Страница 12 из 93
«Так вот почему фокусник ретировался при встрече с Казимировичем! – вспомнила Зина. – Не любит, стало быть, общественных нагрузок...» А вслух кокетливо произнесла:
– Да бросьте вы, Аркадий Казимирович, тоже мне, нашли соблазнительницу! Цветов – мировая величина, думаю, его соблазнением занимаются модели с обложки «Плейбоя», тем более, мне кажется, он уже давно не наш соотечественник, так что рычагов давления на него никаких. Только, как говорится, его добрая воля...
– Зиночка, ну хотя бы попытку сделайте, очень вас прошу! Кстати, в помощницы могу вам дать Идочку, так сказать, для усиления воздействия женскими чарами. Цветов в обед всегда дома. Пообещайте, что поговорите с ним!
– Ладно, попытаюсь. Но не из-за трепета перед областным руководством, а из личного желания посмотреть его выступление. Ида, зайдёшь за мной часа через три?
Девушка, всё это время безучастно слушавшая разговор деда с соседкой, согласно кивнула.
Ровно через три часа они топали по посыпанной гравием дорожке в направлении озера, где находился арендованный иллюзионистом дом.
– Ида, ты мне помогай, не молчи, а то из меня парламентёр ещё тот...
– Зинаида Львовна, я сейчас даже в Википедии про него прочитала. Он действительно знаменитость! Был победителем Европейского конкурса FISM и Всемирного конкурса FISM в Пекине, забыла в каком году. А вы не знаете, FISM – это что такое?
– Federation Internationale des Societes Magiques. Или в переводе с французского – Международная федерация обществ магии. Я на эту тему статью для журнала переводила. Помню, основана эта организация была в 1948 году, а конкурсы проводятся раз в три года. В FISM зарегистрировано пятьдесят тысяч магов из сорока трёх стран. Цветов, кстати, почётный член этого сообщества.
– Ой, Зинаида Львовна, я его уже боюсь! Вот дед, вечно поручит что-нибудь неисполнимое! Думаю, просто так нам его уговорить не удастся... Предлагаю рассмешить! Тогда ему точно не отвертеться.
С этими словами Ида отошла к стене недостроенного здания, быстро сняла с себя джинсовый жакет, затем белую маечку. После чего надела жакет прямо на голое тело, застегнув все пуговицы.
Зинка заливисто засмеялась, наблюдая за переодеванием. Как здорово быть таким молодым, безбашенным, красивым, всегда готовым превратить в шоу любое действо!
Будто в подтверждение её мыслей Ида нашла на стройке деревянный черенок от лопаты, затем, привязав к нему за рукава белоснежную майку, начала размахивать символическим знаменем капитуляции. При этом она делала измученное лицо и приговаривала:
– Уважаемый маг, не превращайте нас, пожалуйста, в сортирных мух или тараканов! Мы всего лишь подневольные жители ТСЖ «Озёрное», направленные к вам волей Аркадия Казимировича и областной администрации. Смилуйтесь над нами, выступите, пожалуйста, на торжественном концерте!
Теперь уже Зинка хохотала в голос и, согнувшись, держалась за живот.
– Хватит... Хватит... Пошли. Если Цветов не согласится – скажу Казимировичу, что ты выступишь лучше всякой артистки!
– Кто? Я?.. Всё! Я самый серьёзный в мире посол, с самой важной миссией. – Лицо Артемиды моментально сделалось строгим и серьёзным. – Отставить разговорчики! Следом за мной шагом марш! – скомандовала девушка и, прислонив импровизированное древко знамени к плечу, замаршировала, старательно вытягивая носочки.
Коттедж Цветова входной дверью и террасой выходил на озеро, поэтому парламентёры не были замечены до последнего момента, пока не появились с обратной стороны, выйдя из-за угла дома.
На веранде вместе с Цветовым сидели супруги Синицыны. Увидев шествие под белым флагом, все заулыбались и замахали руками.
– Вы ко мне? – Святослав встал из-за стола. – Милости прошу, проходите.
– Клёвый мужик, ну просто... мужик-мужик! – прошептала Ида, разглядывая Цветова.
– Козырь, – непроизвольно вырвалось у Зиночки словцо из далёкого детства...
* * *
До второго класса Зиночка с родителями жила в солнечном степном городе, далеко-далеко от столицы советской родины. Они обитали в двухэтажном кирпичном доме, построенном немецкими военнопленными в конце сороковых.
На первом этаже, через стенку с ними, жил дядя Толя Плачента. Его так все и называли. Ни Толик, ни Анатолий Иванович – что, на первый взгляд, куда проще. Для всех он был исключительно дядя Толя Плачента. Никогда в жизни Зина больше не встречала такой чудно́й фамилии.
По вечерам дядя Толя Плачента любил сидеть на скамейке около подъезда, курить папиросы и щёлкать семки. Выходя на улицу, он всегда снимал с лестничных перил жестяную банку из-под тушёнки, которая крепилась к перилам посредством загнутой и не до конца скрученной крышки и использовалась в качестве пепельницы выходившими покурить соседями. Банку ставил на скамейку рядом с собой, тушил в неё курево или ссыпал туда шелуху подсолнечника, предварительно накопленную в кулаке.
Он был худ и жилист, словно сушёный гриб. Всегда ходил в серых бесформенных брюках и светлой майке-«алкоголичке». На голове – неизменная кепочка, по-блатному сдвинутая на затылок. Поза – в которой он нёс свой ежевечерний караул, восседая на скамейке, – тоже была неизменной: ссутулив костлявую спину, он покачивал перекинутой через колено ногой, обутой в коричневый тапок со стоптанной пяткой.
Одни говорили про него, что фронтовик, другие – что сидел в тюрьме... Зинка даже помнила блёклые наколки на его плечах и пальцах. Знали, что попивает, что живёт один и не дебоширит. Говорили много чего, однако ценили за золотые руки слесаря-умельца и привычку раздавать меткие, но далеко не лестные прозвища.