Страница 43 из 49
ЮЛЯ.
Вбежав в королевские покои, громко позвала духа.
– Ну, чего тебе? – объявилась та сразу же, недовольно щурясь.
– Милина, – сделала я осторожный шаг в ее сторону, чтобы тут же прыгнуть, хватая эту лживую дрянь за шиворот здоровой рукой, – или лучше Милинера? Как ты могла меня так подставить? – не жалея встряхнула хрупкую тушку, зажатую в кулаке. – Ты понимаешь, что Рой меня не простит, если узнает, что я скрывала от него общение с тобой?
– Я должна была выяснить, что за жена досталась моему мальчику! Он и так многое пережил, чтобы еще и супруга его предала! Скажи, ты бы стала со мной откровенничать, если бы знала, кто я на самом деле? – зашипела кошка возмущенно.
– Откуда такая забота? Не ты ли выпрыгнула из окна прямо у него на глазах? Не из-за тебя ли он стал отмороженной глыбой льда? Я только научила мужа улыбаться, и что теперь? Он решит, что я ему лгала и замкнется уже навсегда! Все из-за тебя! Ты только и можешь, что портить ему жизнь!
– Я не хотела его бросать, я сама не знаю, как так вышло, что убила себя. Я не помню этого, все что осталось в памяти, это как мы пили чай с гувернанткой сына, обсуждая его успехи в учебе, все, потом темнота на многие годы. Я появилась в замке чуть больше года назад, и совершенно не знаю, почему ожила, в чем заключается моя миссия! Но я рада, что смогла увидеть, каким стал мой мальчик, и что ему досталась любящая жена! – вдруг она резко затихла, испуганно поджав лапы, и с ужасом уставилась за мою спину. Проследив за ее взглядом, захотелось тоже съежиться, поджав конечности. В дверном проеме, привалившись плечом к косяку и сложив руки на груди, стоял Рой.
– Дорогая, что непонятного в просьбе «никаких тайн», я так много просил? – в его глазах плескалась неприкрытая, ничем не замутненная ярость. Сразу после его слов почувствовала, как мою руку охватывает холод, посмотрев на нее, с ужасом увидела, как кошку оплела черная пелена, словно растворяя животное.
– Нет, Рой, прошу тебя, не делай этого! – слезы потоком хлынули из глаз. – Ты ведь слышал, она твоя...
– Я слышал все, от первого до последнего слова, – прервал он меня, подняв ладонь в останавливающем жесте, – и не понимаю, почему должен оставить ее в живых!
– Умоляю, если я для тебя хоть что-то значу, не трогай ее, ради меня! Прошу! – захлебываясь от слез, я смотрела на него с надеждой. Развернувшись, он со злостью впечатал кулак в стену и вышел, громко хлопнув дверью, оставляя жизнь дрожащему в моей руке духу. Обессиленно опустившись на пол и отпустив Милину, разрыдалась еще горше.
– Ты чего? – прижалась к моему боку кошка, то ли в попытке успокоить, то ли успокаиваясь сама.
– Я его потеряла... Теперь уже навсегда!
– Вот ведь идиотка! Он только что, ради тебя отступил от своих принципов, так что иди, готовь что-нибудь вкусненькое, надевай что-нибудь из своей развратной коллекции и топай мириться, уверена, простит он тебя, никуда не денется!
– Я тебя ненавижу, – проворчала, поднимаясь на ноги и отправляясь приводить себя в порядок.
РОЙНАЛЬД.
Злился ли я? Еще, как! Но не на Юлю, прекрасно понимая, что она просто стала жертвой манипуляций. А вот на мать – очень даже! Да как она вообще посмела объявиться? Еще и жену мою во все это втянула, интриганка! Кстати о жене, что-то долго она не идет мириться. Я, конечно, на нее не сержусь, но прежде чем «простить», намереваюсь проучить немного, чтоб отбить охоту скрывать от меня что-либо, ну и заодно поразвлечься.
В дверь кабинета осторожно поскреблись, мгновенно натянув на лицо выражение глубокого безразличия, холодно разрешил войти. Внутрь скользнула горничная, поставив на стол ароматно пахнущий поднос, она удалилась, оставляя нас с супругой наедине. Ведьмочка нерешительно переминалась с ноги на ногу, вызывая прилив нежности.
– Что тебе? Я не хочу тебя видеть, – окатил ее равнодушным взглядом.
– Рой, прости меня, пожалуйста, я больше так не буду! – с трудом сдержал улыбку, ей-богу, нашкодивший ребенок.
– Чего ты не будешь? Вешать мне лапшу на уши? Или скрывать еще каких-нибудь почивших родственников? Скажи мне, ведьма, как можно быть такой безответственной, ты хоть понимаешь, чем питаются духи? Она ведь может высосать из тебя все эмоции, сделав бесчувственной! А может уже сделала, раз ты ко мне безразлична! – нет, не могу я смотреть на это личико, выдающее весь спектр испытываемых сейчас чувств: растерянность, обида, возмущение! Поняв, что сейчас она заорет, резко отвернулся, стараясь не заржать.
– Да как ты можешь?! Это я безразлична?! Я тут по нему с ума схожу, пирожки ему напекла, оделась, как проститутка, – с этими словами она сдернула с себя платье, оставаясь в черной абсолютно прозрачной сорочке едва прикрывающей попку, обтянутую не менее просвечивающими трусиками, от такого вида в штанах стало тесно. – Все потому, что люблю идиота больше жизни, а ты... Ты бесчувственная глыба льда! - повернувшись спиной, она нагнулась за брошенным в порыве ярости платьем. Вот кто так делает? Сам не успел понять, как оказался рядом, опуская ладони на упругие ягодицы, и потерся об них возбужденным органом. Супруга от такого произвола замерла. – Что это ты там пристроился? – прошипела она возмущенно.
– Показываю, что у глыбы льда такого предмета быть не может, – невозмутимо ответил на заданный вопрос. – А если ты соизволишь выпрямиться и повернутся, могу еще продемонстрировать, что целуюсь абсолютно не как бесчувственный, – видимо, эта перспектива ее заинтересовала, так как передо мной появилось раскрасневшееся личико, я приник к алым губкам поцелуем, и подхватил ее за попку, пристраивая на столе.
– Так ты не сердишься? – смущенно прошептала жена, стоило только от нее оторваться.
– Что-то ты решила легко отделаться, сначала доказательство всеобъемлющей любви, а потом я отвечу на твой вопрос, – улыбнулся, покрывая нежную шею поцелуями.
– Ты меня обманул! Рой, ты скотина! Я же чуть с ума не сошла, думая, что потеряла тебя! – рассмеялась она, выгибаясь в моих руках и обвивая шею.