приближается, и в ноздри ударяет странная смесь запахов: чистого девичьего тела, приторно-сладких духов, мыла, лечебных трав, а еще жареных каштанов и обожженной плоти. Касси передергивает плечами и открывает глаза.

Видимо, эта человечка, все-таки знает, что делает. Потому что ее рот больше не «плавает», губы растягиваются, и с каждым мгновением ее лицо становится все красивей. Касси не может оторвать взгляда от нее, он всматривается в острые черты лица и отмечает, что, несмотря на болезненную худобу, она выглядит привлекательно. Очень привлекательно. Она завораживает его, заставляет сердце биться сильнее, а кровь струиться по жилам в сотни раз быстрей. Он чувствует, как у него начинают пылать щеки, когда она практически прижимается к нему, он чувствует прилив возбуждения, когда ее по-настоящему улыбающиеся губы прижимаются к его, он почти сходит с ума… чтобы в следующий миг с диким криком отпрянуть от нее и в совершенно безумном, всепоглощающем, неистовом ужасе шарить вокруг себя, пытаясь найти хоть что-то острое или тяжелое, что может сойти за оружие. Потому что ему просто необходимо убить это.

Лиз… то, что раньше было Лиз быстро поднимается на копы… нет, все-таки на ноги, хватает какую-то тряпку и стремительно скрывается, оглушительно хлопнув дверью.

Этот звук приводит Касси в себя. Он встряхивает головой и встает с кровати с твердым намерением одеться и быстро, очень быстро попасть на святую землю ближайшего храма Высшего.

Потому что это – его обязанность. Потому что он, Касси, – светлый. Потому что Лиз действительно темная. И не просто темная.

Касси прикасается к своим губам, пытаясь уложить в голове то, что случилось.

Он только что целовался с высшим демоном Геенны!

Л.

Дура, дура, дура!!!

Других слов у меня для себя просто не находилось! Я бежала вниз по лестнице, закутываясь в длинный плащ, и только оказавшись на мостовой сообразила, что забыла обуться. Босые ступни выглядывали из-под полы и, славься Падший, выглядели они по-человечески. Значит, я просто свалилась в эфир, не успев потерять там подлунную личину.