Отдельный танковый

29 сентября 1941 года, Ленинград.

За прошедшую пару дней наконец полностью закончили ТО всей техники корпуса. Сейчас и двигатели и трансмиссия ещё не достаточно совершенны и часто ломаются, да и моторессурс не очень большой, а кое где и вообще мизерный, вот и приходится много времени тратить на ремонт техники, но сегодня всё было закончено и корпус выдвинулся против финнов. За это время Карельский фронт значительно приблизился к Ленинграду, финны давили, а наших сил не хватало на все фронты, и сейчас линия фронта проходила по линии современного мне Грузино. Я знал эти места, не очень хорошо, но представление имел, так как прежде у моих родителей неподалеку была дача, на берегу Хитоловского озера, в садоводстве Юбилейное. Это потом, я продал наш старый щитовой домик, и купив участок под Приозерском на берегу реки Вуоксы, построил себе новый большой бревенчатый дом. А сейчас фронт приблизился почти к самому городу и до Питера было каких то 50 километров. Не знаю, как далеко в это время продвинулись финны в моей истории, но рядом с нашим садоводством до сих пор были оплывшие остатки землянок и окопов, а во время субботников по уборке территории порой находили неразорвавшиеся мины и снаряды, а до Питера от него было около 30 километров. Прибыв на передовую одним из первых, я отправился в штаб оборонявшего Грузино полка. Познакомившись с его командиром, начальником штаба и начальником разведки, отправился с ними на НП Полка, откуда стал с помощью стереотрубы изучать линию фронта. Финны особо не заморачивались с укреплениями, так как они не держали здесь оборону, а продвигались вперед, пускай и медленно, но потихоньку выдавливали наши войска к Ленинграду. Вернувшись в штаб полка, его командир вызвал к себе комбатов, и уже потом вместе с начальником разведки они на карте показывали линию обороны и все засеченные ими огневые точки противника. Весь день корпус своим ходом выдвигался к передовой, и скрыть это было нельзя, впрочем, особой тайны я из этого не делал. Финны засекли выдвижение корпуса к линии фронта и сразу забеспокоились. Несколько раз они пытались нанести по выдвигающимся частям корпуса авиаудары, но каждый раз они срывались мобильными зенитками сопровождавшими все колонны техники. Они открывали шквальный огонь по финским самолетам, не давая им прицельно бомбить свои войска.

На следующее утро после короткой артподготовки на линию наших окопов выехали КВ, и встав открыли прицельный огонь с места по всем выявленным огневым точкам финнов. Спустя минут десять вперед пошла пехота, но передвигалась она короткими перебежками, мгновенно залегая, как только финны открывали по ним пулеметный огонь. Мои КВ в ответ мгновенно наводились на проявившие себя огневые точки противника и почти моментально подавляли их. Максимум это были Дзоты, а так просто наспех отрытые пулеметные гнезда и трехдюймовок КВ с запасом хватало на их уничтожение. Примерно минут двадцать понадобилось моим бойцам что бы подойти к финским окопам вплотную, после чего они разом забросали их гранатами, а танки в это время своими орудиями и пулеметами не давали финнам поднять над окопом своей головы. Сразу после взрывов гранат бойцы мгновенным рывком достигли финских окопов, и спрыгнули в них, добивая немногих уцелевших солдат противника. Как только пехота захватила вражеские окопы, так сразу КВ двинулись вперед, а следом за ними и бронетранспортеры. Следом за моими бойцами вперед пошел и оборонявший наши позиции полк. На следующий день, снова потеснив финнов, мы вышли на место, где раньше был расположен наш полевой госпиталь, и там нам открылось ужасающее зрелище. Неделю назад финны быстрым ударом захватили его, выбив из этого места наши части. И вот сейчас на месте госпиталя была одна братская могила. Захватив госпиталь, финны штыками перекололи всех раненых и медперсонал, а женщин изнасиловали, после чего вспороли им животы и оставили умирать. Они даже не стали убирать трупы погибших, оставив их лежать на местах, только забрав палатки госпиталя. Глядя на это, все бойцы пришли в ярость. Едва себя сдерживая, я приказал заснять все в подробностях и распечатать по несколько фотографий с каждого кадра. Если раньше у меня и были какие сомнения, то теперь они разлетелись прочь, и я не собирался церемониться с финнами. На следующий день нами было отбито Орехово и там мы захватили финский госпиталь. По моему приказу ко мне привели главврача этого госпиталя, как оказалось, он прекрасно говорил по-русски, так как еще в царские времена служил в Российской армии врачом, это был полковник медицинской службы Матти Ярвиннен.

-Господин полковник, я пригласил вас, что бы вы кое что передали своему начальству, после нашего разговора вас отпустят.

-Господин генерал? Я не очень хорошо разбираюсь в ваших знаках различия.

-Да, генерал-майор Марков.

-Господин генерал, что будет с ранеными и моим персоналом?

-Их сейчас сожгут из огнеметов.

-Господин генерал! Это раненые и врачи! Как вы можете допустить такое варварство! А как же Женевская конвенция!?

-А это господин полковник не варварство?

С этими словами я бросил перед ним на стол пачку свежее отпечатанных фотографий запечатлевших наш уничтоженный полевой госпиталь. Взяв фотографии, а их была пара десятков, полковник их все просмотрел и спросил: — Что это?

-Это господин полковник был наш полевой госпиталь, и что от него осталось после его захвата финскими войсками. Там тоже были раненые и врачи, только ваши солдаты перекололи штыками всех раненых и врачей, а женщин ещё и изнасиловали, после чего, как сами видите вспороли им животы и оставили медленно и мучительно умирать. Почему после этого я должен соблюдать все правила войны относительно вас? Этим действием вы поставили себя за рамки закона, и теперь я отдал приказ своим войскам уничтожать всех финских военнослужащих независимо от их состояния и пола. Мне теперь безразлично, оказывает ваш военнослужащий нам сопротивление или нет, ранен он или здоров, они все подлежат уничтожению. А вас я хотел попросить передать вашему командованию следующее — до конца этого года Финляндия еще может выйти из этой войны без репараций и контрибуций и остаться нейтральной страной. После Нового Года выход из войны будет уже с репарациями и контрибуциями и чем позже ваше правительство захочет выйти из войны, тем больше ему придется заплатить нам. Какое сейчас у вас население? Миллиона четыре вроде, если я не ошибаюсь. (На 1941 год население Финляндии составляло 3,7 миллиона человек.) Интересно, сколько ваших мужчин работоспособного возраста переживет эту войну после того, как мы начнем войну на уничтожение. Думается мне, что после войны у вас останутся в основном только старики, женщины и дети при минимуме работоспособных мужчин. Если вы надеетесь на немцев, то хочу вас разочаровать, они просрали свой шанс и теперь им предстоит тяжелая позиционная война на два фронта. Я конечно не рассчитываю на англосаксов, но часть ресурсов и войск с нашего фронта они на себя оттянут, а там в нашу армию начнет массово поступать новое вооружение. К сожалению мы не успели полностью перевооружить нашу армию до начала этой войны, но вы наверно и сами уже могли убедится, что наше новое оружие превосходит немецкое, особенно танки и артиллерия. Пускай ваше правительство задумается над всем этим и помните, что у вас есть время только до Нового Года, чтобы выйти из этой войны с минимальными потерями.

-Ермолаев! — Позвал я дежурного по штабу. — У нас там была рота огнеметных танков, пускай немедленно дадут несколько залпов по финскому госпиталю.

-Товарищ генерал, но там же раненые! Пускай финны, но все же.

-А это не раненые были! — И я швырнул Ермолаеву пачку фотографий нашего уничтоженного госпиталя.

Отправив дежурного по штабу исполнять свой приказ, собрал весь командный состав корпуса и почти все уже знали о моем приказе.

-Товарищ генерал, вы в своём уме!? Как можно было отдать такой приказ?

Это был мой новый замполит дивизионный комиссар Иполитов.