Истории Эписа. Уроборос

Что за дрянь на платке? Конечно, мы тут же расспросили этого Патрика, а заодно и напрягли всю лабораторию, но никто не смотрел на эту дрянь с какой-то надеждой. Для Эписа, конечно, если этим можно вводить их в коматоз, то так всех существ и успокоим на время, пока не будут найдены их имена или еще какие-то способы.

Маленький, крошечный шанс, что он может остановить то, что с ней происходит. Она же чувствовала эту дрянь с момента, как увидела журналиста. Настолько маленький, но я вцепился в него всеми силами. Пусть там будет хоть что-то, Безмолвная.

По-моему, я сказал это вслух.

Прислонившись лбом к стене, налаживал дыхание.

Хоть что-то.

Стук в дверь заставил дернуться, расправляя плечи. Тело странно побаливало, хотя, если учитывать, что я удерживал груду железа, что грозилась сожрать Правящих или оторвать себе голову, неудивительно. Втянув воздух, я отпустил с пальцев поток, позволяя тому коснуться и ощутить след с пришедшего. Уголок губ невольно дрогнул.

Сама пришла.

Только ее эмоции были какими-то странными. Смятение и радость, но все это щедро приправлено страхом. И какая-то неяркая точка боли, что пульсировала вокруг нее. Это я вызываю такие эмоции? Нахмурившись, я рванул дверь на себя, наблюдая, как Елена Марил, кивнув, проскользнула мимо меня внутрь комнаты, поправляя волосы.

– У тебя есть ключи, – захлопнув дверь, я повернулся, скрестив руки на груди.

Осирис кивнула, убирая белоснежную прядь с фарфоровой кожи. Что-то с ней было не так. Глаза блестели и бегали, но при этом взгляд даже не касался меня. Язык нервно скользнул по губам, но тут же исчез, а пальцы рук не могли найти себе места.

И еще.

Струна вытянулась резко, грозя разорвать нахрен внутренности.

Рабочий халат.

Глубоко вздохнув, я просто уставился в потолок.

Почему ты не дала Крейну сдохнуть, Вел. Ну почему?! Ведь это могло дать тебе шанс. Никакого перегона потоков.

Хотя – ни хрена мы не знаем, что было бы тогда.

Закрыв глаза ладонью, закусил губу изнутри, лишь бы не заорать в потолок. Тонкие пальцы коснулись предплечья в попытке успокоить. Она боялась сказать.

Наверно, потому, что сама начинала ощущать мою боль как собственную.

– Лео, – голос Елены подвел ее, а пальцы на руке сжались.

– Говори, – голос охрип, – не бойся.

– Давай сядем, пожалуйста, – опустив глаза, Осирис потянула меня на себя.

Настолько плохо? Но я просто кивнул, опускаясь на кровать рядом с ней. Елена не убирала пальцы, и это успокаивало. Я лишь потянулся и сжал их в руке, снимая с предплечья. То, как громко девушка сглотнула слюну, ударило по нервам с новой силой.

– Состав известен как «снадобье очарования». Смесь ароматизаторов сандала, лаванды, ромашки, лимона для снятия напряжения с клеток мозга и нескольких слов с отложенным действием. По сути, для обычного человека он практически незаметен, так как действует расслабляюще и собеседник не вызывает отрицательных эмоций. А для тех, чье обоняние в несколько раз превосходит звериное, – Елена снова дернулась, но не вырвала руку, а сжала пальцы сильнее, – из-за присутствия там отложенного слова… В общем, это можно использовать лишь как наркотик для Валери. Да, она будет сваливаться в небытие, но, – Елена прервалась.

– Чем чаще мы будем к этому прибегать, тем большая «доза» нужна, не говоря о том, что, – я закашлял, отворачиваясь.

– Это ускорит процесс разрушения клеток мозга, Лео. Это не спасение, это – яд.

Вот и все. Усмехнувшись, я отвернулся к стене, пытаясь наладить дыхание. Разве не понимал, что так и будет? Сколько вот таких уже было? Только тогда почему ощущение снова, что из-под ног убрали пол и заставили скатываться в бездну? Вот же она. Пару часов назад живая и невредимая, веселая, что-то напевает себе под нос и наворачивает бутерброды в тесной пристройке к землянке.

А сейчас она снова пульсирует обезумевшим монстром на обратной стороне век. Тем, чей голод в разы сильнее сломанных костей и разорванной плоти.

Поэтому она сказала сегодня. Знала, что, возможно, больше не будет случая. Хотела рассказать Правящим все, собирала Нестора.

Как же тебе страшно, Валери. Рваный выдох сорвался с губ, а я сжал зубы сильнее, медленно втягивая воздух носом.

– Мне жаль, Лео, – Елена хлюпнула носом, уперевшись лбом в мое плечо, – как мне жаль.

– Я привык, – коснувшись губами волос девушки, снова отвернулся, – уже привык.

– Лео, – пальцы девушки коснулись моего лица.

Глаза Осирис покраснели, а кончик носа забавно дергался. По правой щеке потекла дорожка туши. Я потянулся, пальцем вытирая лицо девушки.

– Я хочу с ней увидеться, – девушка прижалась щекой к ладони, – я даже придумала как. Ты поможешь мне?

Не успел я ответить, как дверь распахнулась, впуская взлохмаченного Крейна. Кажется, Эрик не видел вообще никого перед собой. Тяжелый запах алкоголя ударил в нос, перебиваясь ароматом боли и страха. Вот кого уж в последнюю очередь хотелось видеть в товарищах по несчастью.

Но, несмотря ни на что, Осирис был абсолютно трезв. Тяжело дыша, он кивнул Елене, пытаясь восстановить дыхание. Он… бежал?

Не знаю почему, но волоски на всем теле поднялись лишь от одного присутствия. Какое-то чувство летало по венам Сильнейшего, сопровождаемое пламенем. Видимо поэтому я не мог его уловить. Осирис нервно облизал губы, захлопывая дверь.

– Мог позвонить. Или постучать хотя бы, – бросил я.

– Трубка отключена.

– Ты был пьяный за рулем? – Елена подскочила с кровати.

Лишь за это я готов был сейчас его убить. Она смотрит на него так. Все еще смотрит. Злость горячей волной разлилась по венам.

– Я прибежал, – вот тебе и причина дыхания, – Лео. Послушай сейчас меня внимательно и подумай еще раз. Кто помогал Оливеру кроме тебя и всех тех, кого и так уже знаем?

– Крейн, ты пришел в очередной раз прошлое помесить? Так я тебе сейчас лицо разделаю, – проскрипел я.

Крейн усмехнулся, поправляя взлохмаченные волосы.

– Хорошо. Тогда скажи мне, умник. Где Книга Безмолвной?

Я поперхнулся рвущимися наружу словами. Елена медленно переводила взгляд с меня на Крейна, но я мог лишь судорожно перелистывать в голове события трехлетней давности.

Твою же мать.

– Ты гребаный гений, Крейн.

Несколько ранее

Эрик Крейн

Родной дом встретил бьющей по ушам тишиной. Кажется, что у меня не один ребенок, а трое. И каждый на меня за что-то обижен. Почему я самый взрослый в этой семье?

Уличная коляска матери стояла прямо на проходе. Похоже, Натали опять что-то не поделила с Жанной. Жена Прика была на удивление единственным разумным человеком в моем окружении. После того, как мать пришла в себя, именно она помогла уговорить не принимающую никого Натали попробовать побороться за свою силу. Конечно, выбор перед мамой стоял сложный.

Старейший говорил, что переход она может не выдержать, но в его случае, если израненная энергия будет убрана, то за счет потоков некромантов можно попробовать восстановить ее здоровье. Сеть питает всех ее участников, а если для нее сделают свою, то более сильные некроманты с накопленным резервом смогут попытаться.

Вернуть ей возможность ходить.

То, что Валери умудрилась сломать ей позвоночник при падении, сама девушка не знала.

Но в случае, если Баку и Назару удастся восстановить энергию, то Натали вернется к нормальной полноценной жизни без зависимости от эмоций чужих людей и потребности постоянно насыщаться потоками. Все же стать некромантом действительно возлагало ответственность гораздо большую.

Как, например, то, что если некромант действительно захочет кого-то убить, то не сможет остановиться.

Такой выбор нужно делать осознанно.

А не рождаться с ним.

Скинув ботинки, я прошел на кухню. Правда, Жанна сидела тут, что-то тихо читая. Женщина подняла на меня глаза, но заметив настроение, лишь тихо кивнула, обратно впиваясь в книгу. Видимо, что-то интересное. Прик как-то незаметно со всеми событиями стала членом нашей семьи. Тем более, что ее новоприобретенная дочь с удовольствием общалась с Максом. Девочку Жанна, несмотря на протесты Марселя, удочерила. Правда, память ребенка так и не удалось восстановить. Лилиан Нейм. Когда Жанна услышала имя, еще долго благодарила небеса за такой подарок.