Невеста Короля-Феникса

– Знали только три человека: моя несчастная мать, Павена и Огвена. Принцев-фениксов всегда прятали среди обычных придворных, чтобы враги не догадались, за кем охотиться. И, возможно, чтобы будущие правители немного посмотрели мир, пообщались с народом. А меня и вовсе с детства воспитывали как главу Тайной Службы, а не как Короля. Я не рассчитывал, что потеряю всех своих братьев… Не верил, что такое возможно, – проговорил Бенну и умолк, погружаясь в мрачные думы, но тут же заставил себя вынырнуть из этих темных вод, оживленно встряхивая кудрями. – Знаешь, ночью я тоже перебирал в голове все возможные варианты. И даже хотел по-настоящему сбежать с тобой.

– Но решил остаться Королем. Это правильно, это твой долг перед страной, – кивнула Аля, но возмущенно спросила: – И раскрыл правду, только когда я согласилась остаться с тобой даже в походной палатке?

– Я надеялся, ты узнаешь меня сама, хотя бы предположишь, что я Король.

– Накануне я почти поверила, что ты Король, но не хватило духу сказать… – призналась Аля. – Мог бы подать какой-нибудь сигнал! Я же боялась даже предположить. Мог бы раньше отменить испытания, прекратить эту пытку для нас всех.

– Я почти и отменил. Для меня решение пришло еще на втором испытании. И после похищения… Во мне многое переменилось. Я наконец-то понял, что никогда не смогу расстаться с тобой. Но надо было провести хотя бы минимальное количество этапов. Традиции обязывали, моя мать по долгу королевы и Павена по долгу хранительницы гарема долго убеждали в необходимости отбора по всем правилам.

– Но… Но я могла бы с самого начала знать, что ты и Король – одно лицо. И не бояться.

– Не бояться? Если бы сказал, что Король при первой встрече в саду, скорее всего, ты перестала бы со мной искреннее делиться всем, что у тебя на душе. М-да, а в тот вечер я инкогнито бродил по улицам, в очередной раз сбежав из дворца. Но Королю такая роскошь не полагается, – печально заметил Бенну. – Король – это символ, маска, идол, с которым сложно непринужденно болтать и шутить.

– Но где же тогда твоя искренность? По отношению ко мне. Если… если я останусь, не случится ли вскоре новых недомолвок? – умоляющие вскинула брови Аля.

Бенну совершенно смутился, отвел взгляд, неуютно обнимая предплечья ладонями. Он съежился, словно в ожидании удара, и Аля хотела бы молотить кулаками, осыпать тумаками ее глупого феникса и одновременно мечтала обнять его, зарыться лицом в грудь и позабыть обо всех тревогах и противоречиях. Она знала: больше он ни в чем ее никогда не обманет.

– Ты с самого начала так ненавидела Короля и все традиции отбора, что я, если честно, все это время боялся раскрыть свою личность в неподходящий момент, – сдавленно признался Бенну, пожимая плечами. – А, может, я тоже хотел сбежать. Ведь Король – пленник во дворце. Но теперь все изменится. Я не пленник и не буду носить маску, не буду принуждать девушек участвовать в отборах. Не хочу и не буду! И больше не боюсь, только если ты не проклянешь меня за этот глупый спектакль, за это малодушие.

– Ты опасался реакции подданных? – резонно предположила Аля. – Боялся, что я такая же?

– Наверное. Я не раскрыл свою личность сразу, а потом боялся, что ты возненавидишь меня за эту ложь. А подданные… их я опасался по-другому. Ты же видела, как их поразил мой поступок. Но я решился отменить все правила отборов раз и навсегда. И теперь придется думать, как жить дальше. Все будет по-другому! Благодаря тебе! Теперь все изменится! Аля! Ты дала мне веру в себя, я снял маску, не спрашивая разрешения у блюстителей традиций.

Сердце все еще замирало от невыразимого смешения чувств. В душе боролись два ярких огня, черный и серебристый: один стремился вызвать гнев, другой же всеми силами оправдывал Бенну. И побеждал именно он, чистый и светлый, стоило вспомнить, как отважно сражался глава Тайной Службы. А то, что он был еще и Королем, придуманным мучителем, все больше отодвигалось на второй план.

– Что же теперь? – сжимая пальцы Бенну, спросила Аля, заглядывая ему в глаза. Они искали друг в друге верные ответы.

– Не знаю. Не знаю, как мне вымолить твое прощение, – виновато выдохнул он, бережно накрывая своей ладонью руки Али. Он не держал, не присваивал, как вещь, скорее опасался, что призрак счастья растает предутренней дымкой.

– Просто больше никогда не лги мне, – удивляясь самой себе, спокойно сказала Аля. Она просила только искренности, ни шелков, ни драгоценностей, ни власти. Только правды и верности.

– Никогда, клянусь памятью отца и братьев. И благословением Духа-Феникса, – сурово выпрямившись и положив правую руку на сердце, провозгласил Бенну.

Аля сочла, что более искреннего обещания не мог бы дать ни один человек. Да и без клятв она верила Бенну, потому что понимала: все это время, каждое испытание невест, он сражался с собой, преодолевал сомнения и многие противоречия. Традиции боролись с природным свободолюбием, долг главы Тайной Службы сталкивался с долгом Короля. Они оба, и гостья из другого мира, и принц, не готовый нести бремя власти, оказались в непривычных ролях. И не смирились с жесткими рамками закостенелых правил.

– В любом случае… Мы должны снова выйти к народу, – помолчав, отозвался Бенну. – Если ты на моей стороне, мы справимся.

– Я на твоей стороне! – решительно отозвалась Аля, крепче сжимая руку Бенну.

***

Внезапно обмен словами и многозначительными взглядами нарушили вновь хлынувшие в комнатку слуги. Часть из них, мужчины, немедленно принялись сдувать невидимые пылинки с шервани Бенну. К Але же в первых рядах метнулся знакомый силуэт в неизменном сером платье.

«Зиньям. Да откуда она здесь взялась? – с досадой подумала Аля. – В такой момент! Везде пролезет».

– Это ты ее позвала? – вскинул брови Бенну, пока Зиньям принялась с показным упорством расправлять складки платья Али, пробегая по материи ловкими пальцами, словно в поисках несуществующей блохи или булавки. Служанка суетилась, перебирая мозолистыми руками по вороту платья и по заколкам в прическе так навязчиво и быстро, что Аля отшатнулась:

– Зиньям, иди-иди, у нас все в порядке с одеждой.

– Госпожа-госпожа, сейчас я все поправлю, все украшу.

– Тебя Павена прислала? – вздохнула Аля, поражаясь наглости усердной работницы гарема. Но наверное, так полагалось, раз и вокруг Бенну носились подчиненные. Вместо маски, ему выдали белую чалму с ярким рубином в центре и высоким оранжевым пером.

– А? Да-да, Павена, – закивала Зиньям, словно оглохнув на минуту. – Я уже закончила, госпожа.

Служанка склонилась в глубоком реверансе, закидывая руки за спину, точно фокусник, который что-то спрятал в складках одежды. И в тот миг Алю пронзило странное предчувствие неизбежной беды. Именно оно не давало сомкнуть глаз всю ночь, а не только тревога за Бенну. И после его признания, после их разговора, это тягостное чувство никуда не делось.

– Пойдем? – выдернул из раздумий на грани полусна Бенну.

За позолоченными высокими створками дверей ждал целый зал придворных. Возможно, они уже думали, как следует наказать молодого Короля за вопиющее нарушение традиций предков.

Но Аля неизбежно думала о чрезмерно проворной Зиньям, появившейся буквально из воздуха раньше прочих слуг. Отчего-то не хотелось поворачиваться к ней спиной.

Но ведь суматошливая девушка доказала свою преданность? Она долгое время была рядом с кандидатками, за ней следили и Огвена, и Бенну, и в ее личном деле не нашли никаких подозрительных белых пятен. Разве что во время нападений гарпий она загадочным образом оказывалась вдали от госпожи – то убегала к портному, то почему-то очутилась среди ночи в прачечной. А не из прачечной ли началось вторжение?

Аля ежилась и хмурилась, пусть все хотели считать, что заговор раскрыт. Бенну, закованный в роль Короля, уже воздевал руку в новом приветствии, чтобы обратиться к народу. Огвена тоже опасливо следила за настроением важных вельмож и министров, тех, кто поддерживал законность всякой власти на острове Фрет.